Лана Балашина - Дурочка с маком

Я недоуменно посмотрела на него.

– Меня Лена прислала. Говорит, нужно тебя подвезти с пакетами.

– Вот еще! – Сгорая от стыда, я пообещала завтра убить Ленку. Не хватало, чтобы завтра весь офис знал, что я ночевала у своего начальника. – Сама прекрасно доберусь!

Он молча подхватил мои вещи и спокойно сказал:

– Жду тебя в машине.

Я покидала в сумку телефон и косметику, заперла кабинет и скатилась по лестнице.

В машине Антон молчал. На светофоре остановился, повернул ко мне голову и сказал:

– Надеюсь, у тебя с ним серьезно. Он замечательный мужик, и будет нехорошо, если ты просто так.

Я сердито сказала:

– Антон, да что же это, в самом-то деле?! У меня с Павлом Андреевичем ничего нет, ни серьезного, ни просто так. Ясно?

Он примирительно сказал:

– Хорошая ты девчонка, Геля. Можно, я тебе…

Я прервала его:

– Вот только никаких советов мне не надо. Оставьте меня все, ладно?

– Ладно.

У подъезда он остановился:

– Помочь?

– Сама как-нибудь управлюсь, – пробурчала я.

Охранник был другой, мне пришлось звонить в квартиру Павла, чтобы он подтвердил, что ждет меня в гости.

Лифт спустился вниз, и из него вышел сам Павел. Выглядел он сегодня вполне прилично. Кивнув охраннику, он подхватил мои сумки и подтолкнул меня к лифту.

– Чего такая сердитая? – спросил он.

Я отмахнулась:

– А, ты же знаешь нашу контору.

Он хмыкнул:

– Чувствую, что скоро мне придется, как честному человеку, жениться на тебе. Не обидно страдать зазря?

Я покосилась на него. Что там Ленка говорила о решительных действиях?

Я дала себе мысленно честное слово, что приготовлю ужин, подпишу бумаги и уеду домой. Антон прав, нечего мужику голову морочить.

Павел расположился с бумагами в столовой, отделенной от кухни широкой аркой.

Я сновала от стола к раковине, на ходу давая ему пояснения.

Сделала целый противень отбивных, свернув каждую рулетом, с грибами, сыром и зеленью, поставила в жарочный шкаф. Нарезала миску салата с куриной грудкой, зеленым луком и свежими огурцами.

– Павел, я для тебя креветок купила, ты их любишь? – спросила я.

– Конечно. А кто же не любит?

– Я и не люблю. Но приготовить могу. Я их отварю и запеку в горшочке. Тут у тебя очень симпатичные горшочки есть, вместо кокотниц.

– Вместо чего? – изумился Павел, появляясь в проеме арки.

Я махнула рукой:

– Это такие штучки маленькие, их в ресторане завертывают в бумагу, чтобы не обжечься. В них запекают грибы, креветок.

– А, типа жульена? – обрадовался Павел. – Давай! Это я знаю. А то придумала кокотниц, и название какое-то неприличное.

Я прыснула.

– Завтра можешь сам разогреть все в микроволновке, будет также вкусно.

Павел сокрушенно вздохнул:

– Вижу, тебе уже надоело сидеть у постели больного и держать его за руку?

– Павел, иди подписывай бумаги, через десять минут ужин будет готов.

В этот момент снизу Павлу позвонили, и он пошел к двери.

Я сняла полотенце с плеча, пристроила его на крючок.

Из прихожей послышались голоса, и на пороге появились Осмоловский и Павел, оба с пакетами в руках.

Вид у меня был вполне домашний, в общем, ситуация совершенно недвусмысленная.

Первым в себя пришел Павел:

– Знакомься, это Геля.

Осмоловский прервал его:

– А мы знакомы. Только сегодня вернулся из Австрии, Лена сказала мне, что ты заболел, и я решил проведать друга. Извини, Павел, что без звонка, нарушил ваши планы.

Я с таким отчаянием посмотрела на Павла, что он вмешался:

– Да, собственно, никаких планов и не было. Геля привезла мне документы на подпись, и, заодно, приготовила ужин. Присаживайся, поужинаем вместе. Готовит она замечательно.

Мужчины принялись доставать и рассматривать бутылки и коробки из пакетов, а я смогла прийти в себя. Виктор Иосифович рассказывал о каких-то общих знакомых, которые передавали Павлу привет.

Я поставила еще один прибор, достала противень и горшочки из шкафа, смешала салат, уложила на тарелки зелень и фрукты. Выглянула в комнату, позвала мужчин.

Павел достал из морозильника водку, разлил ее по рюмкам.

– А Геле? – удивился Осмоловский.

– Она пьет вино. – Он достал вчерашнюю бутылку, наполнил мой бокал. – Ну, за встречу!

Виктор засмеялся:

– Актуальнее был бы тост за здоровье, тебе не кажется?

Неожиданно серьезно Павел сказал:

– Иногда так приятно оказаться больным. Главное, чтобы рядом были друзья.

Во время ужина ко мне вернулась способность говорить, которую я, казалось, окончательно утратила в присутствии Осмоловского. Он оказался превосходным рассказчиком. Мы очень мило поболтали, он расспрашивал меня о семье, о том, как мне нравится работа.

В общем, опомнилась я, когда часы пробили полночь.

Я торопливо поднялась:

– Мне уже пора. Нет, нет, не беспокойтесь, я вызову такси.

Собрав посуду и сгрузив ее в машинку, я убрала оставшиеся продукты в холодильник. Павел хмуро наблюдал за мной, но уговаривать остаться не стал.

Я переоделась в спальне, собрала в пакет документы, которые привозила из офиса.

Увидев объемистый пакет в моих руках, Осмоловский поднялся и сказал:

– Я и сам уже собирался домой, так что Гелю завезу. Тем более, нам по пути.

Я сдержанно попрощалась с Павлом, удержать меня он не пытался.

Виктор Иосифович пропустил меня в лифт, я кивнула Павлу на прощание. Мне показалось, что Осмоловский что-то сказал ему, потом коротко засмеялся и шагнул ко мне.

Около машины я заметила, что Осмоловский без водителя. Учитывая, что выпили они оба довольно прилично, я удивилась. Впрочем, демонстрировать своих чувств не стала.

В моей собственной голове чуть шумело чилийское вино, рядом был мужчина, который давно и безуспешно мне нравился, и я решила, что сегодня могу дать себе поблажку, и просто получу удовольствие от поездки по ночной Москве с ним рядом. Тем более, что такая поездка может никогда больше не повториться.

Он пристроил пакет с документами на заднее сидение, помог мне усесться впереди.

Мы ехали молча. Ночная Москва, без пробок и скопища машин, сияла чистыми тротуарами. Я исподтишка таращилась на его руки на руле машины, и у меня почему-то покруживалась голова.

Я задумалась и очнулась, только когда машина остановилась у моего подъезда.

Я с недоумением посмотрела на Осмоловского:

– Как вы узнали, где я живу?

Он хмуро сказал:

– Посмотрел в твоем личном деле. А как-то вечером, примерно через неделю, как увидел тебя первый раз, приехал сюда. Вот те два окна, угловые, ведь это твои?

Я растерялась. Догадываясь, что спрашивать этого ни в коем случае не нужно, а нужно бежать со всех ног прямо до канадской границы, я все-таки спросила:

– Зачем?

И он повернулся ко мне и спокойно сказал, чуть пожав плечами: