Андрей Щупов - ДОНОРЫ. Фантастика и приключения

– Вот как? – Виктор вновь опустился в кресло. Борхес же напротив, поднялся.

– Минуточку терпения. Следует обговорить кое-какие детали с Руппертом. И если нет никаких возражений, то, полагаю, можно приступать к финальной фазе.

Некоторое время Виктор молчал, осмысливая услышанное.

– Или вы еще не готовы?

Виктор неопределенно качнул плечом.

– Как долго это все происходит? Я про облучение…

– Совсем быстро. Секунд тридцать-сорок, не больше. Процедура совершенно безболезненная, так что беспокоиться нет оснований.

– Я понимаю, – Виктор с иронией кивнул. – Процедура безболезненная на первых порах, а на вторых – как уж получится…

– Ну, это уже во многом будет зависеть от вас.

– Буду на это надеяться, док…

Но доктор его уже не слушал. Прозрачный колпак поднялся и плавно опустился. Мэрвил Борхес оказался снаружи, Виктор же остался на жертвенном пятачке один. Ловушка, таким образом, захлопнулась.

***

Коренастый инструктор с дубинкой в полусогнутой руке шел чуть впереди. Следом за Виктором шагал Таппи – один из тех ребят, что брал его пару дней назад в гостинице. Надо признать, они не слишком его здесь задерживали. Отчасти Виктор был даже разочарован. Он ждал инструкций, может быть, даже какого-то курса специальных тренировок, но ничего подобного не случилось. Доноров выпроваживали на улицу, едва умыв-накормив, в двух словах разъяснив им суть дела. В этом плане ему даже повезло: тот же Таппи поведал Виктору, что с обычными волонтерами ни Борхес, ни тем более – Дик Рупперт как правило не общаются. Исключение сделали только для него – видимо, как для первого донора из России. Вот так, не больше и не меньше! И вроде бы не на что было обижаться, но все равно – некий осадочек у Виктора остался. Никто не носился с ним, как с писаной торбой, не вешал на грудь прощальных иконок, оберегов и амулетов, не хлопал трепетно по плечу, не жал руку. Все было вежливо, сухо и делово. Очень походило на то, что донорская служба у них поставлена на конвейер, и тот же инструктор монотонным голосом напутствовал шагающего рядом донора последними наставлениями:

– Одежду и ботинки рекомендуем не снимать. Куртка и брюки из особого кевларового волокна. На груди и животе – несколько керамических пластин, но очень-то не обольщайся. От ножа спасут, от пуль – вряд ли. То же самое со шляпой. Под внешним фетром – та же керамика. Практически – каска…

– То-то она такая тяжеленная!

– Лучше будет потерпеть эту тяжесть. Может выручить от множества мелких и больших неприятностей.

– Ага, вроде того кирпича, что падает на голову.

– В том числе и от него.

– А от чего не выручит? – Виктор нервничал, и оттого чувствовал, что становится болтливым. Язык работал сам по себе, не спрашивая разрешения. В эту минуту он просто не способен был сдерживаться.

Инструктор скосил на него равнодушный взгляд и, игнорируя вопрос, тем же монотонным голосом продолжил:

– Датчик с мизинца снимать тоже не рекомендуется. Без него мы не сможем следить за твоим передвижением. Рацией пользуйся лишь в крайнем случае. Частоты могут прослушиваться случайными радиолюбителями. Таких в последнее время развелось сверх головы. По той же причине запрещаются переговоры в эфире открытым текстом. С основными кодовыми словами тебя ознакомили?

– Вроде да. Хотя не очень понимаю, зачем все эти шифры.

Пробормотав невнятное, инструктор зло взмахнул дубинкой, задев стену. Крупная голубая искра звонко треснула на металлических рожках резинового оружия.

– Славная вещица! – оценил Виктор. – А мне почему такую не выдали?

Сопровождающий вновь пропустил его слова мимо ушей. Судя по всему, игра в вежливость закончилась, и Виктор начинал понемногу закипать.

– Я, кажется, задал вопрос! Не слышал, сержант? Почему мне не выдали никакого оружия? Рупперт мне много чего обещал.

– Вооружение доноров запрещено инструкцией. Мы руководствуемся статьями закона и не намерены разжигать стрельбу на городских улицах.

– А если будут стрелять в меня?

– За это тебе и платят, приятель. Кроме того, есть рация. Приспичит, выходи в эфир. Глядишь, кто-нибудь да откликнется.

Инструктор задержался перед массивной, выходящей на улицу дверью. Лязгая тяжелыми замками, вновь покосился на Виктора. Губы его искривились в усмешке.

– Ну, что? Удачи тебе, донор! – крепкая рука хлопнула Виктора по спине – практически выталкивала наружу. Готовый увидеть ту же ехидную улыбочку, Виктор обернулся к Таппи. Но нет, этот парень глядел на него иначе – даже вроде как сочувствовал. Прежде чем шагнуть за порог, Виктор благодарно ему кивнул.

Теплый ветер овевал лицо новоиспеченного донора. Окрашиваясь в малиновые тона, солнце неторопливо уползало за крыши. Виктор взглянул на часы. Десятый… – и всего ничего до полуночи. Инструктор говорил, что утро и день проходят относительно терпимо. Главные донорские злоключения начинаются с приближением ночного времени. Что ж, великолепно! Его выпустили под самый занавес! Даже не дали времени освоиться…

Озираясь по сторонам, Виктор двинулся по улице. Пока ничего не происходило. Или ЭТО происходит не сразу?..

Ветер с шорохом подволок к его ногам мятую газету. Осторожно переступив через нее, он приблизился к витрине. На кого он похож в этом кевларовом балахоне? Виктор повернулся чуть боком. Да нет, вроде нестрашно. Четверо из пяти прохожих с уверенностью отнесут его к категории не самых запущенных бродяжек. Впрочем, если этот кевлар, в самом деле, чего-то стоит, можно и потерпеть. Он пристукнул по асфальту каблуком. Вот ботинки ему определенно нравились! Мягкая и вместе с тем прочная кожа, высокие, как у сапог, голенища, ребристая подошва, позволяющая ступать пружинисто и без опаски, надежно ощущая под собой землю. И при всем при том – совсем даже не тяжелые!

Глубоко вздохнув, Виктор подмигнул отражению в витрине. Что-то не слишком спешит океан событийности. Может, излишне его напугали? Зарядили, чтобы не расслаблялся и не терял бдительности, а в реалиях этот самый событийный поток – не такой уж и грозный?

Виктор ощутил, как губы его сами собой вытягиваются в кривоватую насмешливую дугу. Занятно! Получается, он взялся за работу, в эффект которой до сих пор не верит. Ни Борхес, ни Рупперт так и не сумели полностью его убедить. Шапок-невидимок не бывает. Как и ковров-самолетов со скатертями-самобранками. Тем не менее, эти деятели из ОПП утверждали совершенно обратное. Неудивительно, что мозг Виктора продолжал вновь и вновь прокручивать ситуацию, рассматривая ее и так, и этак, пытаясь отыскать скрытый подвох, обнаружить зловещий умысел, ускользнувший от внимания хозяина. Собственно, объяснений – и объяснений вполне реальных могло быть сколько угодно. Он выслушал всего лишь одно из многих – версию, на которую мог легко купиться средний обыватель. Как известно, на доверии простачков процветает добрая треть человечества. Ну, а две трети пускают нюни, суют головы в петли или травят себя транквилизаторами…