Валерий Касаткин - Избранное. Том 5. Детективные повести и рассказы

В этот же день я побежал на канал, и, как говорится, новичкам везёт. Не успел я забросить удочку с калифорнийским червём, как клюнул знаменитый американский сомик-кетфиш килограмма на полтора. Эта рыба редко срывается с крючка, поскольку почти сразу же заглатывает его вместе с насадкой. Моя душа ликовала от пойманного экземпляра. В тот день я поймал девять штук большеголовых, с тремя шипами, кетфиш. А потом в последующие дни они мне стали надоедать, к тому же я обколол об их острые иголки все руки. И я обратил свой взор на озеро. Единственная незапрещённая тропа вела к единственному незапрещённому месту на берегу водоёма.

Через некоторое время я оказался там и без проблем поймал всё того же сомика. Я был разочарован. Тем более, что, доставая крючок из шершавой, как тёрка, пасти, я снова обкололся. Потом всё-таки в результате экспериментов мне удалось поймать красавца-баса граммов на восемьсот. Но после него клёв вообще прекратился. Я вернулся на канал, ширина которого была метров пятнадцать, и был поражён увиденным: вода в нём кипела от всплесков и виражей огромных карпов, которые к тому же чуть ли не выпрыгивали на берег. Почти рядом с ними плавали щуки-аллигаторы, и тоже солидных размеров.

Когда через несколько дней нерест карпа и чудо-юдо щуки в канале завершился, в нём стала клевать разнообразная рыба, зашедшая из озера на откорм. Тропу же к главному водоёму вскоре какой-то собственник перегородил металлической решёткой, очевидно, выкупив последний кусок свободного берега. Правда, на озеро можно было попасть в городском парке, но ловить там рыбу под прицелом сотни глаз отдыхающих меня не прельщало.

Целый год, внедряясь в американский образ жизни, я довольствовался рыбалкой на канале и в ней преуспел, поскольку за этот период я выловил, скажу без обмана, около пятисот килограммов кетфиш, басов, тилапии, солнечника, одного карпа на двадцать килограммов и двух щук, которые сохранились в первозданном виде с момента образования Земли. Половину рыбы я роздал друзьям, остальную едим до сих пор, доставая её из морозильника с разрешения дочери-эколога, поскольку место, где обитала пойманная рыба, считается самым чистым в Хьюстоне. Сама же дочка в пищу употребляет рыбу, выловленную у берегов Аляски. И надо заметить, экологам очень трудно живётся из-за того, что много знают того, что лучше нам не знать.

На следующий год я лицензию продлевать не стал, но ловить рыбу не прекратил. В данном случае сказалась русская натура, которая отличается от законопослушной американской.

Вскоре я стал ездить на Мексиканский залив. Рыбалка там оказалась более увлекательной и непредсказуемой. Один раз, зайдя по шею в воду и не боясь акул, я умудрился поймать ската килограммов на пять, которого потом сам лично жарил и в одиночку ел. Мои близкие не рискнули поиграть в русскую рулетку. Но я назло врагам выжил и теперь могу похвастаться, что мясо ската по вкусу напоминает акулье.

А однажды зять организовал для меня рыбалку у берегов Мексики на небольшом корабле, оборудованном различными рыболовными снастями и баром со спиртным. Процесс рыбалки заключался в опускании очень толстой лески с кальмаром на очень большом крючке на дно рифа и вытягиванием огромных рифовых красных окуней. За время рыбалки я таких выловил штук пятьдесят, но по закону себе разрешалось взять всего лишь два самых крупных экземпляра, остальные выбрасывались в океан на съедение акулам и дельфинам, которые постоянно кружили возле корабля. Кстати, моей соседке по рыбалке удалось поймать почти двухметровую акулу. Мы сфотографировались на её фоне и отпустили монстрика в родную стихию. Кроме акулы, более опытными рыбаками были пойманы и другие дикобразы океана.

В настоящее время я мечтаю отправиться на охоту за марленами и парусниками и надеюсь, что моя мечта скоро сбудется, поскольку я прожужжал об этом все уши всем моим близким и друзьям. Они уже начали сдаваться.

Жена к моему увлечению в целом относится положительно и сильно не ворчит, поскольку домой я всегда прихожу трезвый и с богатым уловом питательной и полезной рыбы. Сама же моя благоверная предпочитает тихую охоту. Но в Хьюстоне с этим, оказывается, большая проблема. Лесов много, но они все в чьей-то собственности и ограждены колючей проволокой. Здесь нет такого ощущения, как в Беларуси, где «всё кругом колхозное и всё кругом моё». Это, во-первых. Во-вторых, большую часть года здесь солнце жарит всё живое и неживое. Лишь осенью, когда начинается сезон дождей и чуть-чуть похолодает, на лужайках, на газонах, в парках появляются моховики, шампиньоны и даже сыроежки и опята. Некоторые русские осмеливаются их собирать и потом, отварив в десяти водах, приготавливают из них грибные супчики. Американцы этого не понимают, и, более того, они в ужасе от этого, потому что самым любимым грибом у них является шампиньон, купленный в магазине и употребляемый ими в сыром виде.

Есть три мероприятия, в которых американцы, особенно выходцы из Латинской Америки, любят участвовать. Первое связано со сбором клубники на поле фермера, который проводится в мае. Следом за ним в июне открывается сезон на чернику, которая растёт на двухметровых кустарниках. А осенью проинформированные и приглашённые граждане едут к русской женщине за хурмой, которой в огромном саду насчитывается около десятка видов. Особенностью этих мероприятий, где я лично побывал, является то, что ты можешь есть ягоды и фрукты бесплатно столько, сколько душе угодно. Ну, а то, что собрал для домашних целей, будь добр оплати, но по цене в два раза меньшей, чем в магазине. Наша семья эти мероприятия не пропускает. Заготовленной витаминной продукции нам хватает до следующих сезонов.

Но хочу вернуться к грибной теме. Однажды осенью я решил сделать жене подарок в виде поездки в какой-нибудь грибной лес. С этой целью я изучил хьюстонские грибные дела и пришёл к не очень утешительному выводу: оказывается, за белыми грибами народ едет аж в штат Колорадо за две тысячи миль от дома, в горы на высоту в два километра, где климатические условия приближены к российским. В данной ситуации я подумал: дай Бог, чтобы белые грибы хотя бы нам приснились. Потом я узнал, что всё-таки есть один парк под Хьюстоном, где можно походить по лесу в поисках грибочка. Я ещё кое-что узнал про этот лес и решил в него не ехать, отправив туда жену и дочку.

Когда грибники вернулись домой, жена поведала мне некоторые подробности прогулки по свободному грибному лесу. Из её рассказа мне стало известно, что когда они приехали на место, то там уже было много любителей тихой охоты, стоящих кружком вокруг профессора по грибам, который пугал горожан страшными случаями отравлений ядовитыми дарами леса. Когда инструктаж закончился, вся толпа по команде рванула в лес. Жена с дочерью, побродив среди сосен и другой американской растительности примерно с час и найдя три гриба, вернулись к профессору, который сделал испуганное лицо и сказал, что грибы ядовитые, подлежащие немедленному выбросу. На этом грибная история закончилась. Правда, дочка, услышав от профессора, что за грибами лучше ехать в Канаду, теперь начала туда собираться, пообещав и меня прихватить с собой за тысячу долларов. Хотя за такие деньги я мог бы скупить все грибы в местном магазине и наслаждаться их вкусом всю оставшуюся жизнь.