Катя Чудакова - Белоснежка и семь клонов

– Ты даешь, подруга! Что ж, я за тебя рада!

– Так я вещички потихоньку собираю… Ты не обижаешься?

– Да ну, что ты! Ты же приехала сюда найти мужа, а не со мной сидеть. Тем более, если остаешься жить в Дюссельдорфе, то мы с тобой сможем встретиться и поболтать в любое время.

Вика во время разговора пролистывала альбом и разглядывала картинки. Перевернув последнюю страницу, она вздохнула:

– Похоже, это тоже история большой любви…

– Я тоже так думаю. И даже знаю имя девушки, изображенной на всех этих рисунках. Ее уже нет в живых, а звали ее – Мария Петровна Коновалова.

– Коновалова? Это же фамилия…

– Совершенно верно. Того, кому ты не довезла письмо от московского академика. Кстати, в письме были анализы по определению отцовства.

– Меня все мучает чувство вины из-за того, что я сразу не отдала письмо. Может, это могло бы как-то повлиять на ход событий?

– Жизнь бы ему это вряд ли спасло. Скорее, ускорило бы развязку. Кому-то очень не выгодно, чтобы данные о родстве покойного Коновалова с неким «икс» стали известны широкой публике.

– Слушай! – вдруг осенило Вику. – Наверное, он отец маленькой девочки Инес. Ведь он работал в доме Хольцев, Лучана тоже… Они вполне могли бы… того…

– В тебе открываются скрытые аналитические резервы. Но это исключено. Во-первых, он попал в дом Хольцев около года назад, а она и того позже, когда Инес было уже несколько месяцев…

– А как же…

– Да очень просто! Хольцы могли поехать в Бразилию, присмотреть там девочку и оформить сразу на свою фамилию. Но вопрос – почему именно Лучана потом приехала в их дом в качестве няни? С их стороны это было бы очень непредусмотрительно. У ребенка может быть только одна мать, в противном случае начинаются психологические, педагогические и юридические проблемы. Не похожи эти Хольцы на легкомысленных простачков, которые могли пойти на поводу у кого-то… Во-вторых, вдова убитого утверждает, что он ей никогда не изменял…

– Ну, это в качестве аргумента приводить просто смешно. Большинство мужей и жен утверждают то же самое, а при этом статистика показывает обратное – что опять же большинство супругов изменяют друг другу. Парадокс? Нет! Грамотный подход к проблемам института семьи!

– Ну, с таким специалистом в семейных делах, как ты, я спорить не возьмусь. Возможно, ты и права. Хотя, мне почему-то кажется, что в их варианте – это то самое редкое исключение… И, в-третьих, самое главное, оба исследуемых – мужчины. Так что девочка Инес из кандидатов в родственники Коновалова выпадает. Но я думаю, что помимо самого убийцы, есть еще один человек, который может внести ясность в вопрос о том, кому именно было выгодно убивать безобидного садовника. Это старый профессор Бауэр.

– С чего ты взяла?

– Есть у меня некоторые соображения… Но пока не подтвержденные. Теперь осталось придумать повод проникнуть в неприступную крепость Хольцев. Я уже сегодня пыталась, честно говоря, каким-то образом туда попасть, но моя импровизация оказалась не очень удачной. Зато я познакомилась с хозяином антикварной лавки и сделала вот это ценное приобретение, – Алина кивнула на альбом с фотографиями. – Хозяин – иранец, обещал мне подыскать некоторые полиграфические редкости, а для Маркуса – модели старых паровозиков. Так что, время не зря провела. И…

Алина прервалась, услышав телефонный звонок:

– Неужели опять Маркус меня проверяет? Неужели вирус ревности сразил его так надолго? – причитая таким образом, Алина схватила трубку, готовясь дать отпор новоявленному Отелло.

– Фрау Вальд? – послышался в трубке приятный мужской голос с акцентом. – Вы мне оставили свою визитку с телефоном, и вот возникла необходимость вас побеспокоить…

Меньше всего Алина ожидала услышать голос хозяина антикварной лавки, в обществе которого она сегодня провела часа два. Естественно, удивление свое она скрыла за вежливым вопросом:

– Чем могу быть вам полезна?

– Понимаете, такое дело… Тот альбом, который вы у меня приобрели… Не могли бы вы его вернуть обратно? Все издержки будут вам компенсированы. Можете назначить любую цену. В пределах разумного, конечно…

– А что случилось? Вы же сами мне сказали, что альбомы и другие книги из дома напротив лежат у вас уже несколько месяцев…

– Совершенно точно. Но сегодня вдруг они опять понадобились хозяевам…

– Но остальные книги и альбомы ведь остались…

– Нет, нет. Я неправильно выразился – понадобился именно этот конкретный альбом с рисунками. Все остальное – к вашим услугам… Извините, что я так… Но, понимаете, фрау Петерсен очень настаивает.

– Фрау Петерсен?

– Да, да! Фрау Петерсен, которая у них работает.

– А я думала, сами хозяева попросили… – продолжала пустой разговор Алина, понимая, что от нее ждут конкретного ответа. Но надо быстро соображать – такой шанс подарил ей случай, надо использовать его в своих интересах. Вернее, в интересах дела…

– Наверное, она пришла по поручению хозяев, – терпеливо разъяснял Алине пожилой иранец.

– Не могли бы вы дать трубку фрау Петерсен? – решила идти в атаку Алина.

Не переспрашивая, что и зачем, хозяин лавки покорно согласился:

– Пожалуйста!

Через короткое время в трубке послышался глухой женский голос:

– Петерсен! – представилась дама и без переходов подошла к интересовавшему ее вопросу: – Надеюсь на вашу любезность и понимание. Мне поручили разыскать этот альбом. Само собой, в накладе вы не останетесь. Я не знаю, сколько вы заплатили за него, и не стану вас об этом спрашивать. Назначайте свою цену.

– Я готова вернуть этот альбом владельцу. Но у меня есть одно условие…

– Думаю, вы получите все, что хотите, – нетерпеливо вставила фрау Петерсен.

«Как-то странно она произносит слова, такое впечатление, что она не немка. Кажется, Лучана говорила, что весь обслуживающий персонал в доме – иностранцы…» – размышляла Алина, решаясь произнести заключительную фразу. Наконец, она решительно выпалила:

– Мое условие такое. Я хочу сама, лично, передать альбом его владельцу.

Настоящая Машенька оказалась совсем не такой смелой, как ее прототип из сладких грез молодого немецкого военнопленного. Да и сам Дитмар вдруг испугался, увидев наяву предмет своих мечтаний. На свадьбе своего друга Альфреда и Машиной подруги Лены, где они оба оказались в роли дружек, Дитмар решился заговорить с Машей только в самом конце вечера, когда ему с другими «лагерниками» надо уже было возвращаться на место.

– Мария, – начал он, старательно скрывая свой акцент, как будто и без того она не могла догадаться, кто он такой, – у меня в следующее воскресенье будет свободный день. Не могли бы мы с вами встретиться?