Александр Барышников-Волков - Планетарные скитальцы

Кана Мондье ответила ректорессе благодарным взглядом и, придвинув к себе блюдо с круассанами, принялась уплетать угощение за обе щеки…

Доктор Дитрих Фостер сжал пальцами маленький пульверизатор, пропитывая влагой губку, и приложил этот источник живительной влаги к своим жабрам на шее. Фостер всегда чувствовал сухость в жабрах, когда нервничал. А повод для волнения у него был.

– Профессор, мы стоим на пороге прорыва в области экологии. Если эта озоновая карта верна, уровень кислорода в атмосфере поднялся до предсказанного вами значения и ультрафиолетовая радиация наконец то экранируется полностью.

Доктор перевел взгляд с огромной голографической карты Земли на мирно парящего напротив него в невесомости профессора Робура Ларина. Профессор одобрительно кивал словам Фостера, разглаживая когтистым пальцем перепончатой руки густые седые брови.

– Дитрих, мальчик мой, в точности предсказанного я не сомневался, поскольку все в этом мире имеет цикличную природу. Причем не круговую, а природу спирали, когда каждый следующий виток выводит процесс на новый уровень. Истории свойственно повторяться. Каждая новая война масштабнее и страшнее предыдущей. Каждый новый технологический рывок поднимает человечество на новые высоты. Или повергает в новые глубины, как в нашем случае.

Профессор едко засмеялся, но закашлялся и, прочистив горло, продолжил.

Истории Земли в этом вопросе не исключение. Если бы человечество не было столь молодо, в наших письменных источниках был бы зафиксирован циклический путь, который периодически проходит Земля. Несколько столетий подряд мы могли лишь строить разные гипотезы, на основе палеонтологических находок и радионуклидного анализа.

Дитрих Фостер пробежался перепончатыми лапами по сенсорной клавиатуре и изображение на голограмме начало преображаться. Шарик Земли дрогнул, часть суши поднялось из под воды. Затем континенты плавно пришли в движение. Параллельно с этим, шарик начал съёживаться. Когда голограмма уменьшилась примерно вдвое, все континентальные плиты сложились, как гигантская мозаика, полностью покрыв поверхность планеты. Фостер зачарованно наблюдал за рекурсивной трансформацией, бросая периодически оживленный взгляд на Ларина.

– Профессор, а почему теория вашего предка не нашла широкой поддержки в научных кругах еще при его жизни?

Робур Ларин покачал головой и нахмурился.

– Любая наука, это прежде всего система. Система сложившаяся и консервативная. Система, которая имеет свою экономику, которая в свою очередь кормит массу голодных ртов. А истину на хлеб не намажешь. Поэтому, теорию моего пращура вспомнили, когда уже было поздно что-то менять. Впрочем, они бы и не смогли, при всем своем желании. Человечество, в своих жалких попытках удержаться в зоне комфорта, накладывало ограничения на самих себя. Придумывались и подписывались международные протоколы. Целые технологические отрасли попадали под запрет. Велась тщетная борьба со всё нарастающими катаклизмами. А все оказалось намного проще. Может быть сама идея антропогенного воздействия так льстила людям, что они не хотели признавать свое ничтожное положение в масштабах вселенной. Для того, чтобы признать себя блохой, сидящей на слоновьей заднице, нужно поступиться собственной гордыней. Собственной доминантностью. А ведь обратно в воду нас загнали не вредные выбросы промышленности, не изобилие мусора, которым человечество загадило планету тысячу лет назад, даже не радиоактивные отходы первых атомных электростанций. Сама Земля, очередным своим циклом геотермальной активности, вернула большую часть человечества в свое водное лоно.

Ларин выудил из кармашка комбинезона бутылочку с питательной смесью и приложился к соске. Мозг гениального ученого требовал постоянной энергетической подпитки.

Зная о многословности профессора и пользуясь возникшей паузой, доктор Фостер добавил.

– Профессор, я конечно не специалист в вашей области, но я читал монографию Джастина Смитсона, в которой он указывал три основных фактора, подтолкнувших наших предков к генным модификациям. Губительное воздействие ультрафиолетовых лучей, дефицит кислорода в атмосфере, возникший в процессе водородной дегазации, и как следствие реакции водорода и кислорода в атмосфере-образование большого объема воды, выпадения осадков и катастрофического подъема уровня мирового океана.

Ларин одобрительно улыбнулся, согласно кивнул и спрятал бутылочку обратно в карман.

– Вы совершенно правы, мой юный друг. И все три процесса прекрасно объяснялись теорией моего предка. Ученому сообществу пришлось признать её справедливость под давлением множества очевидных и катастрофичных для человечества фактов. Все случилось именно так. Во время очередного цикла, недра Земли начали разогреваться, под действием реакций распада субурановых элементов в ядре планеты. Высвобождающийся водород продолжал выходить на поверхность. Сначала через разломы и вулканы. Потом, по мере роста давления, по всей Земле начали образовываться «поры». Геометрически правильные, круглые отверстия, ведущие вглубь земли, через которые и выходил скопившийся водород. Часть из них сразу же закрывались, под действием осадков, образуя круглые озера там, где отродясь не было рек. Тут уж любой домохозяйке, хоть раз в жизни пекшей блины, стало очевидно, что человечество сидит на горячей сковородке, которая дошла до белого каления. Между тем, водород начал активно соединяться с кислородом воздуха, образуя воду, которая выпадала в мировой океан в виде осадков и неуклонно поднимала его уровень. Дышать становилось все сложнее, а старушка Европа ушла под воду, как мифическая Атлантида. Еще немного, и нас постигла бы судьба динозавров и гигантских насекомых, вымерших 65 миллионов лет назад. Вот скажи мне, как биолог, почему в те далекие времена водились стрекозы размером с собаку?

Фостер наморщил лоб, вспоминая курс биологии.

– Стрекозы дышат при помощи трубчатой трахейной системы. Сама по себе трахея состоит из множества жестких колечек, которые не могут сужаться и расширяться, то есть обеспечивать активный вдох или выдох. Поэтому воздух внутри трахейной трубки в принципе неподвижен, а приток кислорода внутрь тела и отток углекислого газа происходит за счет диффузии – из-за разнице парциальных давлений этих газов на внутреннем и внешнем концах трубки. Такой механизм подачи кислорода жестко ограничивает длину трахейной трубки и как следствие на максимальный размер тела самого насекомого. Так что логично предположить, что во времена динозавров, насекомые были крупнее из-за отсутствия этого ограничения, в следствие более насыщенной кислородом атмосферы.