Валерий Касаткин - Избранное. Том 4. Детективные повести

– Мы постараемся вдвоём твоё «немного» растянуть на много. Сейчас с каждым днём появляются всё более и более эффективные лекарства. Я их достану.

– Спасибо тебе, Витя! Мне с тобой хорошо, уютно. Ты предан мне, не ушёл из семьи. Мы достигли высокого положения в обществе. Там никто на нас косо не смотрит. У нас всё есть и мир мы повидали. Всё нормально, Витя.

Уралов обнял жену.

– Что за подведение итогов? О будущем надо думать даже тогда, когда лежишь на смертном одре.

– Я и думаю о будущем, – женщина улыбнулась, – если ты вдруг останешься один, то у тебя есть Оля. Она будет достойной заменой мне.

Виктор вздрогнул, на его глазах появились слёзы.

– Прости.

– А здесь и прощать-то нечего, – Вероника пожала плечами, – я знаю, что ты по натуре негулящий. У тебя в жизни уже много лет присутствуют две любимые женщины – я и Оля. И я уже с этим давно смирилась. Ты намного лучше других мужчин. Поверь мне, я не страдала, и себя не вини в моей болезни. Ты со мной делил одну постель и был в ней неподдельно страстен. Я это чувствовала, понимая, что тебе, когда кругом столько соблазнов, хотелось испытать страсть и с другой женщиной. Тебе повезло с Олей. Она порядочная женщина, по молодости совершившая ошибку. Ты помог ей вырваться к свету.

– Прости меня за этот грех. Оля никогда не настаивала на нашем с тобой разводе, очевидно, понимая, что я никогда не уйду из семьи.

– Я тебя прощаю, хотя от твоего греха унижения не испытываю.

– Спасибо, любимая, – мужчина поцеловал жену в губы, – и знаешь, у меня возникла идея. Нам после свадьбы не удалось съездить в свадебное путешествие. Давай это сделаем сейчас хотя бы на недельку. Октябрь для любви подходящий месяц.

Вероника радостно улыбнулась.

– А почему бы и не съездить. Силы у меня ещё есть.

– В таком случае с тебя маршрут путешествия.

– Я уже начала в голове перебирать варианты, – женщина снова улыбнулась и подумала: это лучше, чем бросаться с обрыва в реку или страдать, лёжа в кровати и думая о смерти.

Через три месяца Вероника перестала дышать, держа мужа за руку и улыбнувшись ему. А через год после смерти жены Виктор стал мужем Оли.

4

За следующие пять лет тайга тоже мало чем изменилась. Но Ольга Николаевна и её дочь Алла, однажды весной прибыв в родной посёлок в сопровождении Уралова, удивились появлению некоторых особенностей в местных пейзажах. Лесные поляны стали затягиваться лиственными породами деревьев, кустарниками. И сама тайга сжимала кольцо вокруг тех мест, где когда-то Оля находила синие талисманы счастья.

Когда городские гости оказались на Лесных полянах, Оля взяла мужа под руку и воскликнула:

– Пройдёт ещё лет десять, и тайга поглотит Лесные поляны с их хрупкими лиственными гостями!

– Хочу заметить, как видный в узких кругах партийный деятель, который курирует лесное хозяйство, – усмехнулся Уралов, – леспромхозы уже наделали новых полян в тайге в связи с планами заготовок древесины. Однако и на этих вырубленных пространствах посадят саженцы хвойных пород, выращенных в питомниках, и подснежники никуда не денутся. Места всем хватит.

– Я как раз об этом делала репортаж на областном телевидении, – отозвалась Алла.

Виктор Владимирович кивнул головой.

– Качественный, интересный и, главное, поучительный репортаж. Партия его одобрила.

– Мама помогала. Находила интересных людей для интервью, – Алла вдруг ойкнула, – смотрите, подснежник расцвёл! Неужели только один?

– Хорошая примета, – Уралов склонился над сине-фиолетовым чудом природы, – он показался, чтобы сказать, что нас ждёт впереди один на всех счастливый жизненный путь.

– Теперь мы с успокоенными душами можем вернуться в посёлок, – Оля нежно погладила талисман удачи.

Минут через сорок Зыряновы и Уралов, насладившись видами тайги и загадав на подснежнике желания, шли по центральной улице посёлка. В какой-то момент дорогу им пересёк пьяный Механошин. Алла, испугавшись, спряталась за мать. Сергей, глаза которого сверкали злобой, ухмыльнулся и сквозь зубы процедил:

– Гуляете? Гуляйте, догуляетесь.

Оля посмотрела вслед обрюзгшему бесформенному существу и произнесла:

– Мы совершили ошибку, что тогда не посадили этого урода.

Алла вышла из-за спины матери и поёжилась.

– Я тебе не хотела говорить, но теперь придётся. Года два назад я этого отморозка встретила в городе на набережной, и он тогда, проходя мимо меня, произнёс те же самые слова.

– О, Господи! – Оля прижала дочь к себе, – а вдруг, он снова тебя выслеживает.

– Надо с ним поговорить и объяснить, что за угрозы мы его тоже можем привлечь к уголовной ответственности, – заметил Уралов.

– Я думаю, он из-за алкоголя перестал понимать человеческий язык.

Вечером за ужином отец Оли Николай Викторович, услышав рассказ о Механошине, поспешил предупредить гостей:

– С этим алкоголиком и хулиганом лучше не связываться. А разговаривать вообще бесполезно. Можно спровоцировать его на агрессивные действия. Закон для него не писан. Когда Механошин приезжает в посёлок, все его обходят стороной.

Мать Оли Зинаида Владимировна добавила:

– В посёлке в последнее время стали поговаривать, что этот постоянно пьяный, исхудавший боров, стал насиловать девушек. Но жертвы из-за страха быть убитыми молчат. Лет пять назад упорно ходили слухи, что он изнасиловал и Веру Пономарёву, но вышел сухим из воды, так как опять вмешались родители негодяя.

– Вера – моя подруга детства, – заметила Алла, – интересно будет с ней встретиться и поговорить. Может, и про тот случай расскажет. Но неужели на Механошина управы нет? Куда смотрит милиция?

– И куда смотрит райком партии? – Уралов удивлённо покачал головой, – завтра я к ним загляну и начальника милиции туда пригласим.

– А что может сделать милиция, если у них нет заявлений от потерпевших? – заметила Оля, – может, его проще за беспробудное пьянство привлечь к ответственности или в какое-нибудь специальное учреждение отправить.

– Он одиночка, – развела руками Зинаида Владимировна, – его редко кто видит в посёлке. У него свои звериные тропы. К ночи приползает к дому своей бабушки и отключается.

– Такой долго не протянет. Однажды околеет в сугробе, – подвела итог беседе Алла.

После этого за столом пошли разговоры о тайге, о подснежниках, о перспективе развития посёлка. В какой-то момент Николай Викторович, допив стопку водки, вдруг сказал:

– Я смотрю, дочка, ты со своей блестящей тряпичной бабочкой никогда не расстаёшься.

Оля усмехнулась и посмотрела на мужа.

– Не подумайте, что это память о Худанине. Когда-то, по инициативе Аллы, эта брошь превратилась для меня в талисман, который предупреждает об опасности.