Марина Серова - Неродная кровь

– Но если квартира в городе стоит пустая, то ее, наверное, кто-то проверяет? – спросила я.

– Да, конечно, – подтвердил он. – Там не осталось ничего ценного, но она все равно на сигнализации. В офисе есть ключи, и если там зачем-то нужно побывать, я или Сергей даем их человеку. Обычно это Акоп, потому что он живет недалеко от нее. Он вечером берет ключ, а утром возвращает. Но пару раз мы туда и других людей посылали. Татьяна, к чему вы все ведете?

– К тому, что завтра нам с вами нужно будет там побывать, и основания для этого у меня есть очень серьезные. Мне говорили, что дом находится на Маяковского и Советской?

– Нет, там жила Луиза, а дядя Ашот жил на Некрасова и Комсомольской. После того как умер ее отец, Луиза переехала к маме, которой требовались уход и просто внимание. И после смерти матери она осталась в родительской квартире. Дядя Ашот, а потом Сергей обеспечивали ее всем необходимым, и она ни в чем не нуждалась.

– Тогда нам с вами придется побывать в двух домах, – предупредила я. – Только у меня на утро одна очень важная встреча назначена, поэтому я вам предварительно позвоню.

– Хорошо, – согласился Иван. – Давайте с вами завтра встретимся, и вы посмотрите все, что вам нужно.

Я встала пораньше, чтобы в квартире прибраться – Надя хоть и свой человек, но все равно неудобно.

Успела, но в девять часов она не пришла, не было ее и в десять.

Я забеспокоилась и позвонила ей.

– Не до тебя мне сейчас, – тихо сказала она. – Тимофевна ночью умерла. Клавка пластом лежит. Похоронами Димка занимается.

– Ну, ты хоть намекни, что сказать хотела, – попросила я.

– Я тебе скажу одно: ищи Кузьмича.

– Надя, он умер еще в начале июня. Или ты не знала?

– Не будь дурой, Танька! Ты его труп видела? Нет! А раз так, то ищи! – яростным шепотом приказала она.

– А откуда у тебя такая уверенность?

Поколебавшись, она быстро заговорила:

– В двух словах. Роман у нас с ним был. Много лет, пока я не ушла. Почему, не твое дело. Может, когда-нибудь скажу. Но любила я его без памяти. И до сих пор его помню. И уж ты мне поверь, если бы с ним чего случилось, я бы почувствовала. С чего ты вообще взяла, что он умер?

– Так Сергею его дочь сказала.

– Этой сволочи ни в чем верить нельзя! – чуть не сорвалась на крик Надежда. – А у меня сейчас нет времени тебе все рассказывать. Просто говорю: ищи Кузьмича! – и она положила трубку.

Вот к такому повороту я никак готова не была.

Озадачила меня Надежда сильно, но как искать этого Кузьмичева? Где?

Я позвонила Ивану и попросила дать мне его адрес.

– Таня, зачем он вам? – удивился он.

– Я хочу поговорить с его женой, – объяснила я.

– Но она еще в феврале от инсульта умерла, – совсем уже обалдел Иван.

– Значит, с соседями поговорю. Это мое дело. Давайте адрес.

Донельзя удивленный, он мне его продиктовал, а я пообещала позвонить ему, как только освобожусь.

Оказалось, что Кузьмич жил в Первомайском поселке на самом краю города, на берегу Волги, который когда-то был застроен частными домами с приусадебными участками. Строить там многоэтажки не позволяла оползневая зона, поэтому поселок не трогали. Но со временем загребущие лапы «новых русских» дотянулись и до него, домишки начали скупать по несколько сразу, чтобы участок был побольше, сносить и на их месте строить коттеджи. А чтобы они не съехали в реку, берегоукрепительные работы проводились там основательные и постоянные.

Сама я никуда ехать не собиралась, у меня для этого был припасен такой персонаж, который в игольное ушко не то что пролезет, а пулей пролетит. Это был Венчик.

Вообще-то его звали Вениамин Аясов. Он был бомжом по призванию и наслаждался своим образом жизни. Он жил недалеко от меня в подвале многоэтажного дома, где находился на практически законном основании бесплатного сторожа, потому что его присутствие там гарантировало жильцов от появления более беспокойных соседей, поэтому Венчика всячески привечали.

У него была масса достоинств: он очень легко сходился с людьми, был интересным собеседником, благодаря чему пользовался в своем кругу большим уважением, помощником для меня он был бесценным. Естественно, я ему платила за помощь, причем немало, так что он не бедствовал.

Недостаток же у него был только один – он знал великое множество разных побасенок и притч и постоянно норовил мне что-то рассказать. Обычно я умудрялась этого избежать, но иногда в случае какого-то его особо выдающегося достижения приходилось стиснуть зубы и терпеть.

Летом Венчик пропадал на природе, а зимой отсиживался в своем подвале. Вот и сейчас я собиралась отправить его в Первомайский поселок.

Я приехала к его дому, присела на корточки возле вентиляционного окошка и громко позвала по имени.

Через некоторое время он ко мне вышел, и я сказала:

– Венчик, у меня есть для тебя задание. Не опасное, но хлопотное.

– Э-э-э, матушка! Да, когда же я трудностей боялся? – усмехнулся он. – Ты говори, что надо сделать, а уж я тебя не подведу.

Еще дома я написала на листке адрес и другие данные Кузьмичева и теперь, отдав ему бумагу и деньги на расходы, начала объяснять на словах:

– Венчик! Дело в том, что по одним данным этот человек жив, а по другим – он умер в начале июня от ковида. Выясни, где истина. Если он вдруг куда-то переехал, узнай куда. Как только все выяснишь, позвони мне. Только оденься потеплее, а то возвращаться будешь уже вечером, похолодает.

– Не волнуйся, матушка. Сейчас соберусь и поеду. И поберегусь, чтобы тебя не подвести, – заверил меня Венчик и скрылся в подвале.

Ну вот, теперь можно было и Ивану звонить.

Узнав, что я нахожусь ближе к Некрасова, он предложил начать с этого адреса.

Я приехала первая, но ждать долго не пришлось – Иван появился почти тут же на огромном, навороченном джипе.

Мы поднялись к квартире, где жил Ашот, Иван достал ключи и отпер двери, наружную и внутреннюю, причем обе были металлические, а потом снял квартиру с пульта.

Мы вошли, и я осмотрелась по сторонам.

Ну что сказать? Некогда очень уютная квартира сейчас напоминала склад с неудачно расставленной мебелью.

Иван провел меня в гостиную, и даже при его немалом росте ему пришлось встать на стул, чтобы из глубины верхней полки антресоли достать пакет и спуститься с ним вниз.

В пакете оказалась фирменно сложенная, некогда очень дорогая рубашка. Он ее развернул, и я увидела, что она была прострелена и в крови.

Я надела перчатки и, достав из своего чемоданчика все необходимое, вырезала кусок окровавленной ткани, убрала его в пробирку и заткнула пробку.

– Зачем вы это делаете? – спросил Иван. – Ведь ясно же, что это рубашка дяди Ашота.