Неизвестный - Голубиная сессия

Полная энтузиазма (я искренне верю и надеюсь, что убедить режиссера мне все-таки удастся) я стояла перед дверью режиссера. Собравшись с духом, я постучала. Но никто не крикнул «Входите» или «Открыто». Я не стала долго томиться ожиданием и распахнула дубовую створку. Кабинет был пуст.

Куда же он делся? А вдруг он заболел или отпросился у Самсона? Времени ждать нет! Я и так и не сразу догадалась, про его собственную фигурку, поэтому промедления чреваты дальнейшими осложнениями.

Я побежала к входу, там как всегда восседала на высоком стуле баба Паша.

– Скажите, а Владимир Кран сегодня приходил?

– Да! – оторвавшись от свежей газеты, ответила вахтерша, – самый первый сегодня. А чего его в кабинете не нашла?

Я кивнула.

– Так он может где угодно быть. И у Самсона Павловича, и малом зале, либо с актером каким-то разговаривает, объясняет, что и как лучше сделать. Можешь также в декораторской посмотреть. Кран сам любит участвовать в выборе задних планов. Даже на репетиции бывает, реквизит носит. Одно могу тебе сказать точно, как пришел с утра, так ни разу не выходил из здания.

– Откуда вы все знаете? – поразилась я, – вы же все время тут!

Прасковья по-старушечьи вздохнула и засмеялась:

– Работа у меня такая! Все знать и за порядком следить!

К Самсону я пока заходить не решилась, поплутала немного по коридорам, останавливаясь у каждой гримерки. Но услышав голоса, ни в одном не признала режиссерский.

По совету пенсионерки я заглянула в декораторскую. Признаюсь, делать мне это не очень хотелось. Сразу вспоминалась бедная Нина, которую обнаружили именно здесь. А еще больше пугал тот факт, что преступник, совершивший это, так и не найден.

Отварив дверь, я осторожно вошла в помещение. Здесь уже горел свет. Ходить здесь немного затруднительно по причине того, что декорации и реквизиты сложены не по какому-то логическому принципу, а попросту навалены. Из-за этого, порой не видно, что располагается следом или остаются слишком узкие проходы.

Как, например, здесь у самого входа стоит рояль (не представляю, как его сюда вообще закатили, здесь такой тесный дверной проем, складывается ощущение, что его разворачивали боком), чуть дальше идет шкаф, тоже весьма внушительных размеров. В полуметре от последнего на полу навалены доски, обшитые голубой тканью. На них кто-то сложил игрушки, шляпы и детскую коляску, которая в любую минуту готова скатиться.

Набравшись смелости, я дошла до досок, дальше идти не хотелось. Я решила просто крикнуть Крана, если он где-то в глубине помещения, то должен услышать меня.

Но после пяти попыток, я так ничего и не услышала в ответ. Вот и замечательно не надо будет идти, точнее, пролезать среди всего этого хлама.

Неожиданно уже стоя у самого выхода, я услышала тихий стон. Мне показалось? Я затихла, даже перестала дышать, но ничего не происходило. Неужели у меня начались глюки. Я встряхнула головой и взялась за ручку двери, но тут же услышала стон снова. Нет, так уходить нельзя. Я перекрестилась и вновь пошла в эти «заросли». Чуть не зацепившись за кривую дощечку, покрашенную в темно-синий цвет (очевидно, это кусочек моря, где же его остальная часть, пострадала во время спектакля?), я наткнулась на чью-то ногу. Еле сдержав крик, я тихонько наклонилась и потрогала ее. Совершенно не могу понять, зачем я это делала. Словно пыталась по обувке идентифицировать человека.

С брезгливостью, я взяла ботинок, явно мужской и повернула к себе, нога незамедлительно дернулась. Я перепугалась и упала на попу.

Человек жив? Но кто это? Неужели совершенно новое преступление? А вдруг это Кран? И я слишком поздно придумала свой план по поимке вора. Вдруг он опередил меня и уже завладел фигуркой голубя? Надо посмотреть!

Дело в том, что я могла наблюдать лишь ступню, остальное скрывала длинная тряпка. Чтобы не пугаться еще больше, я, крепко ухватив за ее кончик, резко дернула ее и откинула в сторону.

Владельцем ступни оказался Степан Иванович, наш декоратор и осветлитель. Но что с ним? Не вижу следов крови и ушибов, что с ним сделали. Неужели он тоже обладает дорогостоящей фигуркой. Такое впечатление, что такую статуэтку не имею только я!

Я легонько потрясла техника за плечо.

– Степан Иванович, вам плохо?

Он не отзывался, а сидеть на корточках возле него, уже затекли ноги. Я встала и оглянулась в поисках воды. Вдруг она здесь есть? Мне же надо привезти его в чувство.

Бутыли с водой я не обнаружила, зато увидела емкость с горячительным. Чтобы удостоверится в своей догадке, я сначала понюхала бутылку, затем нагнувшись, декоратора – запах одинаковый!

Я распрямилась и укором посмотрела на осветлителя.

– Ну, как же можно, Степан Иванович! На рабочем месте!

Услышав свое имя, мужчина приподнял одно веко. Представляю, какой у него, сейчас затуманенный взгляд.

– Ноги? Вы чего пришли? Я вас не звал! – и закрыл глаз снова.

– Я не ноги, А Кира, я конечно, новый здесь человек, но не надо меня путать!

Мужчина вновь открыл тот же саамы глаз.

– Ноги, вы, по-моему, стали очень разговорчивыми!

Я внимательно посмотрела на декоратора. Он находится в положении полулежа, и как раз напротив его глаз находятся мои ноги. Кроме того, я сегодня в бриджах, штанины которых заканчиваются в пределах коленки. Вот почему он так меня называет! Поднять взгляд выше, у него просто нету сил.

– Ноги, – снова ожил Степан Иванович, – сходите, пожалуйста, за пивом! Я вам потто массаж сделаю! Обещая, – заплетающимся языком просил Степан Иванович.

– Нет! Я вам советую идти домой!

– Ноги, вы что обалдели! – открылся даже второй глаз.

– Будете грубить, позову Самсона Павловича!

– Не надо! Ноги, хватит вредничать! Как будто в первый раз. Ладно, уж куплю вам зеленые туфли как вы просили на прошлой неделе.

Так, это мне уже не нравится, никакого прошлого раза точно не было и болотные босоножки мне стопроцентно никогда не были нужны. Если у этого типа первые симптомы белой горячки, то пора завершать нашу содержательную беседу.

Я развернулась на каблуках и пошла прочь.

Степан Иванович тут же среагировал:

– Ноги, куда пошли? Эй, вернитесь. Я еще не закончил разговор! Ноги!!!

Крикнув меня (правильнее будут сказать мои ноги) еще несколько раз, мужчина успокоился и захрапел.

Когда я во второй раз открыла дверь в кабинет режиссера, то увидела именно того кого искала. Но при виде меня, у Крана не возникло даже подобие улыбки.

– Приветствую! – сказала я как можно более дружелюбно и подтвердила благие намерения, широкой улыбкой.

Кран лишь кивнул. Я ожидала несколько иной эффект, я очень верю в силу своей улыбки!

– У меня к вам беседа, – сказала я и села на стул напротив режиссера