Павел Данилов - Долина смертной тени

Парень плюхнулся на сиденье напротив и по-блатному, растягивая слова, произнес:

– Ты че так вылупился… Шибко борзый что ли?

На вид ему было лет двадцать, но на самом деле, наверное, меньше. Разгульная жизнь и беспробудное пьянство сказываются быстро. Крымов пусто смотрел сквозь него, обдумывая ситуацию. Парень, неверно истолковав его молчание, продолжал куражиться:

– Че молчишь, козлина? Я к тебе обращаюсь…

Ольга при звуке его грубого голоса вздрогнула и открыла глаза. Тут же в нее уперся наглый взгляд юнца. Он радостно осклабился и, повернувшись к остальным, радостно заорал:

– Ребята, валите сюда, тут такая бикса клеевая, прям загляденье…

Больше Крымов не раздумывал. Коротко ударив юнца основанием ладони по носу, он бросил Ольге:

– Сиди спокойно, ни во что не вмешивайся, – после чего поднялся на ноги.

Прыщавый валялся под лавкой в полной отключке, его приятели, вскочив, громко выражали свое недовольство нецензурной бранью. Не дожидаясь, пока они бросятся на него, Крымов, приблизившись, выбрал на глаз самого крупного. Выдав классическую двойку, он свалил парня на пол и еще стремился отделаться малой кровью. Как правило, вид поверженного вожака рождает в остальных страх и замешательство. Стоит только цыкнуть, и они разбегутся, словно суслики, однако на сей раз он ошибся. По всей видимости, несмотря на крупные размеры, поверженный парень вожаком не был. Сбоку послышался истеричный вопль: «Ах ты падла». И Андрею чувствительно съездили по уху. Впрочем, удар, хоть и был достаточно силен, особого эффекта не произвел. Били просто так, лишь бы вдарить.

За что Крымов любил хулиганов – так это за бестолковость. Ведь была у шакалов возможность, повезло, можно сказать, дуракам – не воспользовались. Тогда, извините, сами напросились. Через пять минут все было кончено. Хотя Крымов и старался работать в щадящем режиме, у него не было полной уверенности в том, что кое-кому из шакалов не придется поваляться на больничной койке. Двое-трое наиболее расторопных успели удрать в соседний вагон, преследовать их не было ни смысла, ни желания. Оглянувшись, Крымов поймал испуганный взгляд усталой женщины.

– Не тревожьтесь, я не причиню вам вреда, – попытался успокоить ее он. – Вы видели, они напали первыми… у меня не было выхода.

Женщина китайским болванчиком закивала головой, изображая понимание и одобрение, но страх не уходил из ее глаз.

«Ну и черт с ней… Пускай думает, что хочет. Хуже то, что мужика не видно. Старичок-то похоже из бывших, поди, оперативно за милицией побежал. Как же – невинных младенцев избивают… А то, что эти младенцы с удовольствием станцевали бы джигу на костях всех присутствующих, обернись все иначе, не в счет». К счастью, электричка уже замедляла ход, подползая к очередному полустанку. Подхватив рюкзак и таща за собой безвольную Ольгу, Андрей вышел в ночь. Единственный фонарь тускло освещал прибитое к стене станционной будки расписание. Скрывшаяся в темноте электричка была последней, следующая ожидалась только в пять утра. Впрочем, даже появись она через пять минут, вряд ли они бы сели на нее. После столкновения в вагоне ему не хотелось рисковать, проверяя бдительность транспортной милиции. Да в этом и нужды не было. Они уже вышли за административные границы области, до намеченного райцентра оставалось не более пятидесяти километров. Дело за малым – найти машину. Однако в такой дыре, да еще ночью, это могло стать проблемой. Впрочем, было бы желание, а главное деньги, и выход найдется.

Одним из редких достижений нарождающегося капитализма стала круглосуточная торговля. Как и ожидалось, за дощатым зданием станции находились несколько киосков, зазывно выставляющих стандартный товар в освещенных витринах. Однако поздний час не радовал продавцов наплывом покупателей. На требовательный стук окошко отворилось далеко не сразу.

– Хозяйка, какая у тебя тут водка получше есть? – сунулся в открывшееся наконец окно Крымов.

Навстречу показалась заросшая черной щетиной заспанная физиономия, и низкий голос с восточным акцентом прогудел:

– Какая я тебе хозяйка…

– Извини, брат, не разглядел… Дай там бутылочку, что почище… Лучше импортной… «Абсолют» есть?

– Не, «Абсолюта» нет. У нас такое не берут. Коньяк есть… Возьмешь? – оживился почуявший наживу кавказец.

«Вот ведь шелупонь черножопая, – в который раз подавился Крымов, – кругом, как тараканы, расползлись. Ведь дыра дырой, кажется, уж держать тут лавчонку, так местному. Ан-нет, местный, пока раскачается, расчухается, черные уже из щелей выползли и все места рублевые забили. Голову прозакладывать можно, что и в остальных ларьках они заправляют». Впрочем, его это не касалось. Мысли текли по привычному руслу в силу глубоко укоренившейся неприязни. Но неприязнь неприязнью, а дело делом.

– Давай твой коньяк, и вот еще что: видишь, со мной дама, так что под это дело и закусь подбери соответствующую. Ценой не дорожись, что получше, то и давай… Колбаска там, икорка, фрукты… Да что тебя учить, сам, небось, все знаешь… – небритый джигит, хитро осклабившись, засуетился, почувствовав денежного клиента.

– Сейчас, дорогой, все сделаем… Доволен останешься… Рафик понимает… С такой девочка все самое лучшее должно быть… – приговаривал он, накладывая в пакет нехитрые деликатесы.

Через минуту поставив наполненный до отказа пакет на прилавок, он выжидательно замер, красноречиво поглядывая на Андрея.

– Сколько? – небрежно осведомился тот, вытягивая из кармана пачку купюр.

– Тыща, – сдавлено просипел кавказец, пучеглазо таращась на толстую пачку.

«Жаден тракан-то, от того и в палатке сам сидит, что другим платить не хочет, – брезгливо отметил Крымов. – Впрочем, это лишь упрощает дело», – решил он, отсчитывая деньги.

– Слышь, брат, тут дело такое… Подзадержались мы… Хотели к электричке подгадать, да вот видишь, не успели. Может, знаешь кого, кто за хорошие деньги подбросит? – как бы между прочим спросил Андрей.

– Хорошие деньги – это сколько? – тут же заинтересовался ларечник.

– Ну, сколько у вас тут обычно берут?

– Тыща, – опять просипел джигит. Видимо, дальше этой суммы его фантазия не гуляла.

– Плачу вдвое, если ждать долго не придется, – тут же обнадежил Андрей.

– Сейчас, дорогой… Не надо ждать, сам свезу. Для такого человека все, что угодно, только скажи, – радостно лопотал кавказец, одуревший от свалившейся удачи.

– Что-то я у тебя машины не вижу. На чем везти-то собираешься? – прервал его Крымов.

– Машина тут, близко… Сейчас магазин закрою и живо подгоню, – заверил кавказец.

– Э, нет, дорогой, так не пойдет… Ты уйдешь, а мы тут тебя жди… Не люблю я этого, – решительно отмел его предложение Крымов.