Сергей Валяев - Кровавый передел

Какие могут быть действия у бойцов, обозванных кобелями? Верно, самые решительные. Без труда мы обнаружили нужную нам российско-американскую компанию по недвижимости. Демократия демократией, а учет строгий, как завещал великий Ильич. Слава Богу, не все погубили в чаду всеобщего ликования демоса.

Мы мечтали совершить скорую канитель, [271] Арест, задержание (жарг.). да не тут-то было. В тихом, уютном офисе, позволю себе употребить это словцо, находились только дамы. И когда мы ворвались и заорали дикими голосами:

— Всем лежать! — то команда была понята буквально и несчастные решили, что к ним ворвалась банда насильников.

К счастью, я вовремя понял щекотливость ситуации и брякнул:

— Всем стоять!

И тоже неудачно — дамочки захихикали. Как безумные. Наверное, на нервной почве.

— Всем оставаться на своих местах! — рявкнул я. — Налоговая инспекция!

Это подействовало, как стакан водки. Вот что значит найти точную формулировку. Подавившись смехом, весь женский коллектив принялся вытаскивать документацию… Понятно, что сей офис был прикрытием, не более того. Глава компании некто мистер Дж. Джеферри руководил московским филиалом с берегов Гудзона. Его заместитель, некто Лева Шишинский, появлялся крайне редко — один-два раза в месяц, а чаще всего звонил по телефону.

Я, оставив «налоговых инспекторов» проверять кредитоспособность компании, отправился на поиски знаменитой журналистки Елены А.Борсук. О которой знала общественность не только на земле, но и под, и над, и в Африке, и даже в Антарктиде — пингвины на льдине.

А если о ней все знают, то, следовательно, и она обо всех знает.

Мои поиски неудержимой журналистки по всем редакциям столичных газет закончились тем, что мы устроили автогонки по Садовому кольцу. Вернее, гнался я на разбитом своем драндулете за мощной tojota, которая вела себя на дороге, как эмансипированная дама в светском обществе. Поскакать [272] Убежать от опасности (жарг.). мне удалось лишь с Божьей помощью. И крепких слов из народной лексики. В конце концов мне удалось подрезать импортную колымагу. С риском для собственной жизни. К счастью, реакция у журналистки и тормоза у автоигрушки оказались отменными. Впрочем, как и знания народной лексики. У приятной во всех отношениях Леночки Борсук, фурией вырвавшейся из коробки машины:

— Ты что, ангел мой! Совсем плох на голову и кое-что другое! Естественно, это перевод, чтобы уши обывателя не завяли. Как бананы на февральском морозе. — Смотреть надо, козел! Ты меня понял, дорогой товарищ, или таки не понял? — и хотела меня подушить из газового баллончика, чтобы, видимо, я вспомнил прекрасное детство и правила уличного движения.

Как известно, я никогда не обижаю женщин. Я их уважаю, как рыцарь без страха и упрека. И поэтому, сдерживая все свои чувства и руку, которая предательски нырнула за «стечкиным», я объяснился как мог. Хорошо, что меня в Конторе научили разговаривать с женщинами. Что-что, а понимают они меня с полуслова.

— Посидим, поокаем, — кивнула знаменитая журналистка на свой лимузин. — А я уж решила, что очередной пострадавший от слова…

— Неужели ещё кто-то обижается?

— А то нет! Народец звереет, а власть жиреет… Вчера была на свадьбе сынка одного «хлебного барона»…

— Не в качестве, надеюсь, невесты? — позволил я себе пошутить.

— Инкогнито, — хмыкнула журналистка. — Морды — во! — Покрутила рулевое колесо. — Ни стыда, ни совести. Пир во время чумы, ей-Богу. — Отмахнулась. — Ааа, что там говорить. Слова нынче как медный грош… — И почти без перехода: — Полина-Полина, разумненькая девочка… Самолюбивая… Ну, я от неё чего-то в этом роде ожидала, если честно. Ох, дурочка… — Покачала головой. — Наша ассоциация может подключиться…

Я поморщился: ассоциации создаются, чтобы пить пиво и писать красиво, и попросил вспомнить последние встречи. А вдруг Полина сообщила ей нечто такое, что тогда не просчитывалось?.. Не помню, пожала плечами Елена А.Борсук, когда это было. Какой журналист будет дарить другому золотую жилу?

Я вздохнул — можно было утешить себя уже тем, что я познакомился с интересным человеком. Но даже он не в состоянии помочь в такой патовой ситуации. Я было открывал дверцу теплого и уютного домика на колесах, когда журналистка сказала:

— Красный «шевроле» помню… возле ворот университета… После нашей последней встречи… Поля туда нырк, а там такой… крупногабаритный бычок… Я ещё удивилась, да-да, удивилась… Несоответствию…

— Такая пачка семь на восемь? — показал я размеры на себе. — Челочка борцовская…

— Не знаю, как челочка, но из бывших, похоже, спортсменов…

— Бармалей, — процедил я сквозь зубы.

— Что?

— Спасибо, — и галантно поцеловал руку. — Елена Анатольевна, если будет девочка… Еленой…

— Будет мальчик, — улыбнулась журналистка.

— Почему? — хмыкнул я.

— А мне так кажется.

— И мне так кажется, — рассмеялся я. — Всего доброго.

— Удачи, — пожелали мне.

Ура! Да-да, удача, кажется, поворачивалась ко мне лучшей своей стороной. Бармалей! Самая надежная рекомендация для компании, поставляющей за бесценок достояние РФ в заморский край, где главная платежеспособная карточка у части мужского населения недействительна.

Теперь задача упрощается — найти Бармалея, взять его за борцовскую челочку и попросить быть откровенным, как на исповеди. Захочет ли он исповедаться? Не знаю. Но, думаю, металлический, пахнущий солидолом и смертью ствол у виска будет куда требовательнее, чем всепрощающий, добренький, католический папа римский.

Нетрудно догадаться, что моим следующим культурным мероприятием было посещение «Националя». Москва мерзла от февральского, порывистого, мокрого ветра. Колеса автомобилей и прохожие месили грязную снежную кашу. Казалось, весь продрогший, сумеречный город потерял веру, что когда-нибудь наступят другие времена. Теплые. Как острова в океане.

Гостиница встретила меня праздничными огнями, нахохлившимися проститутками и строгими фельдмаршалами в ливреях.

— Эй, куда, молодой человек? — подал голос Алешка. [273] Алешка — швейцар (жарг.).

— Батя, бомба в здании, а вы хавы пооткрывали, — пошутил я.

— Бомба? Какая бомба?! — обмерли стражи у дверей.

— Авиационная, — брякнул я.

Тут к отелю подкатили два патрульных «мерседеса» с новогодними сигнальными огоньками на крыше. Как бы в подтверждение моих слов. И я смог спокойно продолжить свой путь. В гостиничных лабиринтах.

Найти человека в здании несложно. Как бомбу. Главное, чтобы он имел место быть. Тем более если его окружение похоже на него самого. Правда, высоким интеллектом спортсмены-братцы не обладали и принялись выпытывать, кто я такой и зачем мне Бармалей. Выразительно при этом играя дубовыми битами, решив, наверное, что моя голова самый удобный предмет для игры в бейсбол.