Елена Дымченко - Шаман. Возвращение. Часть третья

Открыв окно и впустив в салон свежий ветерок, он наслаждался поездкой. Доехав до развилки «Боброво – Рябово», Иван уверенно вписался в довольно узкий поворот.

Чем ближе он подъезжал к Рябово, тем всё более знакомыми ему казались виды, сменяющие друг друга за окном. Увидев издали ярко-голубой агрокомплекс, он мучительно сдвинул брови. До чего же он показался ему знакомым. Точно, он раньше его видел, а значит, бывал в этих местах.

«Может я жил в Рябово?» – задал он себе вопрос.

Подъезжая к комплексу, он пропустил первый заезд и уверенно повернул на втором. Почему он так поступил, он не мог бы себе объяснить, но узкая подъездная дорога привела его именно к тому корпусу, который ему и был нужен.

Подойдя к охраннику, он показал ему накладные и пока тот записывал что-то в потрёпанном журнале, с любопытством оглядывался вокруг. Поле, на котором стоял комплекс, заканчивался пролеском, но у Ивана откуда-то появилась уверенность, что за ним прячется небольшая речушка.

Он решил проверить это озарение и, заглянув в окошко, спросил охранника:

– Извините, а что за тем полем?

Тот поднял на него недоумённый взгляд:

– А хрен его знает, я туда не ходил.

– А вы не местный, что ли? – поинтересовался Иван.

– Я здесь всего месяц работаю, живу в общаге. Нет, не местный.

Увидев подъехавший к выходу «уазик» с закрытыми решёткой задними окнами и с надписью «Полиция» на борту, охранник нажал кнопку, открыв шлагбаум, и, бросив накладные на стол, выскочил из своей будки.

Иван отошел в сторону, чтобы не мешать. Отвернувшись и прикрывая глаза от солнца, слепящего прямо в глаза, он продолжил свое визуальное исследование дальнего перелеска.

Шлагбаум открылся и с территории комплекса выехал полицейский «уазик», а за ним и бежевая «Нива».

– Здравствуйте, Александр Георгиевич! – подойдя ближе к машине и, видимо, сгорая от любопытства, охранник поприветствовал выезжающего на «Ниве».

– Будь здоров, – буркнул тот и, не задерживаясь, помчался по грунтовке вслед за удаляющейся полицейской машиной.

Иван вернулся к разочарованному охраннику, получил от него свои накладные и сел в машину. Проехав под открытым шлагбаумом, он сразу же безошибочно вырулил к нужным воротам.

Постучав в закрытое окно, над которым висела табличка «Прием молочной продукции», Иван терпеливо ждал, пока оно откроется. Ждать ему пришлось долго и он уже начал терять терпение, но, наконец, оно всё-таки открылось.

– Чего тебе? – спросила его раскрасневшаяся, заплаканная женщина, открывшая окошко.

– Молоко вам привёз на сдачу из Бугров, – ответил Иван.

– Из Бугров? – как будто удивилась она.

– Ну да, вот накладные, – протянул он в окошко документы.

Взяв машинально бумаги, она тут же суетливо сунула их ему назад в руки:

– Не будет сегодня приёма, – буркнула она и начала закрывать окошко.

– Как это не будет? – удерживая створку, спросил Иван. – Куда ж мне его девать?

– Не знаю, куда хочешь, – тянула ручку на себя приёмщица.

– А в чём дело-то? – не уступал тот.

Женщина вдруг отпустила окно и, высунув голову наружу, опасливо оглянулась:

– Преступление у нас, – понизила она голос, – ваш бугровский, кстати, Валерка, со своим дружком ночью пробрались и кассу нашу взломали. Хорошо, не успели они убежать. Вовка-то наш, что ночью дежурил, запер их и полицию вызвал. Ой, чё тут было!

Глаза её блестели, щёки горели огнём, грудь вздымалась, Нинку просто распирало от информации.

– Валерка, вы сказали? – удивился Иван. – Это наш, что ли, с фермы?

– Ваш, ваш, – быстро закивала она головой. – Ходил тут, пальцы гнул, а вот надо же…

– Подождите, а молоко-то причём? – пришёл в себя Иван. – Почему молоко не принимаете?

– А у нас кассу арестовали, откуда я тебе деньги возьму? – ощетинилась приёмщица и снова схватилась за створку окна.

– Ну, примите под расписку хоть, завтра или когда там, отдадите, – уговаривал её Иван. – Скиснет же, жалко.

Приёмщица засомневалась:

– Жди, щас я! – кинула она ему и скрылась в глубине.

Минут через пять в окошке снова появилось её лицо:

– Давай накладные.

Иван протянул документы. Повозившись немного, Нинка загремела щеколдой и распахнула дверь:

– Давай, заноси бидоны!

Сдав молоко и получив расписку с обязательством оплаты в течение недели, Иван загрузил пустые бидоны и выехал с территории комплекса.

Прежде чем вернуться на ферму, он решил проехаться по Рябово, надеясь вспомнить ещё что-нибудь.

Иван медленно двигался по главной улице посёлка. Она была абсолютно пуста, в это время на ней не было никого из праздношатающихся, все были заняты своими делами.

Один из домов, выглядывающий из-за красного забора, показался ему смутно знакомым. Иван остановил машину, но не успел он выйти, как ворота отъехали в сторону и со двора выехала та самая «Нива», что он видел сегодня у агрокомплекса. Не дожидаясь, пока ворота полностью закроются, водитель стартанул по улице, вероятно, он снова куда-то спешил.

Решив, что вряд ли в таком большом доме тот мужчина живёт один, Иван подошёл к калитке и нажал звонок.

Иван жал и жал на звонок, но ему не спешили открывать, вероятно, дома никого не было.

Только собаки взлаивали и шумели с той стороны забора. Судя по голосам, это были два небольших и совсем не злых пёсика. Скребясь лапами в забор, они жалобно скулили и коротко взлаивали, как будто просили, чтобы их выпустили. Ни агрессии, ни злобы Иван от них не почувствовал, а только просьбу о помощи. Помочь им он никак не мог, поэтому вернулся к машине и сел за руль.

«Ладно, заеду в следующий раз. Степанида, наверное, на меня все маты уже сложила», – подумал он, заводя машину.

Он спешил на ферму, ожидая от своей воинственной начальницы головомойки. Уж очень она была остра на язык, он и так сильно задержался, а ведь он хотел ещё сегодня отпроситься пораньше. Очень просила его Нина Петровна к четырём быть дома. Ждала она двоюродную сестру в гости, ей хотелось познакомить их с Иваном. Ему, конечно, это знакомство было ни к чему, но обидеть такого доброго и отзывчивого человека, как Нина Петровна, он тоже не мог, поэтому и пообещал обязательно быть.

На ферме творилось светопреставление. Новость о том, что хозяйский сын Валерка попался на воровстве, не оставила никого равнодушным. Откуда новость просочилась, никто не знал, но её с жаром обсуждали все кому не лень.

Мнение общественности было единодушным – наконец-то этого прощелыгу за руку схватили. Никто на ферме не любил бездельника Валерку. Жалели только его отца Родионыча, сколько он с сыном ни бился, чтобы в люди вывести, а всё зря.

Степанида сбилась с ног, весь день разгоняя самопроизвольно возникающие то тут, то там собрания и митинги на территории фермы, доверенной ей хозяином. Никто сегодня не хотел работать, а всё бы им только кости перемывать да языки чесать. Поэтому опоздание Ивана не вызвало у неё больших нареканий, даже расписка вместо денег не смогла испортить настроение больше, чем оно уже было испорчено.