Вячеслав Григорюк - Осокин. Том 2

– Ребята, вы же напарники, – сказал он, – а ведете себя как муж и жена. В общем, Данил, к тебе одна просьба – не реагируй слишком сильно на выпады со стороны адвоката. У него такая работа. Специально вывести человека из себя, чтобы потом суд стал сомневаться в твоих показаниях.

Осокин кивнул. Конечно, Мокшину легко говорить, он ведь уже давно работает в прокуратуре, привычный к адвокатским выпадам и нападкам на свидетелей. Еще Мокшин привык к Гашакову, к его вечно тупым замечаниям и, порой, безобразным высказываниям. И тут вот до Осокина-то и дошло, что Гашаков начинает вести себя так именно в присутствии Мокшина. Они ведь с капитаном же ведь давние знакомые, но как в отдел пришел Осокин, общаться они стали реже. Возможно, что и полностью прекратили общение вне работы. Хотя, Осокин в этом сильно сомневался.

А, может быть, Гашаков просто испытывал уколы дружеской ревности. Такое ведь тоже случается, когда неожиданно появляется абсолютно другой человек, и ты в силу обстоятельств вынужден знакомить его со своими друзьями. Друзья эти порой оказываются с гнильцой, даже чутка сволочными, и начинают общаться с этим новеньким, напрочь забывая о тебе, и о том, что именно ты и свел их вместе. Они вместе начинают ходить по барам, обсуждают насущные проблемы, такие как очередные государственные реформы и сиськи секретарши полковника Федотова, спорят о вредности чрезмерного употребления кофе… Но и в этом Осокин тоже сомневался, потому что с Мокшиным они ни политику, ни чужие сиськи, ни кофе никогда не обсуждали.

Последнее время он во многих вещах стал сомневаться.

Теперь вот прокурор советует Осокину не париться, не распыляться и вести себя спокойно, когда к тебе начинают приставать адвокаты. Осокин-то всего пару раз присутствовал в суде, и оба раза вышли не совсем удачными. Не выдерживал давления со стороны юристов, срывался на крик. Может, действительно пройти курс по управлению гневом?

Несколько минут в кабинете стояла тишина.

– Над чем сейчас трудитесь? – спросил Мокшин.

– Да, у одного штангиста сердце отказало, – ответил Гашаков. – Ждем результатов экспертизы, чтобы закрыть дело.

– Ясно, – Мокшин поднялся со стула. – Даня, я сообщу, если что-то вдруг поменяется, – попрощался со следователями и вышел из кабинета.

Осокин смотрел на Гашакова. Тот пытался сделать вид, что не чувствует на себе взгляд и занят каким-то важным делом у себя в компьютере. Наконец Гашаков не выдержал.

– Чего вылупился? – огрызнулся капитан.

– Саня, ты же нормальный мужик, – Осокин старался говорить спокойно. Он даже развалился в кресле, ладони положил на живот, чтобы не казаться агрессивно настроенным. – Вот что я тебе сделал, что ты постоянно лезешь, куда тебя не простят?

– В смысле? – прикинулся дурачком Гашаков.

– Да в прямом, – Осокин подался чуть вперед. – Знаешь, товарищ капитан, по-человечески надо относиться. Я ж ведь ничего тебе не сделал…

Гашаков промолчал.

Осокин догадывался, что капитан просто не смог смириться с тем, что ему на помощь прислали молодого паренька откуда-то из Сибири. А ведь Осокин тут не виноват, так решило руководство МВД. Но вот Гашакова вряд ли это волновало. Ему, как эгоистичному ребенку, хотелось получить все внимание себе. Порой Данилу казалось, что Гашаков специально пытается выжить Осокина из отделения. Не хочет капитан с ним работать, но приходится мириться, ведь приказ никто не отменял. Вот и избрал подобную тактику, чтобы Осокин в конечно итоге не выдержал и написал заявление о переводе.

В кабинет без стука зашла девушка невысокого роста. За ухом у нее был заткнут простой карандаш, в руках держала картонную папку. Вечно веселая, живая, боевая, и Осокин никак не мог понять, что такая особа может делать в отделе судмедэкспертов. И на первый взгляд она была таким же ученым, как Осокин – оперным певцом, которого еще на первом занятии в школе исключили из хора. Девушка больше походила на любительницу экстремального спорта, чем на человека, что любит собирать улики, копаться в грязных вещах, фотографировать трупы и делать всякие многочасовые непонятные анализы.

– Держите, – она протянула папку Осокину. – Предварительный отчет экспертов, – и быстро вышла из кабинета.

В который раз Осокин забыл спросить, как ее зовут.

– Эй, дай сюда! – вскочил с места Гашаков. Дернулся к напарнику, но Осокин с отчетом в руках молча отвернулся к стенке. – Да я старше тебя по званию! – разозлился Гашаков.

– Угу, – Осокин углубился в чтение отчета.

На первой странице была фотография жертвы и его паспортные данные. Светловолосый парень, уши чуть вытянуты, чем-то похожие на уши Фантомаса, и толстая шея. По портрету Осокин бы не сказал, что парень обычный, как описал его Гашаков. Все-таки физическая сила в нем чувствовалась. И все это благодаря бычьей шее.

На второй странице шло подробное описание места обнаружения тела. Им оказался кабинет Багрова. Перед тем как парня принести в кабинет, ему попытались сделать искусственное дыхание и непрямой массаж сердца. Следом шло описание рентгеновских снимков. Правый плечевой сустав был сильно воспален, коленные суставы были слегка истерты…

– Так, это не то, – Осокин перевернул страницу. Пробежался глазами сверху вниз. – Вот! – он повернулся к Гашакову. Тот стоял рядом с его столом, уперев руки в бока, и покусывая губу. – Слушай, – Осокин принялся читать. – На правом плече жертвы обнаружен прокол от тонкой медицинской иглы или же предмета, похожего на иглу. Рядом с проколом имеется небольшое посинение кожи… В крови жертвы обнаружена большая доза три-метилформина, алкалоида опиума, известного в медицине как препарат «кодеин», – и посмотрел на Гашакова.

Капитан сделал шаг назад:

– То есть? – спросил он.

– Кодеин используется в качестве болеутоляющего средства, – продолжил читать Осокин. – Обладает слабым наркотическим эффектом… Так же может быть причиной остановки сердца жертвы, – Осокин закрыл отчет и протянул его Гашакову. – Отравили парня, – добавил он.

Гашаков нехотя забрал отчет из рук Осокина. Вернулся на свое место и бегло посмотрел результаты.

– Открываем дело, товарищ капитан, – сказал Осокин. В висках у него продолжало бешено колотить.

Возбудили уголовное дело по факту убийства.

Осокин размышлял над случившимся. Кому парень мог помешать? Завистникам? Глупо убивать человека только из-за того, что он поднимает больше килограммов, чем ты.

Деньги? Профессиональные спортсмены хоть и получают много денег, но вряд ли эти деньги крутятся в тяжелой атлетике.

– Что ты там написал? – Гашаков кивнул на рапорт Осокина.

– Предварительное заключение экспертов, – ответил Данил. – Кому парень мог помешать? – через минуту спросил он.