Александр Черенов - Заговор против заговора: ГКЧП-3. Книга вторая

«Армеец» «поставил точку» голосом – и «в ожидании приговора» верноподданно уставился на Председателя. Тот медленно пожевал губами, словно те тоже участвовали в процессе размышлений. Наконец, усвоив информацию, он всё с тем же бесстрастным лицом «вернулся» к докладчику.

– И каким будет твоё заключение?

– ГКЧП обречён, товарищ Председатель!

«Армеец» выпалил «приговор» с такой готовностью и скорострельностью, словно не только ждал именно этого вопроса, но и заждался его.

– «ГКЧП обречён»… – эхом отозвался Председатель. В его глазах мелькнули озорные искорки. – И наш святой долг: помочь ему… в этом…

Восемнадцатого августа около восемнадцати же часов «по Москве» в кабинете Председателя КГБ раздался звонок. Рука Крючкова буквально снесла трубку с рычагов: так сильно и непритворно её хозяин извёлся в ожидании.

– Владимир Александрович: Бакланов, – на удивление бесстрастно «представилась» трубка.

– Слушаю тебя, Олег Дмитриевич! – без всякой конспирации заорал в ответ Крючков.

– Мы только что от него…

– Ну?!

– Не «ну» – а «ну, и ну», Владимир Александрович…

Даже за тысячи километров было слышно, как тяжело вздохнул Бакланов. А ещё даже за тысячи километров было «видно», как помрачнело усталое лицо тяжело вздохнувшего Бакланова. Всё поняв без перевода, Крючков перестал кричать – и перешёл на октаву ниже.

– В своём репертуаре?

– Вот именно: «и ни «да», и ни «нет»…

Владимир Александрович нервно пробежался ладонью по заросшему подбородку: брился, как и положено, с утра – но ли «от жизни такой», то ли от нечистого бритья, волос пробился, всё равно – и досрочно.

– Вы уже в дороге?

– Ну, а то!

Крючков бросил взгляд на часы.

– Значит, в Москве будете около девяти?

– Если долетим, – «дал мажору» Бакланов.

– Никаких «если»! – не принял шутку Крючков. – Машины с охраной будут ждать вас в «Чкаловском» ещё до девяти! Как только сядете – сразу же в Кремль! Ждать больше нечего!

– Хорошо, – пустым, безжизненным голосом откликнулась трубка. – Только ты…

– Разумеется, разумеется!

Судя по характеру и скорости «перехвата», Крючков сразу же догадался о продолжении.

– Я сейчас же начинаю обзванивать всю нашу «гоп-компанию». К восьми часам все будут в Кремле. А там и вы подтянетесь… Ну, до встречи, Олег Дмитриевич.

Получив в ответ «последнее «прости», Крючков положил трубку, и несколько секунд ничего не видящими глазами смотрел в никуда. Затем он резко махнул головой, будто стряхивая с себя то ли наваждение, то ли нерешительность – и левой рукой поднял ближайшую к себе трубку.

– Привет, Валентин Сергеевич.

– Ну, наконец-то! – «шумно перевела дух» трубка. – Только не «убивай» сразу: звонили из Фороса?

– Да.

Даже в трубку было слышно, с каким шумом упал духом премьер.

– Что: так плохо?

– Странный вы, всё-таки, народ!

Обычно «легко обтекаемый», Крючков взорвался не хуже героя одной из песен Высоцкого – того, который: «Я щас взорвусь, как триста тонн тротила».

– Говорили, говорили – а вы всё о том же! Неужели и ты питал иллюзии?! Ну, ладно: Болдин… это пустое место… или Тизяков со Стародубцевым – люди хорошие, но случайные… Но – ты-то?! Ты-то с какого хрена «возлюбил Михал Сергеича»?! Да он нас – как тот Паниковский в «Золотом телёнке»: продаст, купит – и снова продаст, но уже подороже!

– Ладно, – пристыжено вздохнув «капитулировал» Павлов. – Собираемся, что ли?

– Ну, хоть на этот раз ты был на высоте! – отметил «верный упадок духа» Крючков. – В восемь в Кремле? Годится? Или у тебя опять – «юбилей Губенко»?

Даже в трубку «было видно», как раздражённо поморщился Валентин Сергеевич.

– Не можешь не уколоть – да, Владимир Александрович? Я, хоть и был «при параде», а тут же позвонил Николаю Николаевичу, извинился перед ним – и поехал на твой АБЦ!

Несмотря на избыток нервических флюидов, переполнявших не только нутро, но и воздух, Крючков открыто, «не по сценарию», рассмеялся.

– Ну, извини, Валентин Сергеевич, если я тебя обидел! Как говорится, кто старое помянет… Да, и будь добр: позвони Янаеву.

– А ты…

– Я, разумеется, тоже позвоню. Но это – тот случай, когда две головы… то есть, два языка – лучше, чем один. Ты же сам знаешь: один звонок наш «героический вице» сумет отбить. Надо – чтобы наверняка… как контрольный выстрел в голову…

Ровно в восемь, почти с боем курантов, все приглашённые собрались в кабинете Павлова. Вице-президент Янаев вошёл в кабинет последним, когда все уже сидели за столом. «Всех», с учётом новоприбывшего, оказалось семеро: премьер-министр Павлов, Председатель КГБ Крючков, министр обороны Язов, министр внутренних дел Пуго и «представители от народа» Стародубцев и Тизяков.

Несмотря на численное сходство, на героев героических же фильмов «Семеро смелых» и «Великолепная семёрка» эта семёрка не походила ни в малейшей степени. Исключение составлял Крючков, как всегда, бодрый, деятельный и энергичный. Все другие гэкачеписты были честно потрясены фактом свалившейся на них ответственности. И пусть она ещё даже не свалилась на них, а только грозила сваливанием – потрясения от этого не становилось меньше.

«Ещё в дороге» покосив глазом в Крючкова, Янаев нерешительным шагом проследовал к свободному креслу во главе стола, и медленно, словно извиняясь за самозванство, опустился в него. Опустившись, он тут же принялся «решительно отсутствовать» взглядом, голосом и «остальным имуществом».

Не дождавшись «соблюдения протокола», премьер-министр – частично по причине большего мужества, частично на правах хозяина кабинета – медленно подрос над столом. Даже по «зарытым в пол» глазам соратников было видно, что они благодарны Валентину Сергеевичу за избавление от участи Александра Матросова и избранной тем амбразуры. Но, едва только Павлов открыл рот, впечатление, произведённое его «решительностью» на коллег, тут же обратилось в свою противоположность, ибо решительность премьера оказалась специфического характера.

– Слово для важного сообщение предоставляется члену нашего Чрезвычайного комитета Владимиру Александровичу Крючкову.

Пока соратники, кто ироническими, кто растерянными ухмылками давали оценку «дезавуированному мужеству» премьера, глава КГБ успел первым ликвидировать «неуставное выражение» лица – и вернуться к образу «главного заговорщика».

– Начну без предисловий, товарищи…

Даже анонсировав отсутствие предисловий, Крючков умело выдержал драматическую паузу, за которую его контрагентам пришлось не раз «извертеться на пупе».

– Полчаса назад мне звонил Бакланов. Звонил из машины, по дороге из Фороса в Бельбек.