Татьяна Богатова - Колье

– Да, – пожала плечами Арина, назвав радиостанцию, голосом которой она являлась.

– Так ты – Арина Дивеева?! – воскликнул Литвинов.

– Она самая.

***

Оба одновременно вспомнили, когда и при каких обстоятельствах, прозвучало выражение Экзюпери. Вадим услышал его несколько лет назад, позвонив в прямой эфир самого популярного в городе радиоканала. Он сам не осознавал точно, что заставило его сделать звонок. Сперва Вадима привлёк необыкновенный голос, звучавший в эфире, между музыкальными композициями. Однако, услышав доброжелательный отклик девушки, он не сразу нашёлся, что сказать. Через несколько секунд смятения Вадим неожиданно попросил у ведущей разрешения вместо включения очередной радиокомпозиции задать ей вопрос. Не выказывая удивления, Арина согласилась. И после этого Вадим спросил, какие слова она могла бы сказать другу, с которым предстоит расстаться на долгое время. Настроение радиослушателя удивительным образом совпало с эмоциональным состоянием самой Арины. В голосе молодого человека ей послышались такие нотки безнадежности, что девушка невольно ощутила непреодолимое желание помочь, вытащить его или хотя бы попробовать утешить.

«Иногда, – отозвалась радиослушателю Арина, проницательно уловив причину его переживаний, – в отношениях двоих наступает такой момент, когда тот, от кого уходят, пытаясь удержать разлюбившего, с последней надеждой говорит ему, будто мы в ответе за тех, кого приручили. Бежит за ним, падая в ноги и цепляясь за края одежды. А потом, если уходящий, проявив милосердие, остаётся, тот кто молил внезапно осознаёт, что ему становится невыносимо от этого подобия взаимности, горько от проявления жалости. И что от того, кто раньше любил, восхищался тобой, трепетал, осталась всего лишь оболочка, та самая одежда, за которую ты отчаянно цеплялся, будто в попытке остановить лавину с гор, неумолимый водопад, одним словом, крушение мира. Вот только почувствовать это подвластно не всем, а лишь самым сильным. И тогда покидаемый принимает решение отпустить другого, ради себя самого, чтобы не утонуть, захлебнувшись в тоскливом потоке сочувствия».

Пытаясь подбодрить позвонившего, Арина удивительным образом принесла успокоение самой себе. А ведь буквально вчера ей казалось, что мир вокруг неё рухнул. Дима Стрельцов оказался первым, в кого она влюбилась по-настоящему. Это была не полудетская, школьная влюблённость, а чувство, поглотившее её целиком, от полных возлюбленным мыслей до каждой клетки тела, желающего его.

Стрельцов занимал должность начальника отдела рекламы. Пока Арина училась в университете, она вела эфир на радио только по субботам и воскресеньям. Редко появляясь на радиостанции, девушка почти не обращала внимания на молодого мужчину, старше её на пять лет, за которым прочно закрепилась слава ловеласа. Почти весь без исключения женский коллектив, от замужних дам до одиноких девушек, был очарован Стрельцовым. Арина недоумевала, что они все находят в мужчине среднего роста и телосложения, с тёмно-каштановыми, слегка вьющимися волосами, оттеняющими белую кожу, покрытую едва заметными веснушками. На последнем курсе обучения у Дивеевой появилась возможность работать на радиостанции гораздо чаще. Как только она появлялась на работе, Стрельцов, будто намеренно, каждый раз оказывался на её пути. Встречаясь с Ариной, Дима одаривал её ослепительной, белозубой улыбкой, похожей на дежурный оскал преуспевающего американского парня, у которого всё о-кей. Девушка была совершенно уверена: у ловеласа нет ни малейшего шанса, что она попадёт под его чары.

Арина пропала, когда однажды вечером Стрельцов зашёл к ней в выпускающую аппаратную за полчаса до окончания её эфира. Она мельком глянула на него, когда он опустился на диван и закинув ногу на ногу, всем своим видом показал, что намерен дождаться завершения эфира. Однако, спустя минуту Арина вздрогнула от прикосновения его губ к своей высокой шее сзади. Она чуть запнулась, заканчивая фразу. Тем же вечером Стрельцов увёл Арину в расцвеченный красками золотой осени парк. Он почти не умолкал на протяжении двух часов, расспрашивая девушку о ней самой, с мягким юмором рассказывая о себе, читая Арине басни на испанском языке. Он читал, тут же переводил, мастерски изображая при этом персонажей.

Отношения Арины с Димой продлились около года. Ей казалось, что для Стрельцова она единственная женщина на земле. При встрече на работе он не сводил с неё восторженного взгляда, к великой зависти влюблённых в него поклонниц. Они с Ариной обошли все городские парки, выставки фотографий и живописи, кинотеатры и ночные клубы. Эрудированный, разговорчивый и доброжелательный Дима везде чувствовал себя в своей тарелке, заинтересовывая и развлекая Арину. К тому же, он каким-то непостижимым образом угадывал момент, когда им обоим становилось невмоготу быть на людях и нестерпимо хотелось уединиться. Они уединялись, в страстном влечении едва успевая добираться, то домой к Арине, то в квартиру к одному из друзей Димы, либо попросту до ближайшей гостиницы. К себе домой Дима не позвал её ни разу, отговариваясь тем, что живёт он вдвоём с неработающей матерью, знакомство Арины с которой должно состояться в ближайшее время и в обстановке исключительно торжественной. Но знакомство так и не состоялось.

Всё закончилось буквально в один день, когда в рекламное агентство пришла новая сотрудница на должность ушедшего в декрет менеджера. Не было ни её истерик, ни его объяснений. Стрельцов просто перестал замечать Арину, окружив вниманием красавицу, самозабвенно смотревшую на него, приоткрыв свой сексапильный ротик. Тогда Арина вспомнила доносившиеся до неё ранее обрывки разговоров о том, как Дима расставался с очередной пассией, которые она обычно пропускала мимо ушей. Теперь она сама оказалась в роли бывшей пассии. Улучив момент, когда Стрельцов остался в одиночестве, Арина, переступив через гордость, попросила его вернуться. В ответ он потрепал её словно ребёнка по щеке и ухмыльнулся:

«Ариш, я тебя прошу, давай не создавать друг другу проблем. Нам ведь было хорошо».

«Б-было хорошо? – споткнулась на полуслове Арина. – Нам всего лишь было хорошо?»

«А что, разве плохо?»

«Дима, а слова твои, что любишь, разве они ничего не значат?»

«Ариш, ну зачем так драматизировать? Мне хотелось сделать тебе приятное, только и всего».

«Спасибо, Дим, сделал» – развернувшись на сто восемьдесят градусов, Арина ушла. Она могла бы поклясться, что услышала вслед вздох облегчения Стрельцова.

Первым порывом Арины было уйти с радиостанции, поскольку ей казалось невозможным работать в одном здании со Стрельцовым. Однако, преодолев первоначальное стремление, она постепенно переболела, сбросила с себя морок влечения к Диме. Теперь Арине снова казалось странным, что во внешности Стрельцова вызывало в ней такой восторг. Его личностных качеств она старалась не касаться, между тем отдавая должное эрудированности и развитому уму Димы. Наблюдая со стороны, как он обхаживает очередную подружку, Арина с горечью думала, что никакого рода предостережения не свернут девушек с дороги в глубокий, до краёв наполненный очарованием, омут под названием «Дима Стрельцов».