Татьяна Богатова - Колье

– Вадь, да вы с отцом никогда не останетесь без работы. Таких спецов как ты и Сергей Иванович можно по пальцам пересчитать.

– Аринка, это же замечательно, когда много работы! Мужчина должен зарабатывать деньги, семью обеспечивать. Ну скажи, разве я не прав?

– Прав, конечно, – грустно согласилась Арина. – Только, Вадь, – у девушки от тоски неожиданно осип голос, – я очень скучаю…

– Аришка, ну не обижайся, пожалуйста! Давай, я завтра попробую вырваться к тебе на часок.

– Нет, Вадюш, таких одолжений мне не надо, – отвердела голосом Арина. – К тому же, завтра я работаю. Так что, доделывай свой проект и не забывай отдыхать.

– Арин, ну зачем ты так, про одолжение?!

– Прости, – торопливо извинилась Арина. – Вадимка, у меня временами возникает такое чувство, будто я тебе навязываюсь, отвлекаю, мешаю.

– Ариш, не говори ерунды! Ты прекрасно знаешь, что я тебя люблю!

– Не уверена…

– Ну хватит, – безжалостно перебил её Вадим, – давай отложим выяснение отношений до другого раза.

– Да может, нет никакого смылся их выяснять, – уверенно заключила Арина, с болью подумав о предстоящем предложении Илоне. – Мы и увидимся, наверное, теперь только у Матусевичей.

– Скорее всего, – облегчённо, как показалось Арине, вздохнул Вадим.

– Ну ладно, счастливо тебе всё доделать. До нового года!

– Спасибо, Ариш! Не обижайся, ладно? Я тебя люблю!

– Не буду… Пока!

* «Автокад» (AutoCAD) – программа для архитектурного проектирования.

Арина с Вадимом познакомились чуть больше года назад.

Однажды, возвращаясь в одиннадцатом часу домой в маршрутке, Литвинов услышал позади себя разговор двух парней.

– Слышь, вон та, глянь, выходить сейчас будет. Прикид у неё…

– Чё прикид? Пуховик, да джинсы…

– Да не девка, придурок! Вот эта, возле второй двери… Секи, шуба норковая, сумка… Мож брюлики в ушах, отсюда не вижу…

– Блин, пока эти брюлики пристроишь! А дозу без бабла не дадут.

– В сумке, по любому, бабло есть.

– Сейчас бабки у всех на карточке.

– Ни хрена! Бабы всё равно наличку носят. Это у мужиков-подкаблучников как не было копья в кармане, так и сейчас нету…

– Ладно, пошли за ней.

Женщина, в чёрной, норковой шубе, с кожаной, коричневой сумкой, с ярко-синим, отороченным золотистой каймой, шёлковым шарфом на голове, с интересом посмотрела на молодого человека в кресле возле самой двери. Она отметила его сразу, как только он вошёл в маршрутку пару остановок назад. Рост, явно выше ста восьмидесяти, длинные, крепкие ноги в джинсах и стильных, зимних ботинках, кожаная, тёмно-коричневая куртка, с меховым воротником. Головного убора на нём не оказалось. На коротко подстриженных, тёмно-русых волосах поблёскивали редкие снежинки, от которых через несколько секунд не осталось и следа. Сейчас, когда у женщины появилась возможность получше разглядеть его лицо, она с удовольствием отметила тип мужской красоты, который ей всегда нравился. Слегка вытянутый овал немного полноватого за счёт щёк лица, высокий, открытый лоб, хорошей формы и средней полноты губы, ровный, прямой нос и необычайно доброжелательный, располагающий взгляд тёмно-карих глаз, в обрамлении коротких, пушистых, тёмных ресниц и ровными дугами чёрных бровей над ними. Женщина смутилась, осознав, что не может оторвать взгляд от молодого человека и только тогда сообразила, что он очень похож на её мужа в молодости.

Вадим выскочил из автобуса, вслед за женщиной и наркоманами, буквально в последний момент, перед тем как захлопнулись двери. До дома оставалось ещё три остановки, да и мороз стоял нешуточный, но Вадима необычайно встревожил услышанный позади него разговор. И он решил проводить женщину, следуя на небольшом расстоянии.

Словно почувствовав его взгляд, женщина обернулась и, совершенно не обратив внимания на приближающихся к ней парней, встревоженно и торопливо ускорив шаги, чуть оскальзываясь на крепко утоптанном, золотисто поблёскивающим под освещением уличных фонарей снегу, заспешила по пустынной улице. Наркоманы, решив, что женщина устремилась от них, без промедления рванули к ней. Нагнав их, Вадим успел оттолкнуть одного, который уже нацелился вырвать у намеченной жертвы сумку. Отлетев далеко вперёд, парень плюхнулся на твёрдый снег, стесав себе подбородок. Намереваясь, припугнув второго, обратить его в бегство, Вадим недооценил негодяя. Услышав вскрик женщины: «Берегитесь!», Литвинов сумел увернуться от коварного удара. Прежде чем Вадим отделал нападавшего несколькими ударами в лицо, тот успел рассечь ему чем-то острым ладонь правой руки. Этим предметом был осколок керамической плитки, то ли оказавшийся у подонка с собой, то ли случайно им подобранный. Выронив от неожиданности осколок, неуклюже растопырив руки, налётчик не сделал попытки защититься от града сыпавшихся на него ударов. В пылу избиения мерзавца Вадим не придал значения струившейся из его ладони крови, обильно заливавшей лицо наркомана и приводившей в ужас женщину. Она вновь закричала: «Звоню в полицию!», то ли для того, чтобы обратить нападавших в бегство, то ли, чтобы прекратить, как ей показалось, жестокое избиение. Её окрик возымел нужный эффект, и через некоторое секунд наркоманов и след простыл. Только тогда женщина сообразила, что приняла кровь из раны защитившего её молодого человека за последствия его ударов по лицу подонка.

– Можете подержать руку немного на весу? – участливо спросила она.

– Да вы не беспокойтесь, – сказал Вадим, разглядывая рассечённую ладонь, тем временем, соображая как лучше остановить кровь.

Прежде чем он успел вытащить из кармана носовой платок, женщина проворно достала из своей сумки пачку влажных салфеток. Немного промокнув кровь двумя салфетками, она приложила к ране стопку остальных, остававшихся в пачке. Недолго думая, женщина стянула с себя шёлковый шарф и невзирая на протесты Вадима, перевязала ладонь поверх салфеток.

– Ну вот, – удовлетворённо сказала она, – кровь немного остановили. До дома хватит, а там дочка сделает вам перевязку.

– Ну что вы?! Зачем я буду вас беспокоить?!

– А кого же вы намерены побеспокоить? – с удивлением, строго спросила женщина. – Свою жену или может быть, маму?

– Жены у меня пока нет, – невольно улыбнулся в ответ на её суровый тон Вадим. – А вот мама действительно разволнуется, если увидит.

– Как это, если увидит?

– Я, можно сказать, отдельно живу, на втором этаже частного дома. А родители на первом. Но если сумею незаметно проскользнуть к себе, то сам и перевяжу руку.

– Хотите сказать, – неожиданно с насмешкой поинтересовалась женщина, – что у вас имеются бинты и дезинфицирующие средства?