Пюрвя Мендяев - Шерлок Холмс и заговор сионских мудрецов

– Нам бы следовало допросить этих профессоров – сказал я. – Насколько я понимаю, они играют в истории с протоколами действительно какую-то значительную роль. И при этом они связаны с русской разведкой. Теперь мы это знаем.

– Мне пока не о чем с ними говорить, предъявить нечего – сказал Холмс. – Мориарти далеко, и он на свободе. Его не используешь как свидетеля. Разговор профессора с неизвестным мне собеседником никто кроме меня не слышал. Так что поговорить мне с самими светилами научной мысли в ближайшее время мне не удастся. Но авторские книги прекрасно заменяют личное общение с автором. Раз я не могу лично допросить великих европейских мыслителей, то придется ограничиться их книгами. Я уверен в том, что научные труды прекрасно могут заменить их самих для такого искусного в своем деле следователя, как я. Книги сами будут свидетельствовать за или против своих авторов.

– Вы серьезно предполагаете на основе изучения научных трудов определить склонность к совершению преступления у их автора? – спросил я. – Как то это всё выглядит очень странно в нашей ситуации. Но ладно. Допустим. Вы определили, что научный труд некоего ученого свидетельствует, что он, к примеру, склонен к убийству. Но это ваше открытие может быть расценено судом лишь как косвенное доказательство вины ученого и то только в том случае, если дело его расследуется в суде. Это явно не наш случай.

– Самое же страшное, что может поразить ум любого исследователя и заставить его заблуждаться, это впасть в то состояние, когда он не видит реальность – ответил Холмс. – В этом случае то, что он анализирует, будет являться лишь отображение его собственных представлений. То есть, по сути, реальность в этом случае подменяется некоей концепцией. Вспомните нашего хорошего знакомого инспектора Лейстрейда. У этого полицейского всегда есть готовый штамп, для каждой повторяющейся в его практике ситуации. Надо признать, что чаще всего типичный набор штампов прекрасно подходит для разрешения той или иной задачи, с которой сталкивается Лейстрейд. Но каждый раз, когда он сталкивается с неординарной ситуацией, опытный полицейский оказывается в тупике.

– Без сомнения вы здесь правы – согласился я. – С обычными делами Лейстрейд прекрасно справляется без нашей помощи. К нам он обращается в тех случаях, когда происходит нечто небывалое в его практике. Но что даст вам изучение книг этих европейских светил науки? Знания? Прекрасно. Знания это то, что всегда ценно, особенно если это научное знание. Но всё равно мне пока непонятно чего вы хотите добиться, изучая труды профессоров университета Лозанны.

– Хорошо, я попробую вам разъяснить свое виденье ситуации – сказал Холмс. – Ответьте мне первым делом на вопрос в чем основная особенность нашего расследования?

– Главная особенность нашего расследования в том, что оно затрагивает интересы противоборствующих сил в полицейском аппарате Российской Империи – ответил я. – Если бы не этот факт мы бы с вами работали совершенно в иных условиях.

– Я с вами не согласен мой друг – сказал Холмс. – Главная особенность нашего расследования в том, что мы имеем дело с преступниками совершенно нового типа.

– И что такого нового в этих преступниках? – спросил я.

– Я привык иметь дело с преступниками двух основных видов – ответил Холмс. – В первую очередь с людьми алчными и преследующими цель обогатиться любым, пусть даже самым преступным способом. Такие преступники ради наживы убьют, ограбят, обманут. Есть другой тип преступника. Это злодеи. Так сказать это идейные преступники. У них своя мораль. Свои представления. Они отрицают существующий закон и порядок и живут по своим преступным законам и порядкам. А вот эти профессора меня ставят в тупик. Я начинаю себя чувствовать, как инспектором Лейстрейд, столкнувшись с необычной ситуацией. У меня нет для данного случая соответствующего шаблона, соответствующей концепции. И я не знаю, что мне делать. Хорошо, хоть я это теперь стал понимать. В 1891 году я воспринял профессора Мориарти преступником, который сумел подчинить своей власти преступный мир Лондона ради собственной наживы. К такому выводу меня подтолкнуло то, к примеру, что его студенты участвовали в разработанных Мориарти, видимо при помощи других математиков, операциях, в ходе которых у крупных казино изымались гигантские суммы. Но это была ошибка. Мориарти не был стяжателем.

– Профессор Мориарти оказался злодеем? – спросил я.

– Да нет же – ответил Холмс. – Он пришел, как вы помните ко мне домой и пытался со мной договориться. Только после того, как я отказался от его предложения против меня были приняты им самые жесткие меры. До этого моей жизни ничто не угрожало. Согласитесь, что это не похоже на поведение злодея. И главное. Мориарти профессор математики. Гениальный мыслитель. Конечно, бывает, что человек меняется не в лучшую сторону. Яркий пример полковник Моран, был отличным офицером, а потом покатился по наклонной и стал преступником. Но Мориарти не полковник Моран, это некое новое явление. Профессор математики приходит из университета и становится хозяином преступного мира Лондона. Он командует каторжниками, ворами и убийцами. И они вынуждены ему подчиниться. Абсолютно непонятно почему. Я много повидал в своей жизни. Прекрасно знаю преступный мир Европы и США, и отчасти Азии и Африки. Мне известны случаи, когда боссами преступного мира были полицейские. Знал я главарей преступного мира генералов армии. Знал банкиров, знал адвокатов. Но профессор Мориарти это нечто отличное от всего, что было раньше. Он провозвестник нового мира. Другие люди берут всё в свои руки, это стало доходить до меня, когда Мориарти отправился в Персию с большими деньгами организовывать революцию. Зачем это было нужно ему? Ни злодею, ни стяжателю это не нужно.

– И что вы сами думаете об этом? – спросил я.

– У меня создается такое впечатление, что эти ученые мужи, в их числе и Мориарти, ставят какой-то гигантский абсолютно никому непонятный эксперимент разом над всем человечеством – ответил Холмс. – Эти профессора владеют таким опережающим остальное человечество научным виденьем мира, что способны буквально творить историю по своему желанию.

– Вот эти профессора из университета Лозанны подлинные властелины мира? – спросил я. – Я сомневаюсь в этом. Это не серьезно. У этих людей нет реальной власти. У них нет армии, полиции. У них нет церкви. У них нет и серьезных средств. Банки, биржи, казино они не контролируют. Всё в руках настоящих хозяев мира. Всё в руках представителей знатнейших фамилий Европы и Америки и крупнейших финансовых воротил. Вся власть мира и все деньги мира у них.