Елена Долгова - Мастер Миража. Вторая книга цикла «Геония»

– Но…

– Ты злишься на чужие предрассудки, когда думаешь о Лине, а чем профессор хуже? Он добрый, но очень обидчивый.

Калберг тем временем окончательно очнулся и зашевелился в своем кресле. Глаза под дряблыми мешочками век сияли, словно звезды. Распад умирающей плоти и вся сила жизни во взгляде – это сочетание поражало. Брукс несколько секунд смотрела прямо в лицо псионика, потом осторожно отвернулась.

– Здравствуйте.

– Здравствуйте, Авителла. Я слышал о вас, Тэн мне рассказал. Садитесь во второе кресло.

Авителла осторожно опустилась на прохладную упругую кожу.

– Расслабьтесь, ничего не бойтесь. Тэн, ты ей все как следует объяснил?

Цилиан, которому не хватило кресла, ждал чуть поодаль, у стены. Высокая прямая фигура в сером летнем плаще. Руки скрещены на груди.

– Я объяснил ей в общих чертах – ты же знаешь, я не силен в науке.

– Не слушайте его, девушка, инспектор демонстрирует скромность. Он вам сказал про укол?

– Нет.

– Мне придется ввести вам дозу релаксанта. След от укола продержится несколько дней – лучше всего колоть в ступню. А впрочем, выбирайте сами.

– Погодите, я хочу подумать пару минут.

Псионик устало кивнул и откинулся на спинку белого кресла. Бежали минуты, стояла тишина.

– Мне все равно, Авителла. Думайте. Если бы я имел право давать советы, я бы посоветовал вам отказаться, ловить ивейдеров – неприятная работа.

Брукс помедлила еще, бессильно мучаясь в душе. Ледяное равнодушие Калберга сбивало ее с толку. С одной стороны, дурная слава Департамента давала повод к самым разнообразным мрачным подозрениям, с другой стороны, Цилиан казался надежным, как скала, и ненастойчивым, а Калберг беспристрастным до безразличия.

«Если бы они собирались меня обмануть, они бы никогда не сказали про опасность, мне бы просто наобещали побольше про Лина».

– Ладно, я согласна.

Калберг неспешно кивнул, веки его дрогнули. Бойко, наверное, повинуясь ментальному приказу, вкатился приземистый медицинский кибер. Авита взяла со стерильного лотка шприц.

– Отвернитесь, я сама.

Профессор Калберг прикрыл глаза.

– Надеюсь, вы позволите мне не вставать, девушка? Не буду скрывать – я очень болен. Старение, знаете ли, заурядная болезнь ненатурализованного псионика…

Авита, не отвечая, мотнула головой в сторону Тэна Цилиана. Тот тонко улыбнулся и, крутанувшись на каблуках, повернулся лицом к стене.

Брукс отыскала подходящее место на коже и, набравшись смелости, воткнула иглу до половины. Жидкость удивительно легко ушла в мышцу, Брукс успела выдернуть инъектор, и в тот же момент стены комнаты искривились, пластик и металл подтаяли, мир потек, безнадежно утратил четкость очертаний.

– А…

Она не успела договорить. Тьма упала внезапно, лишая голоса, мыслей и сил. Авита, раскинув руки, неподвижно, без опоры висела в пространстве бездонной и беззвездной пустоты, и пустота это простиралась в бесконечность. Единственной нитью, связывавшей с реальностью, оставался голос Цилиана. Несколько кратких минут он что-то говорил без слов, обращаясь, то ли к Авите, то ли к невидимому собеседнику. Тон был несколько скандальный и очень убедительный. Голос мерно рокотал. Пространство молчало в ответ.

Потом голос тоже замолчал, и не осталось совсем ничего.

…Когда она очнулась в своем кресле, Калберг уже ушел – должно быть, скрылся в потайном отсеке. Цилиан курил и терпеливо ждал, Авита прочла на его открытом лице искреннее беспокойство.

– Все в порядке? Голова не болит?

– Нет.

Она встала – стены качнулись, но устояли. Сделала шаг – непокорный пол попытался мягко вывернуться из-под сандалий.

– Дайте мне, пожалуйста, руку.

Инспектор мягко взял ее за локоть.

– Ставь ножки покрепче. Вот так. Пошли – на улице тебе станет легче.

– Почему все качается?

– Ничего страшного, временная иллюзия, Калберг сделал тебе ментальный барьер – все, как мы договаривались. Не обижайся, девочка, что он ушел, не простившись, профессор очень устал.

– Он сильный сенс?

– Конечно. Может быть, единственный легальный взрослый псионик Каленусии. Это очень грустная история. Помогая тебе, старик потерял пару недель жизни. Кстати, о том, что ты видела, никому ни слова. Смотри же, не подведи меня.

– Калберг живет в Пирамиде? Прячется ото всех?

– Ты догадливая, – улыбнулся Тэн. – Пошли, пошли.

Они проделали путь в обратную сторону. Сверкнула непробиваемым стеклом высокая дверь. Летняя улица встретила Тэна и Брукс золотом вечера, спокойствием и уютным, мирным шумом города. Головокружение быстро исчезло. Авита немного выждала, неприятные ощущения больше не повторились, и тогда она без опасений села за руль. Цилиан вежливо распрощался и исчез, скрылся за углом – прямой целеустремленный силуэт в сером летнем плаще.

– Ну что ж, вперед! Раз мы выбрали подвиги, то придется идти до конца.

Брукс решила довериться судьбе. Так кончился этот странный вечер.

На следующее утро машина сломалась в пятистах метрах от проходной – мотор покашлял и заглох. Авита Брукс выбралась на раскаленный тротуар и с досадой хлопнула дверцей.

– Отличное начало дня.

Утренняя неудача предупреждала о неведомых пока неприятностях. Возле электронного пси-турникета угрюмо маячил развеселый охранник со смятой сигаретой в зубах.

– С опозданием, курочка. Ты нарываешься на полноценный штраф, должно быть, завелись лишние лишние.

Брукс сняла с шеи конфедеральный жетон и приготовилась вставить его в прорезь турникета. Охранник махнул рукой.

– Не надо. Ты близорукая, что ли? Со вчерашнего дня эту штуку заменили. Новая модель – просто блеск, считывание личного ментального отпечатка, запрос в Систему, жетоны отдыхают, и никаких неприятностей.

– А если заявится чужой? – ехидно поинтересовалась Авита.

– Кибер успокоит его парализатором.

Авита с опаской прошла между отполированными перилами.

– А ведь лицензии на глубокие пси-проверки у вас наверняка нет.

– Боишься – проси увольнения. Очистишь место тем, кто поумней.

К цеху вела бетонная дорожка, обсаженная низкими стрижеными кустиками. Возможно, среди миниатюрных листочков тоже скрывались датчики пси-слежения, но это не волновало Авиту. «Интересно, куда Компания девает такую прорву частной информации?».

Брукс незамеченной нырнула в высокое здание цеха и устроилась в кресле оператора. Девушка, чья смена недавно кончилась, как раз собиралась уходить и поправляла стянутый пестрой лентой пучок белоснежных волос. Ее водяной прозрачности глаза сильно покраснели, усиливая сходство с лабораторной мышью – наверняка сказались бессонная ночь и нервное напряжение. Заметив Авиту, альбиноска обиженно надулась.