Елена Долгова - Мастер Миража. Вторая книга цикла «Геония»

Иллюстратор Den Xenon

Иллюстрация на обложке Grandfailure

© Елена Долгова, 2020

© Den Xenon, иллюстрации, 2020

ISBN 978-5-4490-4730-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

В пустом переулка было тихо. Косая тень, которую отбрасывал мусорный контейнер, выползла на отшлифованный миллионами ног, усеянный кусками пластика асфальт. В этой тени, спиною к стене, сидел на корточках беглец.

Из своего укрытия он хорошо видел залитую мертвым неоновым светом площадь, сомкнувшиеся вокруг нее стены домов и клочок иссохшего до каменной твердости газона.

Стояла безветренная ночь, одна из тех, что приходят на смену самым знойным дням в разгаре лета. Свет в окнах давно погас, где-то поблизости тявкала бездомная собака. Этот лай повторялся снова и снова, ритмично и однообразно, как будто работала электронная игрушка, но не мог заглушить ни приглушенного шума двигателя, ни шороха колес по асфальту.

Периметр площади неторопливо объезжал низкий, хищного силуэта фургон. Ночь и тонированное стекло не позволяли рассмотреть лицо водителя. Человек в укрытии плотнее прижался к стене, пытаясь слиться с теплым, безопасным камнем.

Машина притормозила в десяти метрах, дверца сухо щелкнула. Один из преследователей вылез и двинулся вперед с неосознанной грацией хищника. Сходство усиливал тяжелый шлем пси-защиты, форма напоминала плоский череп ягуара. Беглец скорчился, подтянул колени к подбородку и переместился немного влево, прячась за ребристой коробкой мусорного бака. Под подошвами охотника захрустело битое стекло.

– Здесь темно, Митни, какая-то сволочь переколотила фонари.

Преследователь прошел несколько шагов и замер, вслушался в едва различимые подозрительные звуки. Круг света от карманного фонарика шарил по стенам. Что-то мягкое и большое шевельнулось в груде мусора, со стуком упал грязный кусок фанеры. Растрепанное существо, помесь болонки и терьера, опрометью метнулось в сторону, унося в темноту свою спутанную шерсть и свой почтительный страх. Выстрел карманного излучателя опалил асфальт у самых собачьих лапок.

Охотник с досадой пнул металлическую решетку водостока, металл глухо загудел, человек энергично выругался и опустил оружие.

– Из-за ночных дежурств у меня совсем никудышные нервы. Здесь чисто, только тощие псы и жирные крысы. Поехали, проверим проспект Процветания.

Ритмично заработал мотор, машина удалилась, заложив вираж. Беглец, выждал еще немного – не возвратиться ли машина.

– Пора.

Он выбежал из укрытия под едкий свет неоновых фонарей, опустился на колени, обдирая пальцы, приподнял решетку водостока и ловко спрыгнул вниз с полутораметровой высоты. Потом, поднявшись на цыпочки, ухватил решетчатую крышку и поставил ее на место, в пазы. После жаркой сухой городской ночи темный туннель веял сыростью и прохладой. Влажная грязь чавкала под ногами. Беглец прошел несколько шагов, на ощупь отыскал лаз в просторную нишу и перекинул в нее ловкое тело.

– Эй, Лин! Это Марк, я вернулся.

Фонарик освещал мрачные лица. Пришелец, назвавшийся Марком, крепкий широкоплечий парень, провел рукой по коротко стриженной светлой макушке, стирая паутину, потом бросил в угол пустую сумку и устроился на груде расплющенных картонных коробок. Заспанный Лин Брукс поднял голову, в длинных темных спутанных волосах его застряли мелкие опилки.

– Все прошло как надо?

– Я не смог принести продукты.

– Мать тебя прогнала?

– Дом закрыт, похоже, все они уехали на южное побережье. Наверняка, стоило мне сбежать от реабилитаторов, как стариков принялась трясти полиция. Мамочка в бешенстве, а отец поставил крест на таком придурке.

Марк замолчал и принялся отчищать грязь с рукава дорогой черной куртки. Лин присел рядом на корточки, обхватил колени руками. Старый след операции – тонкая светлая нить на коже полукольцом обхватывала шею. Они познакомились три дня назад. Сейчас придавленный неудачей Марк от нечего делать рассматривал худое прозрачное лицо случайного приятеля.

– Есть нечего, – грустно заметил Лин. – Патруль уехал, пошли наверх, лучше вернемся ко мне домой.

– Ты свихнулся – без конфедеральных жетонов?

– Сестра не выдаст и не скажет никому.

– Рано или поздно туда придут из Департамента – твоей сестре дадут срок за укрывательство.

– Мы не задержимся, только возьмем продукты и немного вещей. Хочешь рвануть на северо-восток?

– В Арбел, к этим предателям…

Лин опустил длинные ресницы и тихо вздохнул. Под глазами резче проступили тени.

– Они там принимают псиоников – всех. У арбелианцев вообще нет конфедеральных жетонов, нет реабилитации. Тебе проще, Марк, даже если тебя возьмет патруль, ты все равно выдержишь. Говорят, это очень противно – когда стерилизуют мозги, но потом ты получишь этот самый жетон и даже сможешь попасть в университет или найти работу. А я – я просто помру… Я болен.

Марк опустил глаза. Его злило сочетание в Лине логичности и вялой покорности судьбе.

– Ты не мог сказать об этом реабилитационной комиссии?

– Я сказал. Они все знают.

– Я не верю, что тебя могут убить. Реабилитаторы – та еще мразь, но не до такой степени, чтобы вводить антидот больному.

– Конечно. Меня запрут в накопителе «до выздоровления». Только мне не выздороветь никогда – такой уж я урод.

Неподалеку прошмыгнула растрепанная крыса. Грязная шубка зверька намокла. Марк метнул в грызуна комок земли, но глина рассыпалась, не ударив. Крыса обиженно пискнула, спряталась, и Марк замолчал, прокручивая в памяти боль и растерянность последних дней.

Четыре дня назад Марк Беренгар вошел в роскошную дверь Службы гражданской реабилитации. Скамьи вдоль длинного коридора по большей части пустовали. У самого входа устроилась толстощекая голоногая девушка с ярко обведенными глазами. Ее широкий ротик глуповато приоткрылся, аура сенса буйно полыхала – Беренгар на глаз определил индекс от семидесяти до восьмидесяти.

– Привет!

Девушка промолчала, ее расширенные зрачки уставились в белую стену.

Поодаль, в самом углу, тихо возились малолетки – тринадцатилетние сенсы, скорее всего, заявились на первичную регистрацию.

У самой двери инспектора Реабилитации в напряженной позе ожидания застыли двое. Парень, ровесник Марка, сероглазый узкоплечий, с длинными девичьими ресницами, и девушка годом старше – с такими же светлыми глазами, с толстой туго заплетенной льняной косой, в открытом на плечах цветном летнем комбинезоне.