Сергей Беляков - Шесть букв

«Квест», накренившись, стоял на небольшом пригорке из пустых квадракетов, показавшегося им с воздуха более твердым, чем окружающие пригорок кучи продуктовых отбросов. Вонь вокруг стояла такая, что казалось, вдохни полной грудью – и потеряешь сознание. Поверхность отбросов напоминала велюр: микроскопические щеточки фузариума покрыли все вокруг. При каждом шаге в воздух наверняка вздымались тысячи спор, и Сато и Криста предприняли примитивный, но единственно возможный в их ситуации метод защиты. До того, как выйти наружу, они соорудили респираторы из двух кислородных масок, найденных в гибриде, натолкав их влажными протирочными салфетками из пакета первой помощи. К сожалению, кислородные баллоны к маскам оказались пустыми…

Пока Криста пробивалась к Уолдену по телефону, Сато думал о том, насколько толково поступил тот, кто «посеял» гриб на свалке. Мало того, что свалка была идеальной средой обитания и размножения для гриба. Мусоровозы, сотнями шныряющие на свалку, были надежным и стабильным способом распространения спор: практически все улицы города регулярно объезжались ими при сборе мусора, при этом никому не пришло бы в голову останавливать мусорную машину для проверки или запрещать ей проезд в тот или другой район. Он стал было прикидывать, как можно увеличить концентрацию спор в кузове мусоровоза, но его вывел из размышления резкий выкрик Кристы:

– …слушай, сволочь! Передай, подстилка генеральская, своему боссу, что если он не ответит мне немедленно, он может свинтить все звезды с лацкана и засунуть их себе в задницу – без гаек! Скажи ему только два слова – фузариум неоспорум!

Эффект оказался магическим.

Почти сразу же в сотофоне раздался громкий щелчок, такой громкий, что Майклу не понадобилось напрягать слух, а Криста поморщилась и слегка отодвинула сотофон от уха.

– Генерал Уолден. Вы хотели мне что-то сообщить? У вас есть минута. Используйте ее с умом. – суховатый надменный голос не оставлял сомнений в том, кому он принадлежал. Человек привык отдавать приказы.

…После того, как Криста закончила говорить, в сотофоне поселилась тишина. Немного подождав, Сато знаком спросил Кристу – ну, что? Он отключился или нет?

Наконец Уолден сказал ровным голосом:

– Я полагаю, вам известно, что Конгресс дал разрешение на ввод в город армейских подразделений. Командование операцией поручено кредит-генералу Гасволду, но в сложившейся обстановке мне придется… Впрочем, это моя головная боль. Что вы планируете делать дальше?

Какое ему дело до нас? Тут что-то не так…

Сато взял сотофон у Кристы.

– Генерал, в городе – почти…

– Детектив Сато, я полагаю? Говорите четче, мне вас плохо слышно, – перебил его голос в сотофоне.

Сато поднес аппарат ближе к маске.

– …в центральном районе Сан Франа – полтора миллиона жителей… плюс еще почти тридцать миллионов во всем гигаполисе. Многие из людей серьезно поражены… их жизнь находится под угрозой. Какие меры вы собираетесь предпринять?

– Конгресс не любит полумер, детектив. Если в Вашинтоне дали разрешение на ввод войск, это означает, что ситуация должна и будет, – он сделал ударение на слове «будет» – взята под контроль в кратчайший срок.

– У вас есть лекарство? Вы хотите сказать, что вы вылечите…

Голос в трубке вновь оборвал его:

– Лекарства у нас нет. Скажу так, нет лекарства, достаточно эффективного и в количествах, необходимых для спасения всего гигаполиса. С другой стороны, Конгресс не может допустить, чтобы зараза распространилась на всю территорию Штатов. У нас есть другие, не менее действенные средства, с помощью которых проблема будет решена. Армия всегда умела отделять семена от плевел, – в голосе Уолдена звучал нескрываемый сарказм, – вот и теперь мы сумеем эффективно изолировать пострадавших…

Волосы встали дыбом на голове у Сато. Он механически вернул сотофон Кристе.

Трёп Уолдена – сплошное заговаривание зубов.

Криста еще пыталась объяснить генералу, что есть вероятность определить структуру противоядия, которое может спасти людей, заразившихся относительно недавно…

Мозг Сато интенсивно работал.

Они уже получили распоряжение, им уже выписали индульгенцию. Что для армейских дуболомов полтора миллиона человек? Тридцать миллионов? Да, они располагают эффективными средствами.

Все знают, какими… Армия не создана для созидания.

Она создана для уничтожения .

А вот насколько в Конгрессе осведомлены о том, что ситуацию еще можно спасти с помощью менее радикальных мер, – Сато не знал. И тут услышал окончание фразы генерала:

– …нет-нет, оставайтесь на месте, за вами уже вылетели. У меня есть прекрасно оснащенная лаборатория, с ней не сравнится даже лаборатория бедняги Хольмгрена. Мы…

Криста безвольно уронила руку с сотофоном вдоль тела.

Замершие, словно парализованные, они стояли и смотрели друг на друга. Потом, не сговариваясь, сорвали маски.

– Прости меня, девочка… – прошептал Сато.

– И ты меня, Майки, – непослушными губами ответила она.

Ведь она намеренно не сказала генералу о том, что Хольмгрен мертв.

Ведь Уолден однозначно дал им знать, что знает о лаборатории Конрада и наверняка осведомлен о ее возможностях.

Ведь генерал совсем не поинтересовался, откуда они знают его имя – тем более в связи с «Кассио-45».

Ведь…

Выходит, Келли ввязался в игру, в которой у него не было шансов выиграть. Только такой самоуверенный идиот, как Келли, мог представить, что он сможет шантажировать Уолдена и тех, кто с ним.

Армия представилась Майклу милионноруким, миллионноногим чудовищем с головой Медузы Горгоны.

В мозгу Сато с фотографической четкостью черно-белых красок, царствующих в наступающих сумерках, отпечаталось изображение Кристы – в некогда белом лабораторном халате, перепачканном грязью и отбросами, с паклеподобными волосами, окаймляющими восково-белое лицо, она походила на трогательно-нелепую куклу размером в человеческий рост, которую выбросили на свалку за ненадобностью.

А как выглядел он сам?

«За вами уже вылетели».

Откуда Уолден знал, где их искать?!

В воздухе, совсем-совсем близко, плыл тяжелый гул стратолетов.

Вдох-выдох, вдох-выдох…

Голова Сато озарилась ярким светом. Свет не исчезал, несмотря на сумерки.

Началось действие наркотика?

В памяти его всплыла та, самая последная, застывшая в воздухе химическая структура, показанная ему Хольмгреном. Теперь он видел трехмерную молекулу куда более отчетливо… Нет, не вспомнить. Все равно не вспомнить. Насколько это важно? Какая теперь разница?

Гул стратолетов вдруг ослабел. Голова пухла, наполняясь формулами в виде звуков. Как бы избавиться от этого – не приведи бог, она еще лопнет…