Анжелика Лавицкая (Dead Moon) - Дом, в котором жила бы Эля

Надо сказать, что никто из них не понимает Эльку так, как нужно понимать: если она что-то и говорила плохого о человеке, то она просто-напросто предупреждала, о том, что с ним нужно быть настороже, а не демонстрировать ему свою ненависть. Ну, кто ж и когда видел то, что нужно не просто увидеть, а остановиться и понять – все видели только поверхность: Эля сказала, что Снег – плохой человек, а значит, прайд должен его ненавидеть. Сделать с этим Эля уже ничего не могла, а прайд тем временем добился только того, что и нас Снег всех возненавидел. Возненавидел и решил отомстить не тем, кто его ненавидел, а той, кто внушил им его ненавидеть, – Эле. Он быстро сообразил, что к чему, а потому и притёрся к нашей наивной и вечно маленькой Ките.

Китя для Эли дочь, младшая сестра, лучшая подруга – можно называть, как угодно, суть от этого не меняется. Китя – самый дорогой человек для Эли, потому, когда Снег стал околачиваться около Кити, Эля не стала мешать, хоть и пыталась её предупредить. Так у Кити случилась первая любовь, а Снег отомстил Эле – он забрал у неё Китю, а потом – забрал Китю у нас всех, уговорив эту наивную девчонку уехать в город, убедив её в том, что её мазня кому-то понадобится в городе.

«Твоему творчеству – грош цена, как и любому творчеству», – всегда говорила Эля, рассматривая очередную картинку, нарисованную Китей, только Китя ничего не понимала. Это была мягкая критика, а не похвала. Эля пыталась убедить Китю в том, что такие картины не стоит показывать посторонним – они не поймут, что лучше их развешивать у себя дома, показывать исключительно друзьям, но Китя опять ничего не поняла. Не поняла, потому что Снег в это же время говорил ей совсем другое, а как такая наивная девчонка могла не поверить парню, которого любит? Снег отомстил за всеобщую ненависть, Снег увёз Китю в город, и никто не мог этому помешать, потому что сама Эля сказала – не мешать.

«Холод и солнце вернутся в наш дом сегодня», – я один знал, что у Эльки есть телефон, я один знал, что она вручила такой же телефон Ките перед отъездом и просила звонить ей как можно чаще, потому я и отреагировал адекватнее всех, когда услышал её слова.

Шатун же, как и всегда, ничего не понял. Он даже когда привёл Снега к нам, ничего не понял, он просто решил помочь другу, который потерял себя и не мог найти – он привёл его к нам, чтобы тот нашёл друзей, а тот… Тот нашёл себе увлечение – отомстить, уничтожить, доказать хотя бы нам, что способен на большее. Нашёл перед кем выпендриваться. Радует меня только одно: хоть Шатун и привёл его к нам, он не остался его другом. Шатун стал нашим с первого дня, а Снег так и остался Снегом – ему место на улице, во дворе, но не в доме. В доме он превращается в омерзительную холодную лужу, которую хочется немедленно стереть, чтобы не наступить случайно и не намочить ноги.

Да. Никто не понимает Эльку. И я однажды не понял. Сам не понял, а виню во всём её, и никак не могу простить. Или она действительно этого хотела? Со стороны всё так просто выглядит, а когда дело доходит до тебя самого – ты с разбега прыгаешь на те грабли, которые были для тебя видны, пока на них плясали остальные; то ли тебя толкнули на них, то ли ты сам внезапно для себя ослеп…

– Ты всё ещё читаешь? – Сабля явилась на кухню, чтобы снова съесть йогурта, а я ничего не читал, я тупо смотрел в книгу и думал, как так всё получилось: Китя легко и просто предала Эльку, обменяла её на Снега и забыла обо всём, что Элька сделала для неё; я когда-то ничего не понял и едва всё не уничтожил, а тут ещё и Сабля. Хотя больше всего меня удивляла Элька – никакой ненависти, никаких просьб, никакой драмы на показ: так нужно и точка. Так нужно, чтобы Китя сама всё попробовала и поняла; так нужно, чтобы я понял сам, что ничуть не лучше остальных.

– Очень интересная книга, – закрывая старый том неизвестно чего, ответил я Сабле, а она уже успела устроиться за столом и открыть свою любимую пищу, можно сказать, что единственную, она ничего не ест, кроме йогурта, творога и сладкого.

– Как думаешь, – начала она, а я уже знал, о чём она меня спросит, – Эля говорила про Китю и Снега? – все понимали, о чём она говорила, но никто не был уверен, даже сама Эля не была уверена в том, что говорила, потому и говорила загадками.

– Не знаю, – а я никогда не брался кому бы то ни было открывать глаза на происходящее, а уж растолковывать Элькины загадки – тем более; если я сам уже имел несчастье ошибиться, то не стоило вести за собой и остальных.

Молчать. Только молчать. Так проще.

– Вернулась бы она одна, – продолжала Сабля. – Пусть этот дурак в городе остаётся, – а я никак не реагировал, я делал себе кофе. – Ненавижу его, – заключила она, и ложечка снова застучала по банке с йогуртом.

– Как сегодня её зовут? – я снова пропустил едва ли не самое главное, но вовремя спохватился.

– Какой-то Под… Подонок? – Сабля перестала есть, и лицо её стало серьёзным. – Нет, не подонок… – она вспоминала слово, смотря на потолок. – Как же…

– Ладно, спрошу у неё сам, – ответил я, не собираясь дожидаться, когда в её голову вернётся слово, вернее имя Эли на предстоящий день.

– Подёнок! – она выкрикнула так, будто пыталась меня остановить и не допускать того, чтобы я спрашивал сам.

– Однодневка, – быстро сообразил я и подумал, что Эля за всё время впервые назвала себя необычным словом. Необычным для нас, особенно для Сабли.

– Ага, Шаман что-то такое говорил, – подхватила она, но мне уже было неинтересно, я забрал кофе, книгу и направился в свою комнату.

Шатун

Снег бунтарь, он не собирался прощаться с мобильной связью, он выключал звук, прятал телефон во внутренний карман и всегда оставался на связи. Он выходил из дома, выходил со двора и говорил по телефону, когда ему это было необходимо. Мне же было страшно, что Эля увидит у меня телефон и навсегда выгонит из дома. Нет, она бы не выгнала, но я представлял себе это именно так: я привёл Снега, который им не нравился, но которого любила Китя, а в довесок к этому ещё и с телефоном в дом прихожу. Нет, было достаточно Снега и моей криворукости – больше мне не хотелось навлекать на себя проблем. Ну, хотя бы потому, что все они стали моими друзьями, несмотря ни на что.

Мой дом был недалеко, в этом городе вообще всё находится близко друг от друга, особенно если знаешь короткие пути. Дома я нашёл мобильник, он оказался разряженным, а ещё было холодно, я пробыл у Эльки двое суток, печку топить было некому, но и задерживаться я не собирался, мне просто нужно было позвонить Снегу.

Дозвониться не удавалось.

«Наверное, по привычке отключил звук», – подумал я, поэтому, потеряв надежду, отправил сообщение, чтобы он связался как-нибудь с Элей, добавив, что она хотела бы видеть его и Китю дома в выходные.