Александр Барышников-Волков - Планетарные скитальцы

– Привет, дорогая. Ты еще не вставала? Проснись и пой. Ты даже не представляешь как там снаружи сейчас хорошо.

Гертруда закуталась в одеяло поплотнее и взяв очередную вафлю с подноса, пробурчала.

– Не знаю и знать не хочу. Дай мне спокойно посмотреть стерео.

Генриетта продефилировала в кухню, изо всех сил подавляя желание немедленно залезть в душ и смыть с себя грязь и пот после упорной тренировки. Она распахнула створку холодильника, выискивая хоть что-нибудь съедобное, при этом богатое драгоценным протеином. Вспомнив, что не она одна любит белковую пищу, она огляделась по сторонам.

– Альберт, Альберт. Иди сюда, кисонька. Давай вместе поищем что-нибудь вкусненькое. Альберт…

Гета заглянула в комнату, обшарив взглядом углы, складки одеяла кровати, на которой валялась Гертруда и даже заглянула под столик. Котенка нигде не было.

– Труди, ты не видела Альберта? Куда он мог спрятаться? Я уходила всего на три часа.

Гертруда посмотрела колючим взглядом поверх стерео-очков.

– Понятия не имею, где твой вонючий самец. Я ему в охранницы не нанималась. Дрыхнет небось где-то.

Генриетта ван Дейк еще раз облазила все углы небольшого гостиничного номера. Не найдя ничего, кроме пыли по углам, она вновь принялась тормошить подругу.

– Ну что тебе еще? Я же сказала, что не знаю. Может быть он сбежал. Это же уличный зверь. Вспомни, где ты его подобрала. Откуда я знаю, как сбежал? Может выскользнул наружу, когда ты пошла на тренировку.

Поняв, что от Труди не добиться толку, Гета бегом выбежала в холл, пронеслась мимо дверей лифтов и выбралась на лестничную площадку.

– Альберт, Альберт. Ну куда ты пропал?

Голос Геты эхом прокатился по лестничным пролетам, так и не получив никакого ответа. Генриетта поднялась на верхний, двадцатый этаж, заглядывая по пути в каждый лифтовой коридор. Затем спустилась вниз, повторив ту же процедуру. В доступных ей помещениях гостиницы котенка не оказалось. В гостиничном холле она обратилась к портье-щуплому, как и большинство венерианских мужчин, молодому человеку с кроличьим выражением глаз.

– Ты тут не видел котенка? Серый. Полосатый. Маленький. С большими желтыми глазами.

Портье отрицательно покачал головой. Генриетта выбежала на улицу, бормоча себе под нос.

– Альберт маленький. На своих коротких лапках он не мог уйти далеко.

Гета еще часа два бродила по округе, выискивая следы пропавшего питомца, но так и не нашла. Изрядно устав, и без того измученная тренировкой, она скрепя сердце, решила вернуться в номер. Когда она проходила холл, портье робко окликнул её, помахав в воздухе ладонью, затянутой в мягкую фланелевую перчатку.

– Простите, госпожа. Вы спрашивали на счет котенка. Котенка я не видел, но три часа назад ваша подруга проходила мимо с каким то свертком. Может быть это вам как то поможет?

У Генриетты потемнело в глазах от гнева. Мрачная как туча, она зашла в вызванный лифт и поднялась на свой этаж. В комнате отеля её ждала все такая же бесстрастная Труди, которая, устав от просмотра стерео, разглядывала глянцевый журнал.

– Где Альберт? Скажи мне. Я знаю, что ты его куда то унесла.

В голосе Геты не было ни злости, ни гнева. Только хрипота пересохшего горла и чудовищная усталость.

– Я ничего не знаю про твоего вонючего самца. А если бы и знала, то ничего бы не сказала даже под пыткой. Да и не станешь ты меня пытать. Ты же меня любишь. Любишь или нет? Если да, то выбирай. Я или это животное.

Усталая Генриетта оперлась спиной на дверной косяк и медленно сползла на пол.

– Значит ты и меня когда нибудь так выбросишь из своей жизни, как ненужную ветошь? Когда нибудь, когда я стану тебе не нужна…

Малышка Труди лишь беззаботно рассмеялась в ответ. Ведь она всегда получала то, что желала.

Мастерсон сжигал последние амперы энергии батареи своего коммуникатора, разглядывая голографию своей супруги. Сидящий рядом доктор Фостер, обхватив голову перепончатыми лапами, снова и снова прокручивал в голове события прошедшего дня. Стыковку с орбитальной станцией «Экволити», общение с чиновницами. Внезапный штурм, когда ученым заломали руки и швырнули в тесную плохо освещенную камеру. Очную ставку с капитаном Сином, на которой Куан-Син всячески отрицал свою причастность к корпорации «Акватика», благодаря чему тут же вышел на свободу, а Фостер и Мастерсон вернулись в камеру. И вот теперь, сидя на нижнем ярусе двухъярусной кровати и прижимая к сохнущим жабрам влажный носовой платок, Дитрих Фостер пытался понять, что же они с Олафом сделали не так. Все, что успели сделать коллеги, это посетить так называемую «зерновую биржу», где прибывающие с разных планет торговцы вели аукционные торги за право на свою малую часть урожая зерновых, собранного с изобильных венерианских плантаций. Приценившись, доктор Фостер решил вернуться на корабль и уточнить у капитана Сина, какой объем пространства в трюме корабля можно занять контейнерами с зерном. И тут то в шлюзе ученых ждал неприятный сюрприз…

Резкий звон стальных прутьев, по которым прошлась увесистая дубинка, вывел доктора Фостера из размышлений. Дюжая охранница с постной скучающей физиономией поигрывала наручниками за дверью камеры.

– На выход, жабье отродье. Встали, повернулись спиной ко мне. Нагнулись и руки за спину.

Коллеги повиновались, и холодная сталь наручников сомкнулась на их запястьях. Подгоняемые тычками дубинки в ребра, они шли по длинный узким коридорам тюремного блока станции. И даже не смотря на тычки, Дитрих Фостер едва находил в себе силы, чтобы продолжать шагать. Даже учитывая тот факт, что вращающаяся жилая часть станции обеспечивала искусственную силу тяжести за счет центробежной силы, равную половине от привычной ему земной. Охранница, особо не церемонясь, втолкнула ученых в уже знакомый им по предыдущему допросу, кабинет.

– И снова здравствуйте. Снимите с них наручники, в этом больше нет необходимости.

Сидящая за столом сухощавая чиновница, всем видом своим напоминала хищную птицу. Крупный крючковатый нос, внимательные бусинки черных глаз, обладающих жадным цепким взглядом. Слегка скрюченные длинные узловатые пальцы с острыми наманикюренными коготками. Доктору Фостеру подумалось, что дай ей волю, она немедленно начнет выклевывать узникам печень, подобно мифическому орлу, мучившему Прометея. Фостер вспомнил о таком феномене, как конвергентная эволюция, в ходе которой различные биологические виды принимали схожий облик, в зависимости от образа жизни и среды обитания. Правда, у матушки природы на формирование схожего облика уходили миллионы и миллиарды лет, а эта женщина-коршун была явно моложе.