Данил Коган - Ночной Хозяин. Воля и Сталь

16 Мон – горная цепь, отделяющая Лацию от Второй Империи.

17 Приставка «ар» к фамилии означает, что носитель получил личный не наследуемый титул из рук императора за верную службу или личные заслуги. Статус титула равен статусу найта, а сам титул произносится райхснайт. В северных пределах Второй Империи все прирожденные дворяне носят приставку «гер» к фамилии, а в южных, населенных лацийскими племенами – приставку «иль». По идее, Оттавио, если он родился в семье благородного должен представляться как «Оттавио иль Стрегон».

18 Война Верных с Истинными, сторонников императора священной империи со сторонниками Земного Престола Владык, которая, с некоторыми перерывами, длится в Лации уже почти сто лет и является вялым продолжением войны за инвеституру.

19 Кондотта – наемный отряд. Лацийский

20. Гексограмма – защитная заклинательная конструкция, в которой каждый луч посвящен одному из шести Владык: Гипериону (Солнце, огонь), Кею (небо, небесная ось), Океану, Гее (земля), Тетис (мать, жизнь), Криосу (смерть), а центр обычно Кроносу (время, судьба).

21 Сoitus – совокупление

22 Орден Чистых – религиозная организации в Иберии, которая настаивает на чистоте крови иберийского дворянства и уничтожает тех, в ком есть кровь иноверцев.

23 in aeternum – на вечные времена. Старолацийский.

24 «Задушить золотой цепью или шнурком». По регламенту о сословных способах казни, который является приложением к имперскому уголовному кодексу – Каролине – женщин благородного сословия, начиная от герцогини и выше, душили золотым шнурком за большинство преступлений

Actum: 34 34 Actum и Actum est. – Этими словами в тексте выделяется переход в изложении к настоящему времени (Actum), и окончание перехода (Actum est). Переход нужен, чтобы подчеркнуть, что события происходят «здесь и сейчас», увеличить динамику. сами слова просто выделяют этот прием в тексте. (26)

Мертвец ползет по дороге, широко раскрывая безгубый рот. Он передвигается рывками, подтягивая свое тело, пользуясь одной только правой рукой, и отталкивается от неровностей почвы левой ногой.

Оттавио, сыпля всеми известными ему на родном языке ругательствами и бросая частые взгляды в сторону ожившей падали, вспарывает кинжалом промокшую от крови штанину. Взгляду открывается неприятная рваная рана на бедре, сочащаяся кровью. Крупные сосуды, жилы и кость не задеты, повезло, слава Владыке-Кроносу.

Торопливо вскрыв извлеченный из кармашка на портупее бумажный, пропитанный воском пакетик, ар Стрегон высыпает его содержимое прямо в открытую рану. Бросает еще один взгляд в сторону ползущего мертвеца, которому осталось проползти не больше фаддена, пальцами втирает серый порошок поглубже, стараясь не потерять сознания от боли.

Произносит формулу заговора ран. Пронзительная, пульсирующая боль в бедре начинает стихать, притаившись до времени, кровь в ране запекается.

Покинувшему свою могилу бауэру остается проползти до вожделенного мяса в лице Оттавио не более трех шагов.

Ар Стрегон торопливо ковыляет в сторону, пытаясь оторваться от настойчивого покойника. На ходу, продолжая заковыристо поминать родичей мертвяка до девятого колена и их нездоровые сексуальные пристрастия, он торопливо перезаряжает пистоль. В бронзовый ствол уходит серебряная пуля. Щелкает затворное кольцо.

«Темные духи! Двести двадцать гран серебра. Это полтора эйзингских талера. Разорение! Грабеж средь бела дня! Может, вернуться за скьявоной?» – думает коронер. Он оставил свой клинок в башке твари, которая вырвала клок мяса из его бедра.

«Нет, не с такой ногой. Дорога узкая, обочины заросли густыми кустами, а мертвяк, несмотря на отсутствие пары конечностей, слишком шустрый. Dio cane!» 35 35 Dio cane – вульгарное выражение типа «черт побери». Лацийский (27)

Оттавио разворачивается, дожидается, пока мертвяк совершит очередной рывок, и активирует знак воспламенения на стальной трубке заряда.

Выстрел!

Труп дергается в последний раз и затихает.

Actum est.

– Полтора талера. Полтора талера. Роскошные повторные похороны. Этот вонючий трупак наверняка при жизни столько не стоил вместе со всем его имуществом! Faccia di merdа, tua madre troia 36 36 Faccia di merdа, tua madre troia – сраный урод, мать твоя шлюха. Лацийский (28), выдохнул сквозь зубы Оттавио.

Эти незапланированные расходы просто выводили его из себя. Помимо дорогой серебряной пули, он должен будет расстаться с разорванным тварями плащом и кюлотами. Скорее всего, загаженные кровью чулки тоже придется выкинуть.

Даже рана на бедре волновала его не так сильно. Шрамом больше, шрамом меньше – за свои сорок три зимы он приобрел их более чем достаточно. На одаренных все зарастает, как на собаке, да и зараза к ним почти не липнет. А тут что? Прибавим к балансу потраченные им вчера зелья, запас которых он пополнял исключительно за свой счет. Смело можно накинуть к потерям еще половину талера серебром.

Прихрамывая, он побрел к лежащим на дороге телам, в одном из которых, молчаливым укором его мастерству фехтовальщика, торчала скьявона. Наступив на череп плотоядной дохлятины здоровой ногой, он покрепче ухватил рукоять и вырвал из неожиданно прочных костей застрявший клинок.

Серебряная полоска в долах стерлась на треть длины лезвия. Он мрачно покачал головой. Новые расходы! А ведь казалось, этот поганый день начался весьма удачно. Да и вчерашний вечер не предвещал никаких сюрпризов.

Вечером предыдущего дня Оттавио, оправившись от посещения зловещего подвала, разглядывал пятна крови на рукаве форменного аби и размышлял о том, что – хочешь не хочешь – придется к исследованию подвала привлечь местного капеллана и стражу поместья. Это было нежелательно, но других вариантов он не видел. Самому ему, чтобы работать внизу, в той концентрации потустороннего, которая скопилась на месте ритуала, нужны были специальные амулеты-демпферы, которых у него с собой не было.

День клонился к вечеру. Пора было двигаться в поместье, пока его не свалил откат от действия принятого утром зелья.

Звук катящихся камешков привлек его внимание. Оттавио поднял голову.

По неровной зубчатой верхушке стены двигалась невысокая щуплая фигура. Оттавио узнал младшего сына владетеля – Вулфа. Тот ловко перепрыгивал с камня на камень, с палкой в отставленной для равновесия руке, казалось, не замечая ничего вокруг. Оттавио дождался, когда мальчик достигнет угловой башни, и негромко сказал: