Неизвестный - Голубиная сессия

Пока я шла до главного входа, из-за забора свисали ветки деревьев, их листочки касались моей макушки, наверное, здесь у них сад или парк, больные гуляют и отдыхают в этом месте.

Рядом с входом, располагалась небольшая будка, там сидел мужчина предпенсионного возраста и скучающе смотрел куда-то вдаль. Видимо, это что-то вроде КПП, там даже вертушка есть. Строго как в тюрьме.

Я остановилась напротив небольшого окошка этой каморки.

– Вы к кому?

– К Главврачу.

– Центральный корпус, второй этаж, на двери табличка, не заблудитесь. Советую поторопиться, к нему бывает очередь, а приемные часы только до шести.

Я посмотрела на часы: всего три. Сто раз зайти и выйти успею!

Я не стала больше терять времени и поспешила в указанном направлении. Почему-то в моей голове сложился стереотип, что как только меня судьбой занесет в такое место (самое главное, не в качестве пациентки!), то я попаду в другой мир. Люди здесь будут ходить на голове, высовывать язык, корчить гримасы, прыгать на четырех лапах, как собаки, а медсестры в белых халатах будут носиться за ними, разрываясь в разные стороны. Побежать ли за Ивановым, что вообразил себя леопардом и точит ногти у дерева, либо за Петровом, что видит себя Наполеоном и штурмует столовую.

Здесь же на праздник безумства не было и намека. По территории ходили медсестры и врачи, их выдавали белые халаты, а в том месте, что я предполагала парк, сидит несколько молодых людей. За ними смотрят два санитара. Больные спокойно сидят на скамеечках, даже не общаясь между собой.

Посмотрев на окружающее картины (все-таки не каждый день здесь бываю) и, не увидев ничего шокирующего, я вошла в центральный корпус. Поднявшись на второй этаж, я узнала, что я не единственная желающая повидать Конь В.И., именно так был написано под табличкой «Главный Врач». На мягких креслах сидело еще три человека, в основном пожилого возраста, я пристроилась в очередь и принялась ждать.

Вышел один посетитель, в кабинет зашла старая бабуся, спустя сорок минут дверь так и не открылась. Что же за проблемы они там решают? Похоже, не зря меня предупредил мужчина, такими темпами, я и вправду могу остаться с носом.

Ровно в четыре, бабушка вышла, теперь черед уже был за дедушкой. Он неторопливо дела шаг за шагом, совершенно не заботясь об окружающих: у него есть целых два часа, чтобы обсудить все свои проблемы с Конь В.И. Мне же остается только ждать.

Короче вошла я в кабинет главврача только пять часов пятнадцать минут. За широким дубовым столом сидел подтянутый брюнет сорокалетнего возраста. Он что-то писал в тетрадочке. Но, увидев меня, отвлекся и положил ручку в сторону.

– Я уж думал, что сегодня я нужен только бабушкам, оказывается, есть желающие и помоложе… – доктор засмеялся своей шутке и пригласил присаживаться.

У мужчины горели глаза, кода радовала глаз легким оттенком загара, он прекрасно выглядел, и постоянно улыбался. Зубы кстати у него тоже были выше всех похвал.

– Я не верю, что у вас есть какие-либо проблемы! Девушка, вы должны радоваться жизни! Мне бы ваши годы!

– Проблема действительно есть, но не беспокойтесь не душевно-личностного характера. Мне нужна ваша помощь!

– Доктор аж подпрыгнул на стуле:

– С радостью! Я весь во внимании!

Все бы были бы такие врачи, позитивные, с положительным настроем, готовые помочь посетителю, мне бы даже к зубному было бы не страшно идти.

– Я знаю, что существует понятие врачебной тайны. Но послушайте мою историю, и быть может, вы пойдете мне на встречу. Мне нужно узнать некоторые подробности из жизни пациентки Стрепетовой Ирины, угодившей сюда много лет назад за убийство любовницы мужа, нападение на супруга и попытку совершить самоубийство.

Конь внимательно меня слушал, кивал головой, я же во время своего рассказа, понимала, что скорей всего просто теряю время. Врач слишком молодой и вряд ли помнит те времена. Думаю, его совсем не давно назначили главным.

Наконец, я закончила и выразительно посмотрела на него. Кстати, его зовут Валентин, я только сейчас заметила бейджик с «полной расшифровкой» инициалов.

– Так как? Приоткроете тайну?

– Даже не знаю… – постучал по столу пальцами врач, – я вижу дело необычайно важное, но меня смущает тот факт, что вы введете его не официально.

– Не имею никаких доказательств, все лишь на уровне догадок, боюсь, в милиции меня выставят на смех и попросят больше не заниматься самодеятельность. Веду это дело как частное лицо и журналист.

– Вы, Кира, столько уже успели узнать. Боюсь, что если не я, то кто-нибудь другое вам расскажет про эту пациентку. У нас большинство работает десятилетиями. Просто это займет куда больше времени, а его, я полагаю, вам терять совсем не хочется.

– Вы совершенно правы, – подтвердила я.

– Что же, я расскажу вам, что помню.

В то время, я был всего лишь молодым студентом, находящимся здесь на практике. Больница мне очень нравилась, поэтому я очень старался, чтобы остаться тут работать и после учебы.

Как раз в то время к нам и поступила Ирина, я ведь тогда только начинал, всех первых пациентов помню. То, что она совершила, обсуждалось везде, даже в туалетах. Тогда, Валентин стажировался у самого Льва Юрьевича, светила психиатрии, как раз он занялся Стрепетовой. Конь же, как практикант постоянно находился рядом с ним, и наблюдал за его больными. Посмотреть на Ирину, ему было очень интересно. Но она не чем не удивила студента. Обычная женщина, в прошлом довольно симпатичная, умная.

Лев Юрьевич уделял ей много внимания, проводил с ней беседы. Ирина же вела себя одинаково: по долгу смотрела в стенку, молчала, на контакт не шла.

Наставник предоставил возможность студенту позаниматься с ней наедине. Конь с воодушевлением взялся за дело. Он ежедневно навещал Ирину, пытался разговорить ее, сократил ей по минимум прием лекарств, она очень боялась уколов и после этого еще больше растравливалась.

Со временем, она привыкла к Валентину и даже скучала по нему, когда тот отсутствовал на выходных или в университете. Ира даже начал говорить с ним, правда, не охотно, но определенный прогресс уже был заметен. Лев Юрьевич похвалил начинающего психиатра и разрешил ему и во время учебы, трудиться здесь и вести эту пациентку. Конь продолжил работу над ней.

Вскоре он уже в подробностях узнал последние месяцы жизни, своей пациентки, ее волнения и переживания по поводу любовницы Марка. Также она в деталях рассказала тот день и у нее снова случилась истерика. Женщину накачали лекарствами и отвезли в палату. Лев Юрьевич тогда сказал мне:

– Валя, зачем же так топорно! Чему вас учат в мединституте? Сколько месяцев работы коту под хвост! Она сорвалась, ты не должен был допустить этого!