Олег Колмаков - Катехон. Труп в подвале тринадцатого дома

Опрашиваемые в один голос утверждали, будто бы все они большие друзья и единомышленники. Потому, дескать, и не могло быть между ними каких-то разногласий или ссор. Ну, а пьянка, она и есть пьянка. Тут все разговоры как бы ни о чём. Вспоминали, как начинали борьбу с ненавистной управляющей компанией. Много ржали, когда Эдуард с Сергеем травили анекдоты. Дамы припоминали, как участники пикника иногда расходились по группам, о чём-то секретничали, что-то обсуждали. Однако все «тёрки» были абсолютно безобидны, вытекали из общей канвы праздника. Ну, прямо, сама идиллия.

Слушая воспоминания о вчерашней гулянке, я невольно ловил себя на весьма интересной мысли. Все опрашиваемые говорили преимущественно о какой-то чрезмерной коллективной активности, борьбе и прочем. Складывалось полное ощущение, будто бы я вновь вернулся в свою комсомольскую юность. Ну, типа: «вихри враждебные веют над нами… В бой роковой мы вступили с врагами…»

При этом полное отсутствие разговоров о чём-то более приземлённом. Никаких бытовых вопросов, как и ничего личного. А ведь сегодняшней ночью погиб их сосед, друг, товарищ, лидер… А в их пересудах ни капли сострадания, чувства горя, соболезнования или сопереживания. Такое ощущение, будто бы им хорошенько промыли мозги; преднамеренно впихав в их разум идею борьбы с извечным злом, выдавив оттуда повседневные житейские проблемы и радости.

А впрочем, о самом погибшем опрашиваемые отзывались в исключительно положительных тонах. Признаться, в чём-то я даже позавидовал этому парню. В его-то сорок лет, и такое уважение среди соседей. Однако я помнил ещё и о том, что о покойниках принято говорить: либо хорошо, либо… Ну, вы меня поняли.

Примерно в том же ключе прошла беседа и с Татьяной Забелиной, о которой я упомянул ранее. Правда, в отличие от моих прошлых собеседников, Татьяна, покинувшая место вчерашней пьянки в числе последних, вдруг вспомнила о том, как перед самым её уходом, к ребятам, оставшимся на пустыре, вдруг присоединился ещё один активист из соседнего дома, некто Сергей Цокотухин.

По словам Забелиной, этот самый Цокотухин на протяжении последней пары лет, и являлся духовным вдохновителем Сергея Яроша в борьбе с «нехорошей» управляющей компанией. Все активисты тринадцатого дома прекрасно знали Цокотухина, как бунтаря и борца за справедливость. Он пользовался не меньшим авторитетом и популярностью, нежели погибший Ярош.

В общем, согласно повествованию хозяйки двенадцатой квартиры, на зелёном пустыре за их домом, после полуночи осталось лишь четверо. Её муж, Эдуард Забелин; Алексей Полепин; вышеозначенный Сергей Цокотухин и убитый Сергей Ярош.

– Когда вернулся ваш муж?

– Что-то около двух часов ночи. Когда я проснулась утром, он уж уехал на работу. Потому и не успела я расспросить Эда о том, когда и чем всё закончилось…

– Ну, что, парень?.. Какие будут версии? – я обратился к своему молодому напарнику, когда мы с Евгением вышли из душного подъезда на свежий воздух.

– Да, какие тут могут быть версии. Обычная бытовуха… – потягиваясь и разминая свои суставы, ответил мне Косован. Похоже, он успел прилично заскучать. – …Напились, подрались… А там и до поножовщины недалеко. Необходимо колоть ту троицу, что осталась на пустыре последней.

– Согласен, – я утвердительно кивнул головой.

– Правда, имеется и некоторая несостыковочка… – чуть задумавшись, вдруг добавил Евгений.

– Что ты имеешь в виду?

– Сбитые костяшки на руках погибшего. Как-то странно. Если б меня били и силой тащили в подвал, я бы в первую очередь попытался заехать кому-нибудь в харю, а не лупцевать подвальные стены.

– У меня в молодости был достаточно забавный случай, несколько схожий с подобной ситуацией… – я вдруг припомнил кое-что из своей молодости. – …Как-то мы засиделись допоздна в чисто мужской компании. Не помню, что праздновалось. В памяти осталось лишь то, что была зима, и мы бухали в одной из комнат малосемейного общежития. Все мужики были свои, из нашего отдела. В те времена служил у нас опером Артур (фамилию его уж и не припомню), мастер спорта по боксу. Он был старше меня года на четыре. Выше меня, едва ли, не на голову. И самое главное, гораздо здоровее.

И надо ж было такому случиться, чтобы там, в этой самой малосемейки, мы с Артуром повздорили. И не просто поругались, а всерьёз сцепились, готовые доказать свою правоту силой. Выпили мы к тому времени весьма прилично, потому очевидно и был я бесстрашен. Вышли на разборки в длиннющий коридор той самой малосемейки. Помню, как началась драка, как в мою сторону полете огромные кулаки Артура, круша на своём пути абсолютно всё…

Именно с этими воспоминаниями я и проснулся среди ночи в абсолютной темноте. Никакой боли я не испытывал, потому и предположил, что очнулся на том свете. Ведь я помнил, в каком Артур был бешенстве, он просто обязан был меня прибить. Начал припоминать, что было потом, попутно ощупывая своё лицо, на предмет переломов челюстно-лицевых костей. Вроде бы всё цело и на месте.

Утром пришёл в отдел. Артура на рабочем месте ещё не было.

Чуть опережая события, могу сказать о том, что Артур так же проснулся среди ночи и помнил он вчерашний поздний вечер, примерно до того же самого момента, что и я. То есть, как мы вышли в коридор малосемейки… При этом, глянув на свои кулаки, он нашёл их сплошь разбитыми в кровь. Тут-то Артур и подумал о том, что он меня наверняка убил. По этой самой причине и опасался Артур появиться в отделе.

В действительности дело обстояло примерно так. Мы действительно затеяли драку. Артур молотил, своими кулачищами наотмашь, пытаясь попасть мне в голову. В то время как я просто отступал назад, его кулаки крушили стены узкого коридора, то справа, то слева. И так мы прошли метров тридцать, пока мой соперник не выдохся…

Короче, мне повезло с тем, что Артур был в сильном подпитии. А вот ему не очень. Мой «спарринг» сломал четыре фаланги пальцев, а позже ему ещё и пришлось восстанавливать повреждённую штукатурку в том самом коридоре малосемейки.

Вот такая идиотская история произошла со мной, когда я был «вечно молодым, вечно пьяным»…

Ну а теперь, самое время вернуться к нашему текущему делу.

Сейчас я отправлюсь по основному месту работы Яроша, отработаю кое-какие родственные связи. А ты, Женя, пробей всех фигурантов данного дела по нашим базам. Кроме того, отправь-ка ты ещё и запрос в Самару, где у Яроша имелся свой бизнес. Что-то подсказывает мне, что криминальный след может запросто тянуться именно с тех краёв.

– Как прикажете, Николай Михайлович…

Возвращаясь домой, я всё продолжал и продолжал мысленно прокручивать полученную накануне информацию.