Андрей Константинов - Умельцы

Лены не было значительно дольше, чем требуется женщине, чтобы надеть халат. Петрухин снова требовательно позвонил в дверь.

Он звонил, не снимая пальца с кнопки звонка. Внутренняя дверь была распахнута и звук доносился четко.

— Прекратите! — сказала из-за двери Лена. — Я милицию вызову.

— Вызывай поскорей, — ответил Петрухин. — Надоело мне под дверью торчать… Давай-давай, вызывай.

Лена несколько секунд молчала, потом сказала:

— Приходите утром.

— Ага! Конечно, — с издевкой ответил Петрухин. Обернулся к Купцову: — Тащи, Коля, ломик, и кувалду. Будем ломать.

— В багажнике лежат? — спросил Купцов.

— Ага… под брезентом.

В двери медленно повернулся ключ.

…медленно с четкими металлическими щелчками, повернулся ключ. Звякнула скинутая цепочка. Дверь отворилась.

…дверь отворилась. На пороге стояла Лена. В алом шелковом халате до пят, в домашних тапочках.

— Вот так-то лучше, — проворчал Петрухин. — А то: не открою. Беглых укрывать не надо, не придется и нам шастать… Вот война какая.

Петрухин ворчал, говорил ерунду какую-то, гнал пургу. Он уже видел сквозь узорчатое стекло кухни силуэт Саши Т. и пятно мерцающего экрана телевизора.

Петрухин гнал пургу. Главной его задачей сейчас было разрядить обстановку, показать, что менты — туповаты, самоуверенны, не представляют никакой опасности. Главное было — говорить.

— Нам дверь сломать — как два пальца. А ремонтировать сами будете… Ну, где беглый хулиганчик? В шкафу прячешь? …А, вижу. В кухне. Эй, Василь Петрович, выходи. Обратно поедем, в Металлострой. Да глупостей не делай. Ушибу.

Матвеев-Трубников вышел из кухни. В потертых синих джинсах, в футболке, с кружкой в руке. Его поведение изначально было неправильным, неестественным: не должен мужчина спокойно пить чай в кухне, когда в дом пришла милиция. Ежели соседка зашла потрепаться про сериалы — может. А если милиция — нет. Он должен быть в прихожей, рядом с женой. Но он сидел в кухне — «пил чай» и «смотрел телевизор». Он хотел показать, что все в порядке. Что он — добропорядочный человек, ему нечего бояться… переиграл, голубь, переиграл…

Видимо, там же, в кухне, стояло ружье.

Петрухин «мазнул» по лицу Трубникова равнодушным взглядом. Узнал его сразу, мгновенно, — Саша Т. Несомненно — Саша Т.

И Купцов узнал Сашу… Здравствуй, Саша Т. Вот мы и встретились, Саша Т. Похоже, ты нас не ждал. Да ты и сейчас еще не понял, что мы пришли за тобой. И слава Богу, что не понял.

— Ну, — сказал Петрухин, равнодушно мазнув взглядом по Матвееву, — так где племянничек-то ваш? Или кто там он вам, мадам Иващенко?

— Я же вам говорила: нет никого. Только мы… с мужем.

— Позвольте, — Петрухин отодвинул женщину, открыл дверь в туалет. Потом в ванную. В ванной не поленился одернуть шторку. Матвеев мог видеть это через зеркало на стене прихожей. Купцов в это время прошел в комнату. Заглянул в шкаф, в тумбу под телевизором, под диван… Петрухин в это время осматривал стенной шкаф в прихожей. К Матвееву он стоял спиной. При желании Саша Т. мог бы запросто «отоварить» Петрухина по голове и выскользнуть в приоткрытую дверь. Он этого не сделал. Он уже успокоился. Или, по крайней мере, расслабился. Купцов заглянул в кухню. Матвеев все так же спокойно стоял с кружкой чаю в руке. Аромат чая плыл по прихожей. Легкий, неуловимый, как Саша Т.

— Никого, — сказал Купцов.

— Действительно, — отозвался Петрухин, — никого.

Эта перекличка — «никого — никого» означала, что момент настал, что Матвеева надо брать. Он был опасен. Ему было, как принято говорить в таких случаях, «нечего терять», и партнеры решили, что брать Сашу Т. будут жестко, без лишнего гуманизма. Он сам поставил себя вне рамок человеческой морали.

— Действительно, никого, — сказал Петрухин.

Он развернулся к Матвееву и резко — с разворота — ударил его в челюсть. Удар был неожиданный, резкий, но Саша Т. все-таки сумел уйти. Он был в хорошей форме и, бесспорно, занимался когда-то боксом. Рука Петрухина «провалилась». Неизвестно, чем бы это кончилось, если бы не Купцов. Леонид выкрикнул что-то и бросился на Матвеева с другой стороны. Его рывок и решил исход: Саша Т. отвлекся, и Петрухин нанес левой второй удар — в печень… Как в замедленном кино, Матвеев начал оседать. Третьим ударом — в голову — Петрухин как бы поставил точку. Матвеев рухнул. Потек по полу разлитый чай. Истошно закричала Лена.

— Тихо, — сказал ей Купцов, — тихо… Все уже. Все! Вызывай милицию.

Она вдруг замолчала… кажется, что-то поняла. Она замолчала, оборвав крик, кивнула головой и по-детски прикусила нижнюю губу.

— Надень-ка на него «браслеты», Димон, — сказал Купцов.

— Сейчас, — ответил Петрухин. — Сначала я хочу посмотреть на ружьишко.

Купцов пожал плечами, прошел, перешагнув через Сашу, в комнату, к телефону.

Петрухин двинулся в кухню, прикидывая, где же у Саши обрез. В прихожей что-то громко и жарко говорила Лена. За стенкой Купцов нажимал кнопки телефона, чертыхался… Где же этот чертов обрез? Ага! Почти наверняка — под столом. Петрухин нагнулся, заглянул под стол. На двух веревочных петлях под столом висел обрез. Ствол его был направлен на дверь. В случае опасности Саша Т. мог стрелять сидя за столом, не выпуская из руки кружку с чаем!

Петрухин удовлетворенно выпрямился.

— Але, дежурный, — сказал в трубку Купцов, — примите информацию…

Петрухин выпрямился и увидел, что Саша смотрит на него. Смотрит большими темными глазами. Взгляд его слегка «плыл».

— Здравствуй, Сашок, — сказал Петрухин. Саша Т. сплюнул на линолеум кровь. Лена прижимала к щекам ладони.

— Здравствуй, Сашок, — повторил Петрухин. — Давно я тебя ищу. Сейчас примерим «браслетики», а через пару минут за тобой приедут дяденьки. И поедешь ты, Саня, в казенный дом… отдыхать.

Матвеев начал подниматься… живучий все-таки мужик.

— Скоро будут, — сказал, выйдя из комнаты, Купцов. — Нашел?

— Под столом. Висит на петлях. Выхватывать удобно. Да и прямо из-под стола можно стрелять… ловко.

Матвеев сел на корточки, привалившись спиной к стене, помотал головой.

— А ну-ка, давай сюда ручки, Сашок, — сказал Петрухин.

Он стоял над Матвеевым, доставал из кармана наручники. Саша Т. безвольно опустил голову. Кажется, он был еще не способен воспринимать происходящее.

— Давай-давай, золотце, ручки, — повторил Петрухин.

Саша Т. резко оттолкнулся от стены, ударил Димку головой в живот, руками одновременно подхватив его под колени. Перед глазами Петрухина мелькнул потолок, абажур… он врезался затылком в Лену. Матвеев распрямился, как пружина — рывком. Ринулся к двери.

Петрухин подставил ногу. Саша Т. упал. Вскочил. На плечи ему прыгнул Купцов. Саша развернулся, с силой впечатал Леонида спиной в дверной косяк. Снова закричала Лена, охнул Купцов. Он не выпускал Сашу, но Матвеев извернулся, изловчился — стряхнул с себя Леонида.