Андрей Воронин - Инструктор. Снова в деле

Евгений Чуб, успешно окончив университет, решил податься в риелторы, прошел стажировку и без какой-либо протекции вырвал место под солнцем в престижной компании «МосРиэлт». Поначалу он не мог рассчитывать на доверие и был под ежечасным наблюдением. Сперва занимался недвижимостью на рынке вторичного жилья. Природа наградила Евгения острым умом и располагающей внешностью: улыбаясь и говоря несколько вежливых фраз, он ловко втирался в доверие к людям; произнося то, что люди хотели бы услышать, он ловко расставлял наживку, и люди проглатывали не сомневаясь. Таким образом он продавал неудачные квартиры за вполне приличные деньги. Делая успехи на своем поприще, он обратил на себя внимание начальства и был вознагражден за свое рвение тем, что его допустили к продажам квартир из новостроек. Евгений оправдал это доверие, развернув бурную деятельность, работая с утра до ночи и лишь в пятницу напиваясь до беспамятства, чтобы хоть как-нибудь расслабиться. Рвение его легко объяснялось тем, что от каждой проданной квартиры ему шел неплохой процент, и чаще всего этот процент выходил в несколько раз больше его месячной зарплаты. Тем не менее Чуб не останавливался на достигнутом и, приобретая связи, годам к тридцати рассчитывал открыть собственное риелторское агентство.

Он и нервничал потому, что не привык распоряжаться временем так небрежно, как мог позволить себе Игорь Охотников, мелкий журналист из какой-то там газетенки. Чуб брезгливо оглядывал его с головы до ног. Охотников походил на студента. Небритый, с взлохмаченной шевелюрой, взглядом безумного гения, изобретение которого отказывается понимать мир, он улыбался так активно, словно хвастался своей голливудской улыбкой.

Охотников был ровесником Чуба и дружил с ним уже несколько лет, если это можно было назвать дружбой. Чуб, пока его карьера не обещала значительных успехов, иногда скучал и потому за неимением лучшего досуга встречался с Охотниковым, они шли куда-нибудь, знакомились с девушками, в общем стремились как-то убить время в веселой компании. Но когда обстоятельства переменились и Чуб был занят круглые сутки, а Охотников продолжал бегать по газетенкам со своими статьями, их дороги разошлись: Чуб считал ниже своего достоинства водить дружбу с таким человеком и не мог позволить себе появляться на людях в обществе Охотникова. Охотников не обиделся, хотя бы потому, что увлекся журналистикой и получил второе высшее образование, поначалу он учился на экономиста. Ирония судьбы заключалась в том, что в итоге карьера бывших друзей была связана со строительством. Только если Чуб собирал сливки, то Охотников подметал полы и, расшаркиваясь в своей газетенке перед шефом, рассчитывал на небольшую премию, когда Чуб зарабатывал в разы больше. И вот теперь они смотрели друг на друга, как на классовых врагов, которых общее дело свело за одним столом.

– Ты пунктуален, – не без издевки заметил Чуб. – Мне всегда говорили, что у газетчиков много дел.

– Мы с тобой, брат, по одну сторону баррикад работаем, – заметил Охотников. – Только дел у меня гораздо больше, чем у тебя. Тут, Женька, можешь со мной даже не спорить. Мне надо материал подготовить, потом просмотреть все, успеть в срок, доделать, переделать. А ты квартиру продал, день рабочий закончился и иди гуляй как ветер.

– Да… Я вот тоже думаю в журналистику податься, – на его манер продолжил разговор Чуб, которого чрезвычайно раздражила высокомерная реплика Охотникова, самоуверенного без какой-либо на то причины. – Там, знаешь, совсем другие бабки крутятся. Что я квартирами занимаюсь! Банальщина! А ты можешь писать интересные статьи. Творчество. Деньги хорошие.

– Подожди! – нервно остановил его Игорь, закуривая сигарету. – Ты что, хочешь сказать, что все упирается в деньги? Так получается?

– Время – деньги, – веско изрек Чуб и щелкнул золотой зажигалкой. Не мог он обойтись без таких дорогих вещичек, их покупка оправдывалась хотя бы тем, что можно было показать свое место таким, как Охотникову. – А, не бери в голову. Счастье, брат, в любви!

– Издеваешься, – покачал головой Охотников.

Чуб не решился что-либо заказывать из блюд, опасаясь, что в этом кафе отвратительная кухня и он отравится, когда впереди веселая ночь в клубе и похмельное субботнее утро.

Охотников заказал спагетти с морепродуктами и бутылку пива. Чуб ограничился бутылкой воды. Поймав на себе недоуменный взгляд, лениво мотнул головой к окну:

– Я на колесах.

Охотников изобразил на своем лице искреннюю радость за Чуба, когда тот, словно речь шла о покупке какой-нибудь мелочовки вроде зубочисток или пачки сигарет, сообщил о том, что купил новую машину, из тщеславия умолчав, что тридцать штук достались ему в кредит.

Чуб с отвращением наблюдал за тем, как ест Охотников. Игорь жадно жевал, пил пиво из горлышка, когда рядом стоял бокал, и успел заляпать вокруг себя весь стол, так что Чуб предусмотрительно отодвинулся от стола, чтобы ненароком не запачкать свой костюм.

– Ну, – поторопил Чуб, когда стало очевидно, что Охотников может сидеть так целый вечер, попивая пиво. – Давай ближе к делу. Сколько ты готов выложить мне за информацию?

– А у тебя есть информация? Не шутишь? Документы сможешь достать? Мне факты нужны, факты, понимаешь? – говорил Охотников с горящими от жадности глазами, перегнувшись через стол к Чубу и дыша на него пивом.

«Вот урод, – с неприязнью подумал Чуб. – Наверняка уже воображает, как его хвалит шеф, жмет его потную руку и выпивает с ним бутылку водки в своем кабинете. Выслужиться хочет, собака».

– Достать смогу. Вопрос в деньгах. Ты пойми, не так просто получить доступ к документам. И учти, я смогу отснять только копии, оригиналы никак.

– Да какая разница! Главное, чтобы документы были настоящие. Понимаешь?

Чуб смотрел на него холодно и спокойно. Охотников, напротив, выглядел взбудораженным, словно еще один шаг – и он сделает открытие мировой важности.

– Достану, – снова пообещал Чуб и повторил свой вопрос: – Сколько заплатишь?

– Да сколько надо. Ради такого не жалко! – махнул рукой Охотников, словно деньги для него всегда стояли на последнем месте. Может, так и было, если учесть, что он был фанатиком своего дела, куда угодно был готов сунуть нос, только бы в газете напечатали его статью и еще желательно со скандалом и громкими разоблачениями.

– Пятнадцать штук, – сказал Чуб и вперился в Охотникова испытующим взглядом. Тот растерялся, словно не ожидал услышать такую цифру.

– Пятнадцать? – переспросил с растерянностью Охотников, как будто хотел, чтобы Чуб сказал: «Нет, друг, тебе показалось».

Но Чуб повторил с ухмылкой.

– Пятнадцать. Ты же сам сказал мне: говори, сколько надо. Вот я и сказал. Только давай так договоримся: деньги вперед, а потом информация. Тут вообще дело скользкое, и я многим рискую, ты должен это прекрасно понимать, – напомнил Чуб и, неожиданно хлопнув Охотникова по плечу, добавил: – Но чего не сделаешь ради друга! Я готов рискнуть! Только можно один вопрос?