Александр Барышников-Волков - Планетарные скитальцы

– А ведь на эти деньги мать могла бы купить мне яхту с полным экипажем на борту. Яхту, способную облететь всю Солнечную систему.

Труди бросила мечтательный взгляд на сияющие в солнечных лучах пластины купола, защищающего город от палящего радиацией солнца и лютого ураганного ветра, вечно бушующего на поверхности Венеры, пытаясь силой своего воображения проникнуть сквозь эту завесу и достать до величественной пустоты космоса.

– Мы полетели бы вместе-знакомый звонкий с легкой хрипотцой голос раздался прямо над ухом Гертруды. Труди вздрогнула от неожиданности. Гибкое мускулистое тело бесцеремонно плюхнулось рядом на лавочку.

– Возьмешь меня первым помощником?

Генриетта обняла Труди за шею здоровой правой рукой. Левая все еще висела на перевязи, забинтованная до состояния культи.

– Гета, я же просила тебя не подкрадываться так внезапно. У меня душа в пятки ушла.

Генриетта ван Дейк звонко рассмеялась. Озорные искорки заплясали в ее влажных карих глазах.

– Прости, Труди, когда учишься передвигаться бесшумно, тело привыкает к этому на уровне рефлексов. Привычка-вторая натура.

Гертруда слабо улыбнулась, на её пухлых щеках проступили ямочки.

– Ну как у тебя с тестом? Когда будут результаты?

Гета хитро прищурилась, приняв горделивую позу и задорно задрав подбородок.

– Результаты будут через неделю, но я думаю капитанка от меня в восторге. Она два раза перечитывала отчет о моем экзамене. Спрашивала, при каких обстоятельствах я получила ранение и проходила ли я раньше тесты на болевой порог. Сказала, что если бы окончательное решение вопроса зависело только от нее, я бы уже завтра носила красное.

Труди еще раз грустно улыбнулась и слегка вздохнула.

– Значит, первым помощником ты у меня уже не станешь. К концу года у тебя как раз заживет рука, и тебя заберут в учебную часть. И мы не скоро увидимся.

Генриетта мягко погладила подругу по голове здоровой ладонью.

– Ну зачем ты так грузишься? У нас с тобой впереди целый венерианский год. Наш год. Это целых 225 суток по федеральному стандарту. Неужели тебе мало? Живи сегодняшним днем. Наслаждайся свободой.

Гертруда отвела взгляд и сглотнула подступивший к горлу ком.

– Ты не понимаешь. У тебя впереди интересная жизнь. Тренировки, полеты, опасности, новые впечатления. Ты всю свою жизнь воспринимаешь как одно сплошное приключение. А что ждет меня? Я не хотела тебе говорить, но моя мать хочет, чтобы я стала матерью уже в этом году. Прошла инициацию и зачала потомство.

По пухлым щекам девушки покатились слезы. Гертруда закусила губу, не давая рыданиям вырваться наружу. Взгляд Генриетты стал серьезным, она сочувственно вздохнула и ответила.

– Труди, до встречи с тобой моя жизнь состояла лишь из борьбы за выживание. Я не ожидала этих отношений, не рассчитывала, что в моей жизни появишься ты. Именно потому я и так радуюсь тому, что у нас, между нами, есть здесь и сейчас. Потому, что в жизни может внезапно вновь начаться темная полоса. Стараюсь жить ярко, пока мне светит солнце и улыбается удача. Стараюсь улыбаться ей в ответ. Потому, что понимаю, что так будет не всегда.

Гертруда уткнулась в плечо подруги и беззвучно зарыдала. Тем временем Генриетта продолжала.

– Тем более, подумай, как отреагирует твоя мать, когда и если она узнает о нашей связи. Фон Котикофф уничтожили почти весь клан ван Дейков двести лет назад. Она наверняка считает, что любая ван Дейк, если она и выжила, спит и видит, как бы воткнуть кинжал в её глотку. И насколько я знаю сестер своего клана, она не далека от истины. Многие хотели бы кровной мести. Но не я.

Труди всхлипнула и подняла на Гету заплаканные глаза.

– Из за меня?

– Да, разумеется из-за тебя. Из за кого же еще?

Генриетта вновь запустила пальцы здоровой руки в густые каштановые волосы подруги, почесывая её как котенка за ухом. Гертруда вытерла слезы рукавом и внезапно твердым голосом попросила.

– Обещай мне, что если у меня все таки будет яхта, ты все бросишь и станешь моим первым помощником.

Гета мягко улыбнулась в ответ, прижимая подругу к себе еще теснее.

– А куда я денусь? Хочешь, я поклянусь тебе на розовом берете? Жаль, что нам их пока что не выдали. На зеленом клятва не считается.

Труди подняла глаза на её зеленый берет, который девушка так и не удосужилась снять с головы, затем скользнула взглядом по черным как смоль волосам, остриженным и уложенным в каре. Её пухлые губы растянулись в лукавой улыбке. На щеках вновь проступили ямочки.

– У меня есть идея получше. Нам с тобой не нужны береты. Тем более, возможно, мы не будем их носить всю жизнь. Давай скрепим наши отношения, покрасив волосы в розовый цвет. И не будем менять цвет до тех пор, пока помним друг друга.

Влажные глаза Генриетты заблестели огоньками азарта. Она широко улыбнулась, обнажив крупные ровные зубы.

– Вот это другой разговор. Мне нравится твой настрой, Труди. Давай так и сделаем. Ты и я. Розовые навсегда.

Две девушки сидели на лавочке обнявшись, и лишь бронзовая Симона де Бовуар, возвышающаяся над их головами, была молчаливой свидетельницей их тайной клятвы.

Легкий ветерок, шелестя листвой деревьев, приятно обвевал лица двух собеседниц, распивающих ароматный венерианский кофе наивысшей пробы. Ветерок сдувал дымку, поднимающуюся над горячими чашками и разносил тонкий кофейный аромат по всему кампусу академии.

– Гарсон, долго нам еще ждать наших круассанов?

Зычный требовательный голос ректорессы академии заставил маленького, и без того щуплого официанта, сжаться от страха.

– Сию минуту, мадам. Я сбегаю проверю, как там дела у повара.

Маленький человечек покинул открытую террасу и исчез в дверях кофейни, звякнув на прощание дверным колокольчиков, оставляя собеседниц наедине.

– Ну вот, теперь мы можем наконец поговорить о делах.

Ректоресса улыбнулась сестре хитрой многозначительной улыбкой. Кана Мондье проводила взглядом уходящего официанта.

– Лина, ты с самого нашего детства была мастерицей на такие трюки с манипуляциями.

– Ну а как же иначе? Если бы не трюки, я бы сейчас не занимала свою должность. Хочешь жить-умей вертеться.

Сестры дружно не сговариваясь рассмеялись, радуясь недолгой возможности снять со своих плеч груз должностей, званий и регалий, и побыть просто самими собой.

– Ну, что скажешь? Как тебе новый выпуск? Кто из девочек тебя заинтересовал?

Кана задумчиво посмотрела в свою чашку, на причудливый узор, образованный на поверхности бодрящей жидкости густой аппетитной пенкой.

– Да, есть несколько достойных кандидаток. Остальные, к сожалению, всего лишь выскочки с раздутым самомнением. Впрочем, обычно такие не выдерживают и двух месяцев усиленных тренировок. В конце концов именно в этом и состоит моя работа. Отсеять неликвид.