Андрей Щупов - Гастроли «ГЕКУБЫ»

Уже в дверях он мне подмигнул.

– Скажи честно, ты ведь отоварил бы его, точно?

Вместо ответа я только вздохнул.

– Точняк, отоварил бы! – Удовлетворенно кивнув, Борик сбежал вниз по лестнице. Без гипса ему, как видно, и прыгалось, и бегалось. Хорошо, когда не на ринге и не в больнице!

Закрыв дверь, я вернулся к столу, повертел в руках тяжелый кубок. В голове царила полная путаница. Самое смешное, что я точно знал: никого и никакими силами я уже не смогу убедить в том, что проиграл этот бой честно. Кто-то из великих однажды сказал, что история на восемьдесят процентов состоит из мифов и легенд. Именно сегодня и сейчас я окончательно поверил, что так оно и есть. Все суета сует. Мифы, легенды и сказочки для взрослых…

Играл музон. Группа «Сиплые галлюцинации». Пардон, – смысловые. Под таких хорошо хандрить. Валяешься на диване, сосешь себе пивасик и мечтаешь. О мотоцикле, что умел бы летать, о славе первого роккера, о челюсти из титана. А что! Заиметь бы такую – и на ринг! Или по подворотням двинуть. Вот бы меня боялись! Ходил бы и сам подставлял ряшку. Ты чо, в натуре, крутой? Давай, бей, чувачело! Или ссышь?.. Хрясь – и копец костяшкам! А еще разок не хочешь? Опять обмочился?.. Бэмс! – и нет кулака. И наручники можно перекусить, и антенну вражью, если понадобится. Подлетел на моцике, перекусил, смылся. А у ЦРУ облом или кого там – понос и проблемы. Бегут жаловаться своим резидентам-президентам, да только и те ничего не могут поделать. Тут обычных стоматологов не позовешь. Бессильны они перед моей титановой челюстью…

Я сладко потянулся. Эх, грезы-фантики! Может, и хорошо, что Всевышний не помогает им сбыться. Только представьте себе, – семь миллиардов людишек, и семь миллиардов фантазий! Садюги и шизики, нацисты и генералы – и все напропалую мечтают… Нет, братцы! Ну на фиг такие мечты! Или даже куда подале!..

Звонку телефона я почти обрадовался. За трубку ухватился точно за соломинку. Большим пальцем ноги погасил любителей галлюцинаций. Как опять же говаривал кто-то из великих: не хочешь думать о печальном, спеши переключиться, ищи кнопку. Вот я и нашел.

На этот раз звонил Женька Лысых. В простонародье говоря – Джон.

– Спишь, обормот? – Джон почти рычал. – Что там с твоими состязаниями?

– Порядок, проиграл, как ты того и желал.

– Ну и кюл, коли так! Я же шутил!

– Значит, дошутился.

– А Толян с Гариком?

– Аналогично.

– Ну и ну! Потом расскажешь, ага? У меня, понимаешь, не получилось вырваться.

– Гравицапы не нашлось?

– Вроде того…

– Не получилось, значит, все. Я вам не рассказчик. Короче, какого фига ты меня потревожил?

– Порадовать хотел. Я почему завяз-то вчера?.. С Клозетом пытался договориться. Прикидываешь? Этот гад кислород нам перекрывает! То есть – уже перекрыл!

– Чего-чего?

– Что слышал! Американцы на Луну высадились – вот чего!

– Какие еще американцы?

– Черт их знает. Вроде из столичных вурдалаков. Сразу две группы. Клозет их выписал телеграммой, а нам по шапке дал. Короче, полный чистотайд! Всем гастролям хана.

– Чего ты гонишь? – я нахмурился. – Давай по чесноку, я на шутки нынче плохо западаю.

– Какие там шутки! Все голимая правда. Сказал, гад такой, что с сегодняшнего дня свободны.

– Что, значит, свободны? У нас же контракт! С печатями, с подписями!

– Вот и я про них заикнулся. Догадываешься, куда он меня послал – с нашими подписями?

– Вот, жлоб! Мы же на две дюжины концертов договаривались! Пай даже поделить успели! Я под это дело у Серегина стольник выклянчил.

– Вот и попроси теперь Клозета вернуть.

– И попрошу, что ты думаешь!

– Брось! Попросил один такой. Видел его гавриков? Они давно уже без дела скучают. Так тряхнут, мало не покажется.

Я глухо выругался:

– Вот, Клозет! Вот, шкура!

– Что ты хочешь? Обычный бизнесмен. Сказать по правде, москвичи-то ему барыша больше принесут.

– Но ведь договорились! Железно!

– Ладно, Бил, не переживай, – Джон заметно сбавил обороты. Это у нас всегда так, я спокоен – он орет, а стоит мне завестись, как тут же успокаивается он.

– Леший говорит, что может, оно и к лучшему. Чего мы не видели на этих душных концертах?

– Так-то оно так, а дрожжи? Где я тебе их наблындаю? У меня что, лопатник тугой? Мне долги отливать надо!

– Ты не быкуй, не у себя в секции.

– Как не быковать, когда долги! Думаешь, приятно у тетки на шее висеть?

– Не кипятись, есть одна идейка. Леший зовет в Крым. Тоже на гастроли, только свои собственные.

– Как это?

– Очень просто. Берем бас-гитару, соло, одну акустическую, колонку с усилком и отчаливаем. У Лехи дядька на грузовом аэро подрабатывает. Подкинет до Симферополя. А там доберемся до побережья, будем потешать отдыхающих. Как бременские музыканты. Знаешь, сколько у курортников денег!

– Ерунда какая!.. Давай лучше перетрем еще раз с Клозетом. Он же понимать должен! Договор – это ему не туалетная бумажка! Пригрозим судом в конце концов, компенсацию потребуем!

Джон обидно заржал в трубку.

– Чего ты гогочешь?

– Да так… Удивляюсь твоей наивности, сеньор. Ты где живешь? В Сан-Ремо или в Катькином бурге?

– Сам ты сеньор!

– Ладно, Бил. Если что, мы в подвале. Забегай. Там и обсудим наши скорбные делишки.

– Забегу… – я поморщился, представив себе восторженные физиономии приятелей музыкантов, когда они узреют мои распухшие пальчики, мое далеко не благоухающее личико.

– Тогда до встречи!

Я опустил трубку, с нехорошим надрывом обругал администратора нашего районного ДК – того самого Клозета. Соломинкой телефон оказался плевой. На душе стало еще смурнее.

***

С ряхой вроде моей сегодняшней не очень-то погуляешь по улицам. Фурор – да не тот! В киоске купил кубик желе ароматизированного, продавщица отсчитала сдачи раза в три больше. Пришлось оставить ей все. Долги – долгами, но я не скопидом какой. Увы, внешность продолжала действовать, как глаза обаяшки-Горгоны. Прохожие опасливо отшатывались к тротуарным бровкам, и даже в троллейбусе какой-то мужичок-абабок сделал попытку уступить мне место. Только кондукторша не ударилась в панику. Повидавшая на своем веку всякое, она равнодушно сунула мне в руку билет и удалилась. Я оглядел бумажный клочок и машинально сложил цифры. Вернее, попытался сложить. Полушария испытывали еще остаточную вибрацию, потому что девять, шесть и шесть никак почему-то не складывались. В конце концов я сделал усилие, и, ржаво провернувшись, мозговые шестеренки выдали на внутреннее табло число двадцать один. Очко… Я скривился. Выходит, впереди счастливый день? Занятно! Может, и впрямь сумею договориться с Клозетом? Все-таки я не Джон. И побольше и пострашнее…

Подтверждая версию счастливого дня, в окно троллейбуса прямиком над головой мужичка-абабка со звуком пистолетного выстрела ударила каменюга. Мужичок ойкнул, пассажиры испуганно вздрогнули. Но троллейбус – животное крупное, одной каменюгой его остановить трудно. Все шло своим чередом, мы продолжали ехать, люди ошалело моргали, и только широченное стекло стремительно покрывалось трещинами, теряло форму и набухало. Сообразив, что произойдет через секунду, я ухватил мужичка за шиворот, рванул с места. А в следующий момент окно лопнуло в мелкие брызги, со звоном ухнув на пол и сиденье.