Роман Кузьма - Сатанинский Грааль. Приключения Энё Негьеши-2

Акош расхохотался, и Липот, издавая резкие, гортанные звуки, отдалённо напоминающие птичий клёкот, присоединился к нему. Акош, сперва удивлённый двуличностью автора, вдруг понял, что на самом деле мир с тех пор не очень-то изменился. Он и сам жил по тем же правилам, одно из которых гласило: в церкви заводятся приличные знакомства, а на тайных оргиях они достигают уровня неприличных – но куда более серьёзных и плодотворных.

Тем не менее, он не мог поверить в услышанное.

– Это подделка!

Липот пожал плечами.

– Написано – и подписано, мой мальчик. На пергаменте из человеческой кожи . Чернила содержат кровь, тоже человеческую – это подтвердил один мой знакомый, он работает судебно-медицинским экспертом.

Акош вновь рассмеялся, даже думая простить это «мой мальчик», когда Липот вдруг стал удаляться от него с головокружительной быстротой. Казалось, дело происходит в кино, и камера, наведённая на антиквара, отъезжает назад. Мгновением спустя Липот уже находился на другом конце туннеля, всё равно ведущего, куда бы ни повернулся потрясённый Акош, к антиквару, о котором все говорили – и Акош слышал это десятки раз, чёрт возьми! – что тот – колдун.

Когда Липот вновь заговорил с ним, Акоша уже сжал в своём властном кулаке всемогущий Страх, и он готов был выполнять любые приказания старика. Указаний, однако, он так и не получил, по крайней мере, его разум , сформировавшийся в привычном мире, не получил.

Липот продолжал читать, и душа Акоша наполнялась благоговейным трепетом, слушая слова на неизвестном языке. Наконец, с некоторым удивлением, словно всё происходило с кем-то другим, он почувствовал, как опускается на колени. Он повиновался требовательному приказу, исходившему из маленького, как у ребёнка, рта этого потустороннего существа. Липот стал стремительно приближаться, увеличиваясь в размерах, пока его рука, наконец, не легла Акошу на плечо. В тот миг, полностью осознавая, что происходит, он принёс клятву вечной верности на этом уродливом, ненавистном и в то же время вызывающем восхищение каждым своим звуком языке.

Акош осмотрелся по сторонам. Он снова пребывал в кафе, вокруг сидели не обращающие на него внимания посетители. Скучные, ограниченные людишки! Они и не подозревают о существовании и близком соседстве жутких и таинственных сил. Пуская корни в далёкое, покрытое сумраком прошлое, когда предки человека ещё лазали по деревьям, эти силы обладают могуществом, поражающим всякое воображение.

За годы, прошедшие с тех пор, он неоднократно убеждал себя: Липот просто дал ему какой-то наркотик и воспользовался гипнозом, чтобы сломить ослабленную волю, но всякий раз, уже почти утвердившись в таком мнении, чувствовал, что при одной мысли о колдуне-антикваре ноги его начинают слабеть, а всё тело покрывается холодным, липким потом.

Страх всё ещё владел им.

Сил для того, чтобы обсудить случившееся с кем-либо из знакомых, он в себе так и не нашёл, да и Липот никогда не напоминал о том случае. Однако что-то в их отношениях решительно, непоправимо изменилось, и все, наблюдавшие их разговоры со стороны, подмечали это. В глазах Акоша вдруг появлялось заискивающее выражение, и он охотно шёл на любые, даже заведомо невыгодные предложения, если те исходили от маленького антиквара.

Акош тихо, едва слышно выругался, пытаясь вернуть себе уверенность. Посмотрев на часы, он подумал, что и сын, и жена, уже, должно быть, вернулись домой. Его благоверная заведовала сейчас отделом в супермаркете; финансовая независимость порой придавала Эве наглости, в результате чего она завела себе привычку пилить Акоша, когда тот возвращался домой нетрезвым.

Он терпел это, в конце концов, их квартира досталась Эве в наследство от родителей.

Оставалось ещё раз обдумать сегодняшние события, прежде чем идти к семье. Вплоть до этого момента он сохранял уверенность, что Липот подчинил его, произнося заклинания на исковерканном венгерском или немецком языке, в котором слова выговариваются наоборот, однако надпись, продемонстрированная Каталиной, свидетельствовала: всё обстоит совершенно иначе. Существовал какой-то особый язык, неизвестный современной науке, и предметы, дарующие волшебную силу тем, кто ими владеет.

Акош жёстко, по-волчьи улыбнулся и встал из-за стола. Если ему удастся добыть этот золотой нож…

Шагая по улицам вечернего Бельвароша – как раз прошёл лёгкий дождик, и Акош то и дело наступал на крошечные лужицы, – он предался размышлениям о том, что бы сделал, если бы сам стал колдуном. Бросил бы вызов Липоту, который так унизил его?..

Уже свернув в давно ставший родным проулок, он заметил: вокруг происходит что-то странное. Ветер, непривычно сильный, нёс обрывки бумаги, сдирал извечную грязь с мостовой, даже поднимал в воздух содержимое мусорного бака. Небольшие вихри, кружащиеся тут и там, преграждали путь Акошу.

Он застыл. Переходить к активным действиям первому почему-то не хотелось. Кто знает, не опасны ли эти вихри? В любом случае, одежду придётся отправить в стирку. В конце концов, мелькнула мысль, такое ведь не может продолжаться вечно.

Последнее оказалось правдой, однако в несколько ином смысле, поскольку маленькие вихри не рассосались, но начали собираться в один большой. Смерч этот, дико завывая, вскоре достиг высоты третьего этажа. По мере поглощения им своих меньших сородичей скорость вращения заметно снижалась, что опять вселило в сердце Акоша надежду на благоприятный исход.

И вновь его постигло жестокое разочарование. Едва ветер утих, взору менялы и сутенёра предстал огромных размеров жук, видимо, скарабей. Пятиметрового роста тварь угрожающе тянула свои омерзительные мохнатые лапы к хрупкому человеческому телу. В горле поднялся, так и не прозвучав, отчаянный крик; Акош ещё нашёл в себе силы отступить на пару шагов, но, упёршись спиной в стену, ощутил уже совершенно неописуемый ужас.

Он замер, не находя в себе сил даже пошевелиться.

Скарабей, источая гнилой смрад, приблизился к своей жертве вплотную и сжал её в смертельных объятиях. Акош, бессильно махавший руками и ногами, оказался в воздухе; шестиногий монстр поднёс свою жертву к огромной пасти. Изогнутые кинжалоподобные клыки зловеще щёлкнули…

Эта тварь явно собралась полакомиться человеческой плотью.

Устрашающего вида голова оказалась настолько близко, что её можно было рассмотреть в мельчайших деталях, столь отвратительных, что разум отказывался поверить увиденному. Тёмно-коричневая, почти чёрная, кожа на вид напоминала резину, от её горячей поверхности шли ударявшие в нос зловонные испарения. Пасть далеко выдавалась вперёд, как у хищных зверей, однако её ребристая, кожистая поверхность выглядела непривычно и чуждо. Исходившие от навозного исполина флюиды ненависти ко всему живому, казалось, подчёркивали связь чудовищного жука с глубинами преисподней.