Даниил Цицария - Симбионт

– Согласна.

Ухмылка выросла как цветок на лице довольного качка.

– Сейчас доедем до ближайшей гостиницы за пару минут.

– Умеешь же ты уговаривать, – произнесла она похотливым голоском, от чего Антонов взвыл в собственных мыслях.

Все удалось. Она моя, Пешков. Деньги – решают все.

18

– Влад, просыпайся! – На повышенном тоне прокричал женский голосок.

Разоспавшийся мальчик распахнул глаза и сонно произнес:

– Мама? Ты уже вернулась домой? Как долго я спал?

– Ты как, в порядке!? Мне позвонил твой классный руководитель и сказал, что столовая вашей школы сгорела! Как такое могло произойти!?

Влад аккуратно, стараясь не тревожить голову, присел на край кровати. А мать маячила вокруг со своей серой сумкой. Почему-то ее цвет напомнил ему его жизнь. Она такая же серая и не имеет других цветов. Может, только проблески.

– Понятия не имею. – Содрав с носа пластырь, пай мальчик сунул его в карман.

– Но ты… ты… сынок! Как только я узнала об этом… я так стала переживать!

– Все в норме. Я на тот момент был в классе. Не накручивай себя. Сделать тебе чай?

Матушка кивнула.

– Только, если тебе не сложно…

– Нисколечко. – На лице выступила улыбка.

Ее сынок с довольной ухмылкой направился на кухню, а она сама, проследовала за ним. Нечасто они могли провести какое-то время в совместной обстановке.

19

– Проходи, – сказал он при открытии номера.

Вика прошла и оглядела коридор. Он был не большой. От двери слева имелся проход в совместную ванную и туалетную комнату. Справа, вешалки для верхней одежды и маленький комод. А прямо стояла дверь, ведущая в основную часть номера.

Они стали разуваться. Над ними заработал вентилятор. Его дуновение охлаждало пыл, принесенный с улицы, где солнце палило под все тридцать. И молча, Вика прошла дальше, выбрав розовые тапочки, пока Антонов закрывал дверь, используя ключ-карту.

За дверью оказалась маленькая комнатушка. Под большим окном, выходящим с десятого этажа, виднелись облака, закрывающие солнце. По обеим сторонам имелось по одному комоду и светильнику. А яркие занавески, забрали внимание обоих.

Украдкой, Вика оглядела остальную часть комнаты. Начиная бежевыми обоями, заканчивая мини-кухней со всеми нужными на случай чего принадлежностями, где также над всем возвышался белых холодильник, поодаль от столика и двух стульев. Но внимание заострилось на бокалах и бутылке вина.

– Скромненько, – улыбнулся Антонов пройдя к бокалам и вину.

– Но с уютом.

– А ты определенно имеешь некоторые познания.

Вика присела за столик и не отрывалась от просмотра комнаты. Видимо, как думалось Антонову, ее она зацепила.

– А для тебя свойственные такие вещи, как: романтика и элегантность. Я ведь права?

Бокалы наполнились практически до краев. Оставалось пару сантиметров. Антонов боялся пролить вино по производству Александра Цилийскова. Бутылка датировалась тысяча девятьсот пятым годом и обошлась ему при продаже не в одну сотню тысяч рублей.

Он преподнес их к столу, также поставил бутылку и приготовил несколько закусок, которые идеально поместились на медном подносе.

– Может и романтик. А может моя натура настраивается таким образом, чтобы тебе было легче со мной находится. Выпьем?

– По одной можно.

– А если по две? – Предложил Антонов с неподдельной улыбкой.

– Такое старинное… – Ее взор пал на датировку над горлышком бутылки. – Не хотелось бы зазря дать такому напитку пропасть.

– Ничего страшного. У меня несколько бутылок от этого производителя. И вторую партию мне не жалко пропить. Вот первую – да. Но они невероятно дорогие. За одну бутылку, два миллиона.

Глаза Вики заметно округлились.

– Кто-то ее выкупил?

– Да. Магнат, Роман Адашев. Я конечно не такой богатый как он. Далеко не такой. До него еще расти и расти. Ну, так что, выпьешь за свое здоровье?

– Сколько градусов? – Бокал уже витал около ее сладких губ.

– Сто сорок. В голову быстро ударяет.

– Выпьем. – Заключила Вика и опустошила бокал.

Антонов тоже его опустошил. Во рту остался сладковато-кислый привкус от винограда. А в голове что-то словно замкнулось. Точнее, перемкнуло и заставило растворить трезвость в пух и прах, давая волю опьянению.

Глаза опустились с глаз девицы, на ее пышную грудь.

– Еще? – Он облизнулся.

– Наливай. И достаточно.

– Согласен, – улыбнулся Антонов, не переставая облизывать губы.

Жидкости в бутылке стало значительно меньше, когда бокалы, стали вновь до краев наполненными.

– За знакомство.

– И за отличную возможность выпить, – заключила Вика, после, опустошив бокал до последней капли.

Антонов почувствовал, как тело начало отдавать жаром. Он вдруг понял, что настал тот час, тот самый момент, когда нужно действовать. И он начал действие. С него слетела рубаха. Оголенный торс заставил Вику смутится. Она переместилась на кровать.

– Как аппетитно выглядишь…

– Чего не могу сказать о тебе. Будешь раздеваться?

Миловидная девица медленно облизала верхнюю губу, резко вздернув голову. Это действие заставило Антонова потянуться к ремню от брюк и рывком скинув его. То, что скрывало огромные накаченные ноги упало на пол. А стоило перешагнуть брюки, как Вика начала раздеваться.

Мгновенье спустя и от одежды пары, осталось только нижнее белье.

– Ты – прекрасна.

– А ты – мужественен без одежды.

– Твоя красота познается мне во всех благах, когда трусики и лифчик будут скинуты на пол. – Он пытался философствовать, но у него плохо получалось.

– Лучше, – она прилегла на край кровати. – Если ты сам их скинешь с меня.

Облизываясь, Антонов подошел к ней. Взялся игривыми пальчиками за трусики и стал медленно их стягивать на себя. Запах клубники туманил ему разум, а добавившееся сверху влияние вина, только подлила масла в огонь, разжигая в нем неподдельную страсть.

Трусики улетели в темноту, обнажая все прелести женской непритягаемости. Они завладели Антоновым и он, прежде, чем пойти выше, дотронулся до самого сокровенно места.

– Ум-м-м… – Вика застонала. Ей это определенно нравилось.

– Как мягко… – Антонов просунул вглубь указательный палец. – Ничего, если я разработаю?

– Я – девственница.

Неужели! Она ни с кем не спала? Это и не удивляет. Губы плотно прижаты друг к другу. Это уже является прямым доказательством ее правоты.

– Тогда, продолжу тебя раздевать. Осталось чуть-чуть. Потерпи.

Вика молча кивнула. Под весом тяжеловеса, она дергалась, когда его достоинство в трусах терлось об нее.

Лифчик пропал из виду. Антонов с полна насладился телом неписанной красоты. И она была вся в его руках. Ему стоило только продолжить. Он уже переспал со многими девушками, но именно с Викой его чувства возросли до небес, и он не хотел причинить ей боль.