Сергей Беляков - Шесть букв

– Кабина изолирована от кузова, а грузовая дверь заперта на замок… Когда машина остановится, водитель подойдет, чтобы открыть дверь снаружи. Ты сядешь напротив входа…

– А ты его кокнешь, да? – Сато глупо хихикнул. Ее акцент был едва уловим, но придавал сказанному девушкой определенный шарм…

Наоми покачала головой и сказала:

– Съешь… вот это! – В ее руке оказался небольшого размера, меньше цента, зеленоватый катыш, наподобие пластилина или воска. – Только разжуй сначала, а потом глотай. Давай-давай, не бойся!

Сато было абсолютно все равно: съесть так съесть. Единственным, что хоть как-то удивило его, был явственный запах хризантем, исходивший от катыша.

Едва только он надкусил его, все разом изменилось. Казалось, что свет теперь исходил отовсюду. Куда бы он ни поворачивался, все было ярким до боли в глазах. Прошло несколько секунд… или минут… он все еще играл в прятки со светом у себя в мозгу. Калейдоскоп красок пришел на смену монохромному свету. Взрывы цветов, переливы оттенков… он был совершенно очарован – казалось, что жгуты цвета имели объем, они перетекали друг в друга, плавно меняя насыщенность… Галлюцинации были предельно ясными. Потом что-то сильно зашумело в ушах; музыка… чье-то пение? Нет, флейта… Да нет же, голос!

Голос Наоми, выводящий односложную, но очень приятную мелодию…

Прошло безразличие, отпустила усталость. Прилив сил заполнил освобождаемое ими тело. Он изумленно тряхнул головой – его болезненное состояние исчезло бесследно.

– Это снадобье… Что это? – спросил Майкл.

– Неважно. Потом расскажу. Тебе лучше? Это сейчас главное. У тебя была тяжелая ночь, но главное – еще впереди, поверь мне…

– Мужик в сетке… Кто он? Главарь номадов?

Она качнула головой:

– И да, и нет. Номады называют его Шрум – гриб. Это… Длинная история, я обязательно расскажу тебе все, что знаю, но не сейчас.

– Замешана ли ты в деле Слоана?

– Если ты спрашиваешь, имею ли отношение к его гибели, то – нет. Однако если…

Резко взвыли гидронные тормоза; грузовик дернулся и остановился. Хлопнула дверца кабины, послышались шаги – похоже, водитель приближался к грузовой двери.

Девушка прижала палец к губам и отпрянула в угол. Сато уселся на пол за трупом автоматчика. Со стороны казалось, что руки детектива по-прежнему связаны за спиной.

Скрипнула дверь.

– Т-т-ты-ы-ы! Какого дьявола! Брэд, ты чего? – Вошедший приблизился к трупу, нагнулся, но вдруг охнул и неловко завалился на бок: подкравшаяся сзади Наоми вырубила его ударом в основание шеи.

Сато связал водителю руки его же ремнем, усадил спиной к обшивке, потом привел в чувство парой пощечин.

Наоми подобрала автомат, оставленный детективом.

– Отойди в сторону!

Он удивленно взглянул на девушку, но увидел такой шквал холода и жестокости в ее глазах, что не стал спорить. Наоми наклонилась к номаду:

– Где Шрум? – Голос ее был искажен яростью.

– Надо было все же трахнуть тебя, шлюшка… жаль, не успели мы! – Номад явно не оценил ситуацию. Наоми сняла ботинок с правой ноги водителя и приставила ствол «Курца» к большому пальцу.

– Знаешь, сволочь, что я сейчас сделаю? – Раздельно спросила она.

Водитель попытался привстать, но Сато прижал его к борту.

– Значит, знаешь… Сколько у тебя пальцев на ногах, говоришь? Так вот, я буду отстреливать их один за другим, пока ты не скажешь мне, где он!

– Да пошла ты… Все равно всем конец! Ты думаешь, ты до него дотянешься? Попробуй… Он в «Малиновом Дыме», как всегда… Давай-давай, торопись… – он зашелся в истерическом смехе.

– Вставай, тварь! – Наоми пнула бандита ногой. Ее смуглое лицо побледнело; огромный багровый кровоподтек на левой скуле стал еще заметнее.

Тот поднялся, не прекращая смеяться.

– Вышвырни этого… – Наоми указала Майклу на труп. Стволом автомата она подтолкнула водителя в сторону раскрытой двери. Сато не верил в то, что она была способна на такое.

До того момента, когда короткий лай «Курца» оборвал истерику водителя.

…Черная вода под пирсом со всплеском приняла тела обоих номадов. Сато не стал выяснять у Наоми, зачем она убила водителя. Девушка вообще производила на него неясно-тревожное впечатление.

Сато прикинул расстояние до огней Бэй Бридж и понял, что их вывезли куда-то в район Тридцатого пирса.

Грузовик, в котором их везли, оказался подержанным трехосным «Стэнфордом», но с приличным двигателем и неразболтанной трансмиссией. Майкл хотел поскорее вернуться домой, надеясь, что Криста уже там. Его также подмывало связаться с Барлоу и вызвать подмогу к «Малиновому Дыму», поскольку, как он не без оснований полагал, одним им там было нечего делать… Однако Наоми была хоть сейчас готова лезть к черту в зубы за Шрумом – глаза ее полыхали диким огнем каждый раз при упоминании его имени.

Ночь за стеклами кабины была по-прежнему жаркой. Майкл вел грузовик, стараясь не наезжать на выбоины и проваленные канализационные люки – Наоми дремала рядом, на пассажирском сиденье. Похоже, только теперь усталость навалилась на нее. После Третьей Стрит Майкл свернул на Марипозу, откуда через две-три мили рассчитывал выбраться на Пенсильвания Авеню, имеющую в конце выход на 280-й хайвэй, по которому можно было за полчаса добраться домой. Заброшенные пакгаузы Четного Порта сменились унылой чередой полуразрушенных домов Марипозы. Фары грузовика выхватывали фантасмагорические картины Негорода. Сато только качал головой, вспоминая свое возвращение в полубреду от квартиры убитого Титуса до «Карреры».

Несмотря на то, что Титус, похоже, вел двойную игру, заложив Майкла федам, Сато все еще жалел непутевого бродягу. Жуткая смерть…

– Меня зовут Наоми Кан. Я работала вместе с Грейс и Найджелом Слоан, родителями Джереми, в Бирме… – неожиданно произнесла девушка. Упреждая реакцию Сато, она просительно прикоснулась к его руке: – Не перебивай… Я понимаю, ты рвешься к своей девушке. Но то, что я сейчас расскажу, куда важнее… Поверь. Я не знаю, будет ли у меня другая возможность… Мне нужно, чтобы ты знал – если со мной что-то случится… Правда о Шруме, о Слоанах, о болезни… Выслушай меня, прошу…

Притормозив на перекрестке, Сато оглянулся по сторонам. Никого. Он втиснул грузовик в узкий проулок между домами, выключил фары, заглушил движок и выжидательно посмотрел на девушку.

Мои родители погибли четыре года назад, в оползне.

Я долго не могла заживить рану потери.

До приезда в Штаты моя жизнь не отличалась от миллионов других таких же жизней там, в Азии. Я родилась в семье крестьян из крошечной деревушки у реки Салвиин, выше по течению от городка Та-Кау. Тебе эти названия ничего не говорят. Мне они говорят о многом… запахи родного дома, теплая рука отца, улыбка мамы, черная доска школы, на которой я впервые прочла слово «счастье», безопасность удаленной от остального мира кучки хижин на берегу быстрой реки…