Альберт - ЖЁЛТЫЙ ДОМ. Парижский детектив

Устав от частых встреч с богатыми друзьями, она открыла отель-школу для молоденьких жриц, оставив себе пару-тройку возрастных партнеров. Несколько лет и Элоди продает предприятие наступающей на пятки Джулии де Клери, президенту ассоциации Les Rieuses. Парижские актрисы, «веселые женщины», решили устроить в апартаментах ночной клуб по пятницам и интересам. Без мужчин. Зеваки отмечали, многие участники собраний, приезжали, исключительно, в мужских костюмах. На дверях же сияла табличка – «Мужчинам вход воспрещен». На вырученные средства Элоди купила дом, что бы спокойно там встретить старость и предаться новой страсти – литературе.

Вилла Менетре соседкам по вкусу не пришлась. «Сумасшедшая б…», по их определению, приказала покрасить здание в кричаще-желтый цвет. У ворот дежурила карета с желтой обивкой. Элоди выходила на прогулку в платье эпохи Людовика XVI, но без шляпки и с причудливой прической из волос, выкрашенных в зеленый цвет. На поводке – Риголо, плюшевыйбишон фризе, в атласном костюмчике. Каждый день – другого цвета. Богобоязненные кумушки наняли отпетого разбойника и купили бочку керосина. Однако, пожар не задался. Неожиданный ливень сбил пламя, а поджигатель, перелезая через ограду, зацепился полой сюртука за пику, упал и сломал шею.

Элоди позволила полицейским и пожарным ходить по комнатам, заявлять о происшествии не стала. Соседок простила. Оплатила лечение незадачливого инвалида и внесла в кружку церкви Сен-Луи значительную лепту. Кюре провел с прихожанками беседу, напомнив притчу о заблудшем сыне, Магдалине и грешнице, омывающей и целующей ноги спасителя. «Когда делают возвращение к Богу из страха, то умышленные грехи превращаются в промахи. Когда делают возвращение к Богу из любви, то умышленные грехи превращаются в достоинства» – кюре так грозно вещал с кафедры, нежно поглаживая толстое портмоне под сутаной, что участницы заговора прониклись и устыдились. Напоследок, о христианском благочестии Менетре газеты опубликовали развернутый очерк. В Виллемомбле, на улице Сен-Шарль установился мир.

В известное место и направился Рул-Волк Шатенеф в двадцатиместном омнибусе, заняв крайнее место на втором этаже. Небольшое путешествие без крыши украшал солнечный теплый день и напротив – миловидная девушка с летним зонтиком, кофром, саквояжем и картонкой для шляпы.

Девушка выходила на той же остановке, что и Рул. Репортер, улыбаясь, помог ей снять вещи и вызвался донести багаж до дома. Удивительно, но юную особу так же интересовал Жёлтый дом. Она уверенно пошла к флигелю.

– Вы очень любезны, месье! Спасибо! Оставим вещи на улице, тетя мне поможет.

Хрупкая, застенчивая, с невинным взглядом и черными кудряшками, по озорному, посыпавшимися из шляпки при грациозном наклоне головы. Двери флигеля открылись, в проеме показалось неприветливое, изможденное лицо тощей пожилой женщины. Рул отложил знакомство на время, догадываясь, по какой надобности приехала девушка.

Хозяйка встретила гостя радушно. Спальня или приемная? Камин, шкура тигра, хрусталь, фарфоровые китайские вазы, картины. Софа обита красным бархатом. Менетре, полулежа, курила ароматную сигарету в длинном мундштуке. Взбитые зеленые волосы, повязаны черной лентой с маленьким искрящимся бриллиантиком. На столике – раскрытый каталог. Шатанеф прочел приметную страницу со знакомым текстом: «Отдать должное такой знаменитой куртизанке непросто… Она очаровала целое поколение и каждый уважающий себя распутник, хоть одну ночь с ней да провел! Мадемуазель, которой всего тридцать восемь, но мы обязаны заявить, что она все еще очень аппетитна, а опытность её такова, что в нашем каталоге развлечений Купидона нет ничего, что бы она ни попробовала».

Элоди, жестом пригласила молодого человека присесть подле, предложила сигарету, начала томно и протяжно:

– Налейте вина мне и себе, это Шато д’Икем, дар маркиза де ла Морисмо, банкира и виноградаря. Любил использовать пустые бутылки, обратите внимание на горлышко. Его дизайн! Чтоб не поранить любовницу, более того, доставить тем самым удовольствие девице. И себя не забывал, старый хрыч! На камине, с золотой этикеткой – именная бутыль. Можете взять, полюбопытствовать! Да не морщитесь вы так! Брезгливый нашелся… Вы ведь пришли ко мне за этим?

Когда мы с маркизом впервые встретились, ему было под восемьдесят, дряблая кожа, ребра скелета и гнилые зубы. Рул! У него грязные кальсоны и нестриженые ногти на скрюченных пальцах ног. И если бы он оказался достойным любовником! О чем может думать старик! Наша первая ночь закончилась неудачей. Я много пила, что бы избавиться от тошноты и мерзости. Бедняга был смущен, взволнован, сопел, нервничал. И я его пожалела. Попросила отдохнуть. Мы проговорили до рассвета, оказалось – он очень умен, действительно умен, начитан, знаток истории, искусств, философии Вольтера, друг самого де Сада. Банкир успокоился, заснул, утром разбудил меня ласками. Как отец дочку. Я сказала другу, что он великолепен! Ты бы видел, как он, гордый, радостный, цветущий, скакал мальчишкой по комнате от счастья, специально демонстрируя мне свою старческую никудышность. Главное – он был очень богат. Поэтому я согласилась с его страстью к бутылочке. Гладкое горлышко, единственное, что еще доставляло ему наслаждение. Потом сама привыкла… Рул! Ты покраснел?

– От вина, мадам… Вы мне говорите, что я могу записывать и публиковать, а что является приватным. Хотя, эпатажа вам не занимать, из уважения к личной жизни… Для статьи важны, конечно, особенности и тонкости…

– Наливай еще, Волк, ты мне нравишься! Наливай, целый подвал вин! – Элоди быстро пьянеет, расположение на софе становится совсем открытым, беседа быстро меняет темы, интонация то едкая, то вкрадчиво-нежная.

– Я могу многое поведать! На жареное потянуло? Хочешь знать, кто оплатил золотое блюдо, на котором меня вынесли в зал голую, облитую шоколадом и сливками? Кто слизывал сладкое, кто горькое и в каком месте? Кто из жен, почтенных депутатов парламента умолял прийти в гости, привести подружек? Зачем? Что бы посудачить на дамские темы! Выпить кофе и вина с уколом опия. И до утра придаваться соитию – дамочки света и дамы полусвета! Ни чего тебе не расскажу! Не назову тебе имен. Покровители платят мне за молчание. Те, кто живы, конечно.

Послушай о том, как меня, девочку 12 лет изнасиловал родной отец. На глазах у младших сестры и брата. Еще раз и еще. И так год. Во имя любви к умершей нашей мамочке. Целыми днями я мыла бутылки от шампанского в таверне, что бы, не умереть с голоду, а ночью меня ждал настоящий ад… Раскрыла тайну соседке, наивная, защиты искала. Объявили меня распутной! Я бежала из дома. Зная всего три дела – мытье посуды, уход за ребенком и мужское развлечение, я поняла, что все это можно объединять и даже неплохо зарабатывать. Тебе видится одно – наряды, музыка, бриллианты, знатные клиенты!