Влад Ревзин - Затемнения в Мюнхене

В узком коридоре, где пол усыпали осколки зеркала, и луч фонаря разбился на тысячу отражений, они забрали лежащий у входной двери роскошный висячий замок. Отличный замок, – с основным ключом, и с дополнительной скважиной сбоку, – для маленького ключика.

Фриц каждый вслух оценивал примерный пищевой эквивалент добычи.

Чуть дальше они нашли трубку и жестянку с табаком. Трубку и жестянку Отто так же заботливо упаковал в мешок.

Затем братья перебрались в комнату, напротив той, с разгромленным столом.

Здесь, осветив стены, Фриц присвистнул.

– Вот это удача!

Комнату бомба пощадила.

В шкафах на полках поблескивала посуда, фарфоровые статуэтки. Здесь хранилось более десятка часов, – настенные, каминные, ходики, с кукушкой. Лишь одни часы сорвались с гвоздя и валялись на полу. Оттуда при взрыве вылетела деревянная фигурка смерти, держащая в костлявых руках косу.

– Гляди, – восхищенно приговаривал Фриц, вытаскивая из шкафа шкатулку.

Внутри шкатулку наполняли цепочки, медальоны, на дне, -пара медалей; тут же плетеный бело-коричневый погон с жестяной пуговицей.

– Клад! – обрадовался младший.

– Офицерский? – спросил Отто, имея в виду погон.

– Кажется, полицейский… гаупт-вахмистр вроде…

В глубине скрипнуло так сильно, что оба подпрыгнули, потом настороженно прислушивались, – сердца колотились так сильно, что можно было услышать на улице.

– Кидай в свою сумку все, что не бьётся! – приказал Фриц. – Этих только глиняных не бери.

Он указал на маленькую коллекцию фарфоровых пастушек.

Оба слаженно заработали, заполняя мешки безделушками.

Когда Фриц потянулся за фотографией женщины в серебряной рамке, оглушительный гром потряс дом. С потолка посыпалась штукатурка, прямо перед носом Отто по стене зигзагом прострелила трещина, в проем двери мощный порыв воздуха вдул душное облако пыли.

– Бомбежка! – завизжал Фриц.

Это была не бомбежка. Рухнула лестница, ведущая на второй этаж.

Подхватив мешки, братья зайцами выскочили из комнаты. В коридоре им пришлось преодолеть настоящую гору из обломков.

Спотыкаясь, они пробежали сквозь комнату с поломанным столом, причем Отто успел побывать на коленях и локтях, уронить и снова подхватить свой мешок.

Во дворе, побросав мешки на багажники, и выбив ударами ног калитку, оба вскочили на педали.

На улице было все так же пустынно. Братья припустили по Бергонштрассе, и лишь миновав последние дома, сбросили скорость, чтобы перевести дух.

Однако здесь их ждало еще одно приключение, – и пострашнее темного дома.

Младший брат заметил впереди в темноте тень, привстал в седле, вгляделся в кусты у дороги, и заорал:

– Аааааа!!

Заскрипели тормоза, Фриц резко повернул велосипед, и помчался обратно, к Карл- Теодор-штрассе. Он миновал полуразрушенный дом и понесся в город со скоростью, с которой не ездил еще ни разу за свою короткую жизнь, да и после никогда не удавалось.

Его «Аааааа!» еще долго отдавалось от стен…

Отто оказался не столь быстр. Когда он обнаружил, что у куста, в нескольких шагах от него, стоит некто, высокий и в необычной одежде, Отто даже удивился: зачем так кричать?

Человек, – или существо, для ночной прогулки облачился в длинный халат, затянул его ремнем. Торс защищало подобие кольчуги. На голове тускло поблескивал шлем, – но не обычный, солдатский, а увенчанный торчащими вверх крыльями, словно шлем собирался улететь.

А вот когда Отто увидел меч у НЕГО в руке, колесо велосипеда вильнуло в сторону, и парень свалился в канаву. Он выскочил оттуда, и оглянулся, чтобы убедиться, -существо двинулось в его сторону.

Отто не стал ждать, что будет дальше, дал стрекача в темноту, -напролом сквозь чей-то огород, – падая, поднимаясь, и подвывая от страха.

Велосипед и мешок остались в придорожной канаве.

Гигант с мечом остановился посреди дороги и, медленно поворачивая голову, глянул сначала в сторону города, потом в темноту, в которой исчез Отто.

После этого он опустил голову, замер под зарядившим мелким дождиком. Он походил на скульптуру мифологического животного с рогами, вставшим на задние лапы.

Когда чудище опять подняло голову, его борода, словно щупальца дохлого осьминога, заблестела. Несмотря на октябрь, туника не имела рукавов. да и ноги, почти до колен, были открыты ночному холоду.

Странное ночное существо попятилось и исчезло за придорожными кустами.

За час с четвертью до рассвета на дороге загрохотал возок с хворостом. За вожжами, управляя маленькой жилистой лошаденкой, сидел немолодой крестьянин.

И селянина, и его домик, в трех километрах от предместья Оберменциг, звали Пфедермистом.

Человеком он слыл пустым и несдержанным на язык. Пфедермист выполнял обязанности лесника, приторговывал дровами для растопки и хворостом, пил пиво и постоянно попадал впросак.

Он увидел блеск никелированного руля, остановил свою верную клячу и спустился в канаву. Вытащив велосипед на дорогу, Пфедермист осмотрелся, закинул находку в возок, накрыл рогожей, кое-как развернул лошаденку, – и потрусил прочь, замирая от каждого звука на дороге.

Когда Пфедермист достиг своего двора, он вздохнул с облегчением, снял велосипед с возка, занес в сарай за домом. Он любовно оглядел велосипед, отстегнул ремень и стащил с багажника мешок.

В мешке оказалось столько блестящих и красивых вещей, что у старого воришки разбежались глаза. Особенно ему пришлись по душе деревянные часы, с дивным блестящим циферблатом; также были хороши металлический судок и хитрый замок с двумя ключами.

В конце концов со дна он выудил то, что малыш Фриц назвал «кожаной штучкой». Толстая тетрадь в кожаной обложке с защелкой.

Пфедермист открыл тетрадь, равнодушно прочел надписи на первой страничке, написанные каллиграфическим почерком:

«Йозеф Майер, 1941—1942», и ниже, – «тетрадь #9».

Тетрадку использовали примерно на две трети, остальные листы остались нетронуты.

На следующей странице оказался вклеенный рисунок, – какой-то древний вояка. Здоровый дядька, – сидит на троне, облаченный в странную одежду. В руках держит копье и щит, вокруг собаки и вороны.

Пфедермист прочел запись на следующей странице: «Верховное божество древних германцев по имени Вотан (в других источниках Один)».

Пфедермист нежно погладил мягкую кожаную обложку, выдернул оттуда тетрадь и швырнул в угол, в ящик со старыми газетами для печки. Тетрадь влетела в ящик, сползла по его стенке вниз и корешком коснулась дна.

Кожаная обложка перекочевала под мышку, хозяин вышел из сарая, и закрыл за собой дверь.

Остановился, покачал головой, вернулся в сарай, выудил расхристанную тетрадь, отнес ее в нужник и положил на доску стульчака возле крышки…