Валерий Касаткин - Избранное. Том 5. Детективные повести и рассказы

В течение последующего месяца состоялось ещё два таких разговора. А спустя ещё неделю на моё имя по обыкновенной почте пришла зелёная карточка, которая делала меня почти равноправным гражданином США, за исключением возможности голосовать на выборах разных уровней. Но зато я приобретал право на трудоустройство, на свободный выезд из страны и свободный в неё въезд без мучительных открытий виз. Единственным условием в данном вопросе было то, что я должен был находиться на территории США не менее шести месяцев в году.

Держа в руке грин-карту, я тогда воскликнул «вау», что означало «вот это да!»

Моя жена процесс воссоединения с семьёй в связи с некоторыми обстоятельствами параллельно мне проходила на родине через Варшаву. Этот процесс тоже благополучно закончился с получением грин-карты уже в Хьюстоне. Это событие мы решили как-то по-особому отметить. И как раз в это время подвернулся такой подходящий случай. Один из друзей дочери пригласил нас на вечеринку. Когда мы оказались на месте, то особенным по белорусским меркам оказалось уже то, что в теремке на четыре спальни со всеми удобствами оказалось человек двадцать молодых людей разных национальностей. Встретила нас мать хозяина дома, монголка, нашего с женой возраста, с отпечатком советского прошлого на лице, с необычным именем Тула. При виде нас монголка не могла скрыть радости, предвкушая приятное общение с себе равной. Мы ответили искренней взаимностью. Тула представила нам сына, рождённого в браке от чеха в Чехословакии, и сообщила нам, что её муж в последние годы своей жизни работал шеф-поваром в одном из американских ресторанов, но два года назад умер.

На кухне суетился вьетнамец лет тридцати, который, со слов Тулы, хотел превзойти её по приготовлению пельменей. Через некоторое время к нам подошла русская девушка родом из Москвы и с удовольствием с нами поговорила. У меня с ней нашлась общая тема для разговора, поскольку в Москве жила моя тётя с дочкой, и я сам когда-то служил в Московском Кремле.

Людей с белой кожей в компании было всего четыре человека, включая меня, жену и дочь. И надо заметить, что в Хьюстоне чисто белых проживает 25% жителей, чёрных 23%, латиноамериканцев 43%. И, конечно, в таком обществе не мог не родиться чёрный мальчик с голубыми глазами, которого я однажды увидел в магазине. И наша компания пестрела цветами от чёрного до трудно сказать какого.

Другой особенностью вечеринки было то, что на каждом столике стояли бутылки с вином и даже с водкой, что не присуще чисто американским компаниям, где для гостей открывалась одна-две бутылки с вином. В первый час мероприятия спиртным командовал хозяин дома, следивший за тем, чтобы у каждого гостя что-то было налито в фужере. Но потом, когда были готовы пельмени, все перешли на самообслуживание.

Тула со спиртным не скромничала. Я тоже пытался от неё не отстать. В итоге вскоре я, жена и монголка запели «Катюшу».

Ещё одной особенностью мероприятия было то, что компания постоянно обновлялась. Кто-то приходил, кто-то уходил. Веселье нарастало. Мы уже раз пять под руководством Тулы спели «Катюшу». Но особенно весело было в группе, состоящей из трёх девчат и одного парня, который при каждой сказанной фразе кем-либо из девушек разражался хохотом до слёз. Иногда парень сам что-то рассказывал и снова хохотал. Тула, находясь под воздействием расслабляющих средств, разоткровенничалась и сказала, что этот хохотунчик является женой вьетнамца, колдующего над пельменями, и призналась, что когда узнала об этом, то почему-то после каждой встречи с парочкой мыла руки с мылом и всё в доме протирала чистым влажным полотенцем, но теперь привыкла и даже стала очень их уважать за добрые сердца и весёлый, неунывающий нрав. К тому же парочка усыновила двухлетнего мальчика.

В какой-то момент хохотунчик подошёл к нашей компании, налил всем по полному фужеру вина, сказал «пей до дна» и рассмеялся. Я такому тосту был только рад и, показав большой палец, воскликнул «вау». Потом, не глядя на жену, исполнил пожелание нетрадиционного парня.

Ближе к ночи в дом пришли ещё четыре парня, которые светились дружелюбием, услужливостью. Тула нам подмигнула и сказала: они тоже «голубые». А потом, выпив ещё по бокалу вина с нетрадиционными ребятами, которые собрались на дискотеку, на посошок я, жена и Тула громче, чем обычно, спели «Катюшу» и получили за это заслуженные аплодисменты от разноликих, добродушных, слегка наивных американцев.

После этого было ещё раз пять на посошок и столько же исполнений «Катюши» и «Подмосковных вечеров».

В тот вечер нам с женой действительно удалось по-особому отметить получение заветных грин-карт.

Я рыбак, и от этого никуда уж не деться. Таким меня родила мать, такое состояние души передалось мне по наследству от далёких и близких предков. И, сколько себя помню, я всегда искал момент, чтобы половить рыбку в любом водоёме и даже в более-менее приличной луже. И когда я попал в Америку, душа потребовала своё, а я ей безропотно подчинился. Прежде всего я купил удочку и поехал на автомобиле на бесплатный прудик, которых в Хьюстоне имеется достаточное количество. Когда я прибыл на один из них, администратор водоёма предупредил меня, что я могу ловить рыбу сколько душе угодно, но выпуская её обратно. С собой можно взять лишь один экземпляр форели, если повезёт её поймать.

Через некоторое время я забросил удочку с червяком на крючке, и сразу же на него набросилась голодная стайка маленьких американских окуньков. Вскоре запас моих червей иссяк. Так и не поймав ни одной рыбки, я перешёл на разного рода блёсенки, воблеры, но форель на них тоже не соблазнилась. Зато мной заинтересовался аллигатор, который лежал на противоположном берегу в метрах двадцати от меня и которого я сначала принимал за бревно. Чудище, не доплыв до моего берега метров пять, остановилось и уставилось на меня своими холодными глазами. Я перестал шевелиться. Трёхметровый аллигатор тронулся с места, а потом вылез на берег недалеко от меня. Я быстренько схватил фотокамеру и со словами «утютютю» стал приближаться к страшилищу и делать селфи на его фоне. Когда до аллигатора оставалось метра четыре, живое сучковатое бревно подняло голову, открыло пасть и замерло, наверное, не ожидая такой наглости от белорусского рыбака. Ближе познакомиться с хозяином пруда я не рискнул.

Потом администратор, очевидно, меня отчитывал, указывая на предупреждающий плакат с изображением крокодила. Я виновато стоял с опущенной головой и говорил «айм сори». После этого случая я на бесплатные водоёмы, где такому профессионалу, как я, не удалось поймать ни одной рыбки, больше не ездил и стал подумывать о платных рыбалках. Тем более в трёх минутах ходьбы от дома дочери находилось огромное Хьюстонское озеро с каналом. Но для спокойной рыбалки на нём нужна была лицензия. Долго не думая, я отправился за ней в специализированный магазин, где, заплатив около пятидесяти долларов, мне выдали разрешение (с указанием, почему-то, в нём цвета моих глаз) сроком на год.