Виктор Каев - Муть на глубине

И что же тогда делать? Может, в юрисконсульты пойти на какое-нибудь предприятие? Там хоть постоянная зарплата есть.

И он стал звонить по предприятиям и организациям. Набрал телефон Вельской лесоперевалочной компании, потом позвонил в Агропромснаб, в Вельскую КМТС, в Техноком, в другие предприятия, но вакансий юрисконсультов, к сожалению, там тоже нигде не было. Досадно!

Тогда, вздохнув, он решил, что разочаровываться ещё рано, надо просто подумать, и временно отложить поиски.

И он повёл машину через город, в сторону выезда на Тракторную. Выбирая дорогу, он увидел поворот в Школьный переулок и свернул туда. Ему, почему-то, пришло в голову заглянуть в свою школу, повидаться с учителями. Он там давно не был. Вспомнил, правда, что лето, каникулы. Учителя, скорее всего, в отпусках. Но, посомневавшись, решил всё-таки попробовать. Всё равно это было по пути домой.

Справа по маршруту движения он увидел знакомое трёхэтажное здание кремового цвета с белыми лепными розетками в простенках на фасаде. Говорили, кажется, что его построили ещё в 1955 году, но оно и до сих пор выглядело достойно со своими высокими двустворчатыми окнами и большим медальоном на фронтоне.

Никита оставил машину у ворот и, немного волнуясь, вошёл на школьную территорию.

Он не был здесь уже много лет. И у него возникло ощущение, словно здание и вся территория, в прошлом казавшиеся большими и просторными, основательно скукожились. Пройдя по центральной аллее, он сделал знакомые три шага по ступеням, и потянул ручку входной двери. Она поддалась, и Никита вошёл в вестибюль.

Ему навстречу из-за конторки встал помятый, видимо, придремавший, охранник, в мятой чёрной форменке, с надписью «охрана» на кармане, который спросил сипловатым голосом:

– Вы к кому?

– Скажите, – спросил Никита, – директор или кто-то из педагогов в школе есть?

– А Вы кто? – отозвался тот, – Документы есть какие-нибудь?

Никита достал полицейские корочки и, раскрыв их, показал охраннику.

– А-а! – с уважением вымолвил тот, – Директор здесь. Завуч тоже, и ещё учителя. Двое или трое. Проходите, товарищ майор. Вам показать, куда?

– Нет, спасибо. Я знаю.

Никита прошёл мимо поста, повернул налево и, пройдя метров пять, увидел открытую дверь директорской приёмной. Оттуда слышались два негромких голоса. Он узнал их сразу. Это разговаривали два завуча – Елена Сергеевна и Николай Васильевич.

Он постучал, и заглянул в приёмную. Да. Он не ошибся.

Николай Васильевич обернулся первым. Он выглядел сильно постаревшим. Несколько мгновений он смотрел через свои очки с сумасшедшей оптикой, не узнавая своего выпускника. Но потом выпучил глаза и охнул:

– Никита? Горбунов? Это ты? Ах, ты! Боже ж ты мой! Какими судьбами? Вот уж не ожидал!

Елена Сергеевна тоже обернулась и присоединилась к Николаю Васильевичу с шумными ахами и охами. Она тоже сильно изменилась, но узнать её было легко по её коронному выражению глаз, словно в них всё время светится улыбка.

Через несколько минут они, наобнимавшись, сидели вокруг стола секретаря, разговаривали и пили кофе.

Никита уже узнал, что Елена Сергеевна теперь стала директором, вместо Ирины Леонидовны, которая в прошлом году ушла на пенсию. А Николай Васильевич работал, как и раньше, завучем. Что вышли на пенсию трое учителей начальной школы, и учитель математики Нина Алексеевна. Что замены на математику пока не смогли найти. Что за все прошедшие годы в школу пришли всего два новых учителя: девушка-филолог и молодой парень – физкультурник. Но физкультурник уже «слинял».

Потом, и вовсе о грустном! Что два года назад умерла от рака школьный библиотекарь Татьяна Кирилловна. Что коллектив стареет. Что дети стали хуже. Работать стало тяжело. Особенно из-за новых требований федеральных государственных образовательных стандартов.

Кстати, девушка-филолог окончила эту же школу, только лет через пять-шесть после Никитиного выпуска.

Разговор журчал неспешно и непрерывно. Когда кофе был уже выпит по второй чашке, за спиной Никиты раздался приближающийся цокот лёгких женских каблучков.

Он обернулся и увидел заглядывающую в приёмную симпатичную сероглазую девушку с шапкой курчавых пепельно-русых волос.

Она, не входя в приёмную, спросила:

– Елена Сергеевна, я сделала всё, что Вы просили. Мне уже можно домой?

Голос был – почти контральто. Увидев Никиту, она смущённо улыбнулась. Директор защебетала ей в ответ:

– Вот Никита, познакомься. Это наша учительница русского языка и литературы Светлана Романовна. Она у нас уже три года, и очень неплохо работает. А вы, Светочка, познакомьтесь с нашим выпускником. Он раньше Вас окончил. Золотой медалист!

Никита встал и шагнул навстречу девушке, которая, по сравнению с ним, оказалась маленькой, чуть повыше его плеча.

Немного стушевавшись, она протянула ему правую руку и произнесла с улыбкой:

– Буторина Светлана. А я Вас помню.

Пожав её маленькую, но довольно крепкую руку, Никита ответил:

– Горбунов Никита. Простите, я Вас, кажется, тоже припоминаю. Но, вроде, не по школе?

Она смущённо улыбнулась:

– А я живу недалеко от Вашей мамы.

– Ага-а! Так мы из одной деревни, – обрадовался Никита, – а я-то, думаю, где я Вас раньше видел? Я, кстати, вполне мог бы подвезти Вас домой.

– Правда? Это было бы замечательно! – отозвалась Светлана.

И Никита, спустя какое-то время, распрощавшись с директором и завучем, направился со Светланой к выходу из школы, по-джентльменски пропустив её в дверях.

Через несколько минут они уже ехали в его кроссовере по улице Горького, потом – по Тракторной, к выезду из города.

Некоторое время они молчали. Потом Светлана задала дежурный вопрос:

– А Вы к маме в гости? Надолго?

Никита, немного подумав, ответил:

– Пока не знаю. Я, вообще-то, в отпуске. Но мама! Живёт совсем одна и ей трудновато приходится. Без слухового аппарата и телефонный звонок плохо слышит. Мне тут сегодня мысль пришла, не пора ли уже в свой дом возвращаться?

«Tiguan» Никиты, выехав за черту города, нырнул в пологий спуск, затем взлетел на подъём.

От мелькания солнечного света между рыжих стволов сосен вдоль дороги рябило в глазах.

Светлана задумчиво, словно сама себе, проговорила:

– Да. Людмиле Петровне досталось. И мужа, и двух сыновей потеряла. Только Вы и остались у неё. А Вы по-прежнему в Питере живёте?

– Светлан, а может, давайте на «ты»? Земляки, ведь! Да и лет мне не так много, всего тридцать пять. Как? Не против?

Она улыбнулась и ответила:

– Не против. Так…, ты, правда, по-прежнему в Питере живёшь?

– Живу, ответил он, – вот только служба полицейская такая, что я этого Питера и не вижу толком.

– Так ты всё ещё полицейский? Как брат?