Юрий Ситников - Дело о загадочном выстреле

Глава первая

Флешка

Когда Люська в очередной раз спотыкнулась и схватила меня за руку, я не выдержал.

– Не спи на ходу. Грохнешься ведь.

– Не спи на ходу, – передразнила Люська. – Легко говорить, когда самому спать не хочется. А у меня глаза закрываются, еле иду.

– Твои проблемы, никто не заставлял за ноутом до пяти утра сидеть.

– Помолчи. Во-первых, не до пяти, а до без пятнадцати пять…

Я засмеялся.

– …а, во-вторых, – Люська выхватила у меня из рук планшет и кивнула в сторону круглой высотки. – Зарулим на пять сек к Дашке.

– Зачем?

– У меня её флешка, надо отдать.

– Ладно, иди. Только не задерживайся, давай хоть сегодня поедим вместе.

– Глеб, пошли вместе.

– Не, Люсь, одна сгоняй.

– Глеб, пожалуйста.

– Я у подъезда тебя подожду.

– Брат, называется, – Люська вернула мне планшет и открыла сумочку, проверить, есть ли там Дашкина флешка. – Я быстро, одна нога здесь, другая там.

– Не засни на ходу, – крикнул я.

Люська поднялась по ступенькам, прошла в подъезд, борясь с сонливостью. Остановившись у лифта, она нажала кнопку вызова и зевнула. Где-то совсем рядом послышались шаги, потом откуда-то сверху раздался голос:

– Кого надо?

Люська снова зевнула.

– Чего зеваешь, кого надо, спрашиваю?

– Это вы мне?

– Тебе!

– А вам какое дело?

– Тогда не стой здесь.

– Вообще-то лифт общий.

Лязгнул замок, дверь резко распахнулась, перед Люськой стояла полная девушка лет двадцати.

– Ты клея нанюхалась? – крикнула она. – Лифт находится правее, ты в квартиру звонишь.

Люська вытаращила глаза, сонливость сползла, уступив место неловкости.

– Ой, извините.

Хмыкнув, девушка хлопнула дверью. Люська выбежала на улицу.

– Глеб, хочешь прикол?

– Ты уже? Быстро!

– Да нет, я ещё не поднималась к Дашке. Слушай, прикинь, я вместо лифта, звонила в квартиру. Заснула на ходу, это ты накаркал.

– Я не понял, к Дашке идешь или нет? Есть хочу уже. Давай резче!

Люська потянула меня за руку.

– Пошли вдвоем, а то я опять засну.

– Блин, ну ты как всегда.

– И оторвись от планшета. Сколько можно?

– Столько, сколько нужно.

Выйдя из лифта, мы наткнулись на Дашкиного соседа – восьмидесятилетнего любопытного старика, который постоянно за всеми шпионил. Сегодня Анатолий Яковлевич стоял возле двери Филатовых, держа в руке мусорное ведро. Услышав, что лифт открылся на его этаже, дед быстро отскочил от соседской двери, выронив ведро.

– Добрый день, – прыснула Люська.

– И вам, – смутившись, ответил Анатолий Яковлевич.

– Как обстановка, все спокойно? – смеясь, спросила Люська.

– О чем это ты?

– Да так, о птичках.

Сощурив глаза, Анатолий Яковлевич открыл свою дверь и прошел в квартиру. Через секунду белая точка глазка сделалась черной.

– Видел? – шепотом спросила Люська. – Не старик, а ФСБ.

– Звони, – сказала я, глядя в экран планшета.

Дверь открыл Дашкин отец.

– Дядя Сереж, здрасти. Даша дома?

– Привет. Нет, отошла куда-то. Скоро должна прийти, можете подождать.

– Мы на минутку, – Люська достала флешку. – Дашке передайте.

– Передам.

За спиной Сергея Михайловича появилась высокая женщина с черной папкой в руках.

– Сергей, значит, договорились, я позвоню.

– Конечно, Алён, буду ждать.

Не глядя на нас с Люськой, Алена вышла из квартиры и вызвала лифт.

– Вы спускаетесь? – спросила она.

– Да, подождите. Пока, дядя Сереж.

В лифте Алена открыла папку, начала читать и хмурить брови.

– А вы знакомая Сергея Михайловича? – спросила Люська.

Я дернул её за руку.

Алена удивленно посмотрела на Люську.

– Мы вместе работаем, – ответила она машинально.

– Вы тоже журналист?

– Да.

– Здорово.

Когда мы вышли из лифта, и Алена быстро спустилась по лестнице, я спросил:

– Обязательно было лезть не в свое дело?

– А что я сделала не так?

– Зачем спросила, кто она такая?

– Подумаешь. Чего ты на меня наезжаешь? Сейчас обижусь и перестану готовить, посмотрим, как тогда запоешь.

Я хотел ответить, но вовремя одумался. Нет, ссориться сейчас с Люськой никак нельзя. Диана опять укатила на гастроли, мы остались в квартире одни, на Люське готовка. И если она взбрыкнет и перестанет варить, печь и жарить, мне настанет хана. На одной яичнице, пельменях и бутерах я долго не протяну.

…Вечером Люська ворвалась ко мне в комнату.

– Глеб, я Дашке не ту флешку отдала.

– И?

– Звоню ей, трубку не поднимают. Мобильный недоступен.

– Сходи сама.

– Влом идти. А флешка мне позарез нужна.

– На что намекаешь?

– Глеб, будь другом…

– Не проси.

– А я завтра тортик испеку.

– Нет.

Люська прижала к уху телефон.

– Ну давай же, Дашка, подойди. Куда они все подевались?!

За флешкой Люська так и не пошла, лень ей было потратить пять минут на дорогу, она предпочла на протяжении всего вечера терзать домашний и мобильный номер Дашки.

Утром Даша сняла трубку почти сразу.

– Даш, привет. Слушай, тебе отец флешку передал?

– Нет.

– Как нет? Я вчера её принесла, отдала Сергею Михайловичу, он сказал, что передаст.

– Папа мне ничего не передавал, – голос Дашки казался безжизненным.

– Ты в порядке? – спросила Люська, заподозрив неладное.

– Нет.

– Даш, что случилось?

Молчание.

– Дашка, говори.

Всхлипнув, Даша выдохнула:

– В папу стреляли.

У Люськи отвисла челюсть.

– Ты шутишь?

– Какие шутки? Вчера его пытались убить, он жив, но впал в кому. Сейчас в реанимации. Мама там… или в полиции… я не знаю, где она… ничего не знаю, Люська.

– Я сейчас приду.

Отсоединившись, Люська побежала на кухню.

– Глеб, я Дашке дозвонилась. Там полный капец!

Глава вторая

Выстрел

Даша открыла дверь, глядя на нас заплаканными глазами.

– Дашка! – выкрикнула Люська.

– Только не кричи, у меня голова болит.

– Что случилось с Сергеем Михайловичем? – спросил я.

– В него стреляли, – повторила Дашка.

– Кто?

– Откуда же я знаю.

– Дашь, давай сядем.

– Пойдемте в мою комнату.

– Где это произошло? – поинтересовался я, едва мы сели на диван.

– Дома.

– Ты не поняла, я имел в виду, где стреляли в твоего отца?

– Я тебе ответила – дома.

– Что?!

– Да, Глеб, в папу стреляли здесь. В этой смой квартире, в большой комнате.

– Получается, к вам ворвались… – начала Люська, но Даша её перебила.

– Никто не врывался. В том-то и дело.

– Ничего не понимаю. Глеб, а ты?

Я смотрел на понурую Дашку. По правде говоря, верилось в её слова слабо. Не то, чтобы я подозревал её во лжи, но мне казалось, после всего случившегося Дашка немного путается и забывается. А что, такое вполне возможно на фоне сильного стресса.