Анжелика Лавицкая (Dead Moon) - Дом, в котором жила бы Эля

«Либо они обманывают меня, либо она обманывает всех», – промелькнуло в голове.

– Оставила деньги дома, с ума сойти, – отходя от кассы, передав мне один пакет, заговорила она. – Если они спросят, на что мы купили всё это – скажем, что ты оплатила, – мы выходили из магазина, когда Эля говорила мне об этом, я должна была снова удивиться, но мы опять летели, на этот раз к машине.

Рассчитывая, что после похода в магазин мы поедем домой, я вернулась в машину на своё место, положив пакет рядом, но Эля осталась на улице. Она говорила по телефону. Эля говорила по телефону, я же снова не верила своим глазам. У кого я собралась остаться? Кто они? Почему говорят одно, а на деле выходит другое? Эти вопросы меня не интересовали, а волновали, и волновали до того, что я готова была выскочить из машины и бежать, но дверь открылась и Эля заглянула в салон.

– Вези это всё туда, где мы встретились, тебя будет ждать высокий лысый парень, отдашь пакеты ему, – это всё она говорила таксисту, который молча выслушал её и завёл мотор.

– Ты уверена? – вдруг спросил он. Эля только улыбнулась в ответ, а он добавил: – Только не глупи, как тогда.

– Не переживай, я уже взрослая, и Штырь тебе точно уже ничего не сделает, – она выпалила это скороговоркой; стало как-то не по себе – меня для них словно не существовала, да и я не понимала, о чём они говорят. – Идём со мной, – обратилась она ко мне, кивнув и вынырнув из машины.

Ехать назад или идти с ней – выбор невелик, но она так легко опровергала всё, что мне о ней говорили, что из любопытства я мысленно уговорила себя пойти за ней: тут хотя бы была возможность сбежать, тут я не заперта в доме.

Выйдя из машины, глотнув холодного воздуха, который перехватил дыхание, я закашляла; машина сорвалась с места.

– Куда теперь? – успокоив кашель, обратилась я к ней, стоящей ко мне спиной и смотрящей в небо.

– Прогуляемся, – обернувшись ко мне, сияя улыбкой, ответила Эля. – Я хочу, чтобы ты знала обо мне всё, что должна знать лучшая подруга, – заявила она.

Эля

Когда я вижу Антона, у меня всегда возникает эта идиотская мысль; вопрос без ответа: почему ты, а не он? Это ведь он был крутым братком, а не ты; это он был местной мафией, да и до сих пор ей остается, только уже не так нагло всё это показывает. А что меня в нём не перестает удивлять, так это то, что – один звонок – и он уже тут. Крутой дядька: он взял потрёпанную иномарку, реально превратил её в такси и приехал.

– У меня подруга Алёны в гостях, и я понятия не имею, что ей от меня нужно, – говорила я ему в трубку. – Можешь прислать кого-нибудь? Мне такси нужно, хочу вывести её на прогулку.

Антон почему-то вызвался подвезти меня сам; словно ему за меня страшно; словно мы в прошлом, и он повторяет это опять, глядя на меня, сумасшедшую: «Штырь меня убьёт!»

Штырь никого не мог убить, но Антон говорил именно так.

После пробежки по магазинам, я предоставила Наде полную свободу: мы были на заднем школьном дворе, куда обычно бегали курить школота, а вечером приходили пить местные алкаши – убивай, нападай, – никто не помешает; но девчонка сидела сама не своя, совершенно не понимая, зачем я привела её в это место и что за бред я несу о системе образования.

Тогда я решила дать ей понять, к кому и куда она попала, но страшная история на этот раз не выходила. Почему-то начиная говорить, я тут же себя останавливала – Наде не нужно знать обо мне всё, достаточно будет общей картины… Чуть приукрашенной общей картины.

Вий

Сказать, что девчонки были в бешенстве – ничего не сказать. Сабля спрашивала Китю, почему та не убила Мисс, потом перекинулась на Снега и обвинила его в том, что он остановил Китю, когда та едва не набросилась на эту Мисс с ножом в коридоре.

– Что это за пиздец такой?! Какого хера?! Эля никогда не ходила в магазины! – она была немного не в себе, а вот Китя, которую Эля бросила сразу после приступа, сидела спокойно, смотря в одну точку. Одной Ките известно, что в этот момент творилось в её голове, о чём она думала.

– Слушай, заткнись и не вмешивай в это Китю! – Снег всегда считал, что говорить о приступах Кити вслух нельзя, мол, это может ей навредить ещё больше.

– Это вы вместе с припадочной привезли домой эту дрянь! – Сабля не унималась, Китя, сидящая в кресле, подобрав под себя ноги, спрятала лицо, уткнувшись в колени.

– Ну и сука же ты! – не возникни между ними вовремя Шаман, Снег бы ударил Саблю, за Китю он может убить, ему плевать, ему нечего терять.

– Сабля, она всё ещё скучает по Псу и Прищепке, сделай скидку на это, – аргументы Шатуна на неё не подействовали, Сабля назвала всех присутствующих придурками и вышла из комнаты, добавив, что мы пожалеем все о том, что случилось.

– Их нет уже полгода, чего бы ей по ним скучать? – у Вены всегда такое позднее зажигание; сначала мы думали, что она пытается копировать Элю манерой разговора (растянутая медленная речь, слова улетают в нос, как при гайморите), но, как оказалось, она так всегда говорила, ещё до знакомства с нами, до прибытия в дом.

– Ты хоть заткнись, – прошипел Снег, закуривая.

– Чего вы трагедию из этого делаете? Ну, решила Элька по городу прогуляться. Первый раз, что ли?

«Веселящий всех Шаман, как всегда, не унывал», – это однажды сказала Эля, это приклеилось к Шаману навсегда.

– Сейчас все дома, она уходила только два раза, – бурчал Снег.

Идиот, он ни черта не знал, но с уверенностью судил об Эле, предполагая наверняка, что и из-за него с Китей Эля покидала дом. Если бы все они знали правду – вопросов было бы меньше, но знать им этого было нельзя; и тем более им нельзя было знать о том, что Эли не было дома несколько дней назад, и вернулась она только под утро, как раз в тот день, когда вернулись Снег и Китя.

Сидя с книжкой в руках, делая вид, что читаю, я молча наблюдал за всем, ждал, когда кончится эта всеобщая трагедия, но действующие лица не собирались завершать начатое. Китя затянула песню о том, что зря они со Снегом вернулись домой, что из-за них Эля ушла из дома, что Эля не рада их видеть. Честно сказать, будь я на месте не знающей ничего Кити, которую Эля холила, как родную дочь, я бы тоже решил, что всё случилось из-за меня, что меня предали, да и вообще, мне не стоило больше появляться в доме. Только я всё знал, знал, как в этом доме обстоят дела на самом деле, а потому, не вынося причитаний Кити, вышел из комнаты. Знаю, все мигом решили, что мне вообще плевать на происходящее, тем более, я давно переселился на второй этаж, а это для них явный знак того, что я не считаю себя их частью, частью этого дома, хоть и живу здесь давно.

Сидеть без дела долго не пришлось: едва я улёгся на свою кровать, достал ноутбук из коробки под тумбочкой, как завибрировал мой телефон – я вернулся в комнату вовремя.