Андрей Щупов - ДОНОРЫ. Фантастика и приключения

Он посторонился, пропуская мимо себя старичка с палочкой, упрямо спешащего к месту события. Беззубый рот пожилого мужчины безостановочно двигался, как будто старикашка что-то старательно пережевывал, глаза были алчно устремлены вперед. Перебежав улицу, Виктор прибавил шагу.

В самом деле, долгое время он жил отшельником, общаясь лишь с Майклом и парой-тройкой знакомых. Могло получиться и так, что он умудрился пропустить новость о донорах мимо ушей. Впрочем… Виктор припомнил слова Рупперта, касающиеся секретности эксперимента. Подобные фразы встречались и в подписанных им бумагах. Контракт на работу, подписка о неразглашении, согласие на экстренную кремацию и что-то там еще… Что ж, все обстояло вполне серьезно, и, наверное, сто тысяч – приемлемая цена за молчание. Ну, а полицию вряд ли посвящали в подробности. Возможно, подбросили удобоваримую легенду, обязывающую не препятствовать задержанным донорам, а по возможности и всячески им содействовать.

Виктор мысленно воспроизвел гримасу молодого полицейского. Что она означала? В самом деле сострадание или естественную брезгливость?

Пройдя еще несколько кварталов, он чуть было не угодил под рухнувшую панель с рекламой, но спасла реакция и отчасти пластины, прячущиеся под матерчатым кепи. Стеклами брызнули десятки лампочек, металлический каркас от падения смялся пополам. Донора он задел лишь самым краешком. Очумело покрутив головой, Виктор отошел в сторону. Однако!.. Вот вам и пресловутый «кирпич», про который совсем недавно он так необдуманно шутил.

Рассмотрев неподалеку зазывающую вывеску питейного заведения, донор решил, что небольшая пауза ему не помешает. Мозг еще буксовал на стадии раздумья, а ноги уже несли к распахнутым дверям. Посещать различного рода публичные места, в том числе библиотеки, кинотеатры, выставки и бары, ему также настоятельно не рекомендовалось, но лояльности и послушания они могли требовать от кого угодно, только не от Виктора. И снова он ощутил в груди знакомый трепет, уже второй раз за сегодняшний вечер. Подобного он не испытывал давненько – с тех самых пор, как, освободившись из плена, попал сперва в Австрию, затем в Нидерланды, а потом уже и сюда…

Заведение было вполне пристойным – с богатым ассортиментом выпивки, игривым освещением и музыкальным сопровождением. У стен размещались игровые автоматы – известные на весь мир «однорукие бандиты», кнопочные слот-машины и прочая электронная дребедень с зазывно сияющими экранами. Разумеется, все места перед металлическими «вымогателями» были заняты. Впрочем, Виктор не рвался испытывать счастье – знал наперед, чем это закончится.

Взяв бокал апельсинового сока, он пристроился за круглым не самым чистым столиком, зашарил рукой по подсумку. В помещении, чем-то похожем на склад, тот же инструктор выдал ему, помимо амуниции, карту города, адреса нескольких дешевых ночлежек и семидневный комплект белковых концентратов. Он мог жить вполне автономно, нуждаясь только в воде и крыше над головой в часы сна. Впрочем, и сон с помощью стимулирующих препаратов он мог при желании сокращать до полутора часов – во всяком случае, если верить словам инструктора.

Достав пакет с концентратами, Виктор надорвал одну из бумажных капсул. Он ожидал увидеть что-то вроде таблеток, но формой это больше напоминало куколку тутового шелкопряда. Сунув ее в рот, он вынужден был признать, что тающее на языке крошево на вкус достаточно приятно. Нечто среднее между растворимым какао и свежим гречишным медом, правда, не столь сладкое, больше отдающее лимоном или грейпфрутом. Работники отдела профилактики утверждали, что в течение всей недели доноры могут легко обходиться этими самыми брикетами. По их же признанию, подобными средствами щедро снабжались спецподразделения во время операций в Южной Америке и на Ближнем Востоке. Для военных это, в самом деле, было спасением. В разгар боевых действий костры разжигать некогда, да и полевые кухни являют собой отличную мишень. А тут – все просто: совсем немного воды, пара капсул, и ты в прекрасной форме в течение суток! Впрочем, пока ему не на что было жаловаться. Нынешнее физическое состояние более чем устраивало Виктора. Кроме промывания желудка чудо-медики Малькольма организовали ему ряд тонизирующих ванн, а на ночь к левой руке была присоединена полуторалитровая капельница. Виктор понятия не имел, что за гремучую смесь они мало-помалу перекачали в его кровь, но на утро он проснулся буквально заново родившимся. Боли ушли, уступив место жаркому электричеству, проникшему в суставы и мышцы. В теле поселилась забытая легкость, он ходил, словно на звонких пружинах, с удивлением обнаружив в себе ребяческие позывы коснуться в прыжке потолка, стремительным скоком пуститься по коридору. Именно тогда, беззастенчиво воспользовавшись его телесной эйфорией, ему и предложили подписать жирно отпечатанные бланки договоров. Сейчас один из подписанных документов покоился в заднем кармане брюк, и Виктор машинально похлопал себя по ягодице: бумаги были на месте. Прислушиваясь к приятной трансформации проглоченного брикета в искристое тепло, он обвел помещение повеселевшими глазами. Около двух десятков столиков, пластиковые табуреты, посетители – в основном грузные, с неряшливо раздавшимися талиями мужчины. Скучающие взгляды, движения неповоротливых бегемотов, болтовня, которая по сию пору казалась ему скучной и чужой. Начиная с родной школы, Виктор достаточно легко овладевал языками, и все-таки родной язык оставался родным и поныне. Чужая англо— и франкоязычная речь так и не стала чем-то привычным.

Верзила возле одного из игровых автоматов разразился бранью. Ясно было, что он проигрался в пух и прах. Кулаком шарахнув по агрегату, он окинул помещение ненавидящим взором мутного кроличьего глаза и отошел к стойке. Второй глаз незадачливого игрока скрывался за фиолетовой припухлостью, возникшей, по всей вероятности, совсем недавно. Ни дать, ни взять – циклопище!

Взглянув на пригоршню монет, что сдали ему с отданной за сок купюры, Виктор неожиданно подумал, что мог бы поделиться с обиженным «циклопом». Если бы тот не выглядел столь устрашающе, пожалуй, так бы он и поступил. Или, скажем, сыграл бы следом за ним, продув все вчистую – так сказать, в утешение пострадавшему…

Неожиданная мысль заставила Виктора нахмуриться. В самом деле, можно ведь рассудить иначе… К примеру, в его случае вероятность проигрыша должна быть стопроцентной – кажется, так? Но разве сам проигрыш – не условность? Скажем, если те же костяшки он примется швырять скуки ради наедине с собой, неужели ему также будет катастрофически не везти? Дело ведь не просто в везении-невезении, дело – в судьбоносности тех или иных поступков! И если, к примеру, от тех же костяшек будет зависеть его жизнь, он, конечно, проиграет, но если это будет банальное развлечение, никоим образом не влияющее на судьбу, то ничего в этом случае не случится. И выпадать на костяшках ему будет ровно то же самое, что и все обыкновенным людям.