Наталья Солнцева - Обольстить Минотавра

Феодора надела ту самую одежду, которая уже произвела нужное впечатление на Владимира Корнеева – наряд знатной минойской дамы. Здесь, в «Гюльсаре», он естественно вписался в общее убранство, имитирующее помещение сераля. Даже запах розового масла, перебивающий аромат табака, и круглый мраморный фонтан в середине зала будто воссоздавали летнюю беседку – излюбленное место отдыха изнеженных, избалованных обитательниц гарема.

Когда Рябова ощутила на себе пристальный мужской взгляд, она не усомнилась, что это взгляд Владимира. Везение, начавшееся на Крите, не могло оборваться в Москве.

То, что произошло в «Гюльсаре», превзошло самые смелые мечты Феодоры. Словно сама Афродита, пробудившись от вековой дремы, протянула ей руку помощи: молодой Корнеев так стремительно и неудержимо поддался чарам зрелой кокетки, что это удивляло и даже настораживало. Чего-чего, но предложения руки и сердца в первый же совместно проведенный в «Гюльсаре» вечер Феодора не ожидала. Весь ее опыт обещал долгую, изощренную осаду сей крепости. Слишком быстрый успех ошеломил, выбил у нее почву из-под ног, нарушил строго рассчитанный ход действий. Феодора потратила много сил, выковывая свое оружие, а оно ей почти не понадобилось. Младенец Эрот не успел прицелиться, как стрела любви сорвалась с его волшебной тетивы и вонзилась в сердце Корнеева.

Он безумствовал, тогда как Феодора с трудом скрывала недоумение и радость. Ей приходилось играть роль капризной, пресыщенной женщины, привыкшей к любовным атакам состоятельных мужчин. Ослепленный Владимир, к величайшему счастью, не интересовался ни ее родословной, ни ее возрастом, ни родом занятий. Словно бешеный, закусивший удила жеребец он мчался к своей цели – обрести законное право на Ариадну, пусть мнимую. Он уже взял золотой клубок из ее рук и не собирался выпускать заветную нить, которая приведет его… Впрочем, не стоит опережать события. Этот мир соткан из иллюзий, и каждый волен выбирать свое собственное наваждение.

Стареющая хищница и молодой повеса пили ликер, закусывали виноградом и засахаренными орехами, обменивались ничего не значащими фразами, старательно обходя тему Крита и кносских развалин. Ни один из них не желал признавать, что нынче иные времена, иные нравы. Он предпочитал не задумываться, как эта женщина оказалась на его пути; она же еще усерднее гнала от себя мысли о возможном разоблачении.

Не зная, как вести себя, Феодора делала вид рассеянной, умудренной опытом светской львицы. Ее кавалер демонстрировал пылкую увлеченность, излишне горячую, учитывая малый срок их знакомства. Она не отклонила его предложение вступить в брак, но и не ответила согласием. Посмеялась, как над забавной шуткой.

– Вам весело? – залился краской обиды Корнеев. – Отчего же?

– Да оттого, что завтра вы пожалеете о своем опрометчивом поведении, – прошептала она, слегка наклоняясь к нему, демонстрируя свою полную, покрытую легким загаром грудь под полупрозрачным газом, закрывающим глубокий вырез тесного атласного жилетика. – Вдруг я поймаю вас на слове? Как вы станете выкручиваться?

– Я никогда ни о чем не жалею! – воскликнул молодой человек, оскорбленный ее недоверием и насмешкой. – И не привык бросать слова на ветер. Теперь вы решаете мою судьбу! Да или нет?

– Нетерпеливый охотник, – усмехнулась Феодора. – Ваши сети, пожалуй, могут оказаться опасными, мой лютый ловчий.

Последнее ее выражение подстегнуло Владимира. Он вскочил, опустился на колени перед Феодорой, прошептал, задыхаясь:

– Это рок. Отдадимся же ему без оглядки!

Она качала головой, ей было жарко, душно от возбуждения, выпитого ликера, от табачного дыма, смешанного с ароматами розового масла и сандалового дерева.

Феодора не позволила Корнееву проводить себя домой, но любезно согласилась дать ему номер своего мобильного телефона. Молодой человек посадил ее в такси и долго стоял, глядя, как машина теряется в ночи, расцвеченной огнями.

На следующий день Владимир сам, не полагаясь на случай, пригласил Феодору в «Гюльсару». Такие свидания ее устраивали. Не зная о близорукости Владимира, она надеялась, что в дымном сумраке ночного клуба мелкие морщинки и другие следы возраста на ее лице менее заметны. Тридцать девять лет – не шутка для женщины, которая хочет выйти замуж за молодого богатого красавца.

Весь день до встречи Рябова провела в лихорадочном волнении. А что, если Корнеев вчера просто много выпил и сболтнул лишнее? Что, если ни о какой женитьбе он и не помышлял и теперь ломает голову, как исправить положение? Что, если он просто не придет на свидание? Она гнала от себя горечь разочарования и мысли о возможном нежелательном повороте в их с Владимиром отношениях. Бурно начавшись, они могли так же молниеносно закончиться. Вспышка электрического разряда на мгновение освещает все вокруг и тут же гаснет.

– Какая я ему пара? – запоздало каялась Феодора, разглядывая себя в зеркале. – Да, хороша! Все еще. Но с каждым годом разрыв между его ослепительной молодостью и моим увяданием будет увеличиваться. О нас станут сплетничать, говорить за спиной обидные вещи.

«К тому времени ты приберешь к рукам денежки, – нашептывал внутренний голос. – Не страшно, что пока они принадлежат его отцу. Это даже к лучшему: целее будут. Владимир – поздний ребенок, его родители не молоды, их жизнь клонится к закату. Корнеев-старший, по слухам, стал прихварывать, в любой момент он может отойти от дел. Единственным его наследником является Владимир. Глупо упустить такой шанс из-за собственной нерешительности. Ты будешь старше супруга всего на тринадцать лет!»

– Всего… – простонала Феодора. – Легко сказать!

«Делай то, что задумала! – приказывал голос. – Там видно будет. Изменятся обстоятельства, изменится и твое отношение к замужеству. Все бренно в этом мире. Лови миг удачи, пока он не выскользнул из твоих рук. Другие могут оказаться проворнее!»

«Хватит терзаться, – решила Рябова. – Лучше позаботиться о наряде, в котором я пойду на свидание с… женихом. Да, с женихом!»

Она выбрала платье свободного покроя, очень светлого розового цвета с жемчужным отливом. Складки у плеча и на линии бедер делали его похожим на хитон. Ткань была тонкой, не скрывающей фигуры, которая угадывалась под перламутровым покровом. На шею и волосы Феодора надела подаренные одним из отставных ухажеров нити японского жемчуга. Прическа на сей раз отличалась простотой и классической формой. Розовая кожаная сумочка и такие же туфли завершили туалет. Получилось превосходно.

Владимир позвонил за полчаса до назначенного времени, предложил заехать за ней. В его голосе звучали дрожь и трепет. Она отказалась. С трудом усмирила сердце, готовое выпрыгнуть из груди в предчувствии полной, сокрушительной победы над мужчиной. Да еще каким мужчиной! Неожиданная победа иногда повергает в замешательство. Феодора прислушалась к себе: что она ощущает? Переживание любви – или триумфа?