Джоан Линдси - Пикник у Висячей скалы

– Наверное, они пришли к Скале с другой стороны, – предположила Марион, доставая карандаш. – В те дни люди ехали сюда от горы Маседон. Хотелось бы мне получше рассмотреть те странные балансирующие валуны, что мы видели утром из экипажа.

– Дальше идти нельзя, – сказала Миранда. – Не забывайте, девочки, я пообещала Мадемуазель, что мы ненадолго.

С каждым шагом вид пленял все больше – появлялись то зубчатые выступы, то поросшие лишайником камни. Вот гора грозно высится над пыльными серыми листьями кизила, и тут же темная щель между двумя булыжниками открывает взору курчавый папоротник с тонкими, будто зеленое кружево, листьями.

– Давайте хотя бы посмотрим, как она выглядит за этим небольшим подъемом. – Ирма подобрала свои пышные юбки. – Хорошо бы заставить того, кто придумывал женскую моду на тысяча девятисотый год, пройтись в трехслойной юбке через заросли!

Папоротник вскоре сменился густыми колючими кустами, которые привели девчушек к скалистому выступу высотой по пояс. Миранда первой вышла из кустарников и, опустившись на камне на колени, помогла подняться остальным с той же ловкостью, какой утром восхищался Бен Хасси, когда она открывала ворота. («В пять лет, – любил вспоминать ее отец, – наша Миранда перекинула ногу через седло, как заправский наездник». «Да, – добавляла мать, – и потом зашла ко мне в гостиную с по-королевски поднятой головой».)

Путницы очутились на практически круглой платформе, окруженной булыжниками и несколькими молодыми деревцами. Ирма сразу обнаружила в одном из камней небольшое отверстие и теперь с восторгом смотрела вниз на площадку для пикника. Изображение представало невероятно четким, словно увеличенным с помощью мощного телескопа: вот повозка, вот мистер Хасси занимается лошадьми, от небольшого костра вьется дымок, девочки ходят туда-сюда в легких платьицах, у озерца голубым цветком красуется раскрытый зонтик от солнца, принадлежащий Мадемуазель.

Было решено перевести дух в тени камней, а потом возвращаться обратно к ручью.

– Жаль, нельзя остаться здесь на ночь и понаблюдать за появлением луны, – сказала Ирма. – Миранда, улыбнись наконец – нечасто нам выпадает возможность хорошо провести время вне школы.

– К тому же без присмотра маленькой гадкой шпионки Ламли, – добавила Марион.

– Бланш говорит, что мисс Ламли чистит зубы только по воскресеньям, – вставила Эдит.

– Бланш – противная всезнайка, – ответила Марион, – как и ты.

Эдит невозмутимо продолжила:

– Бланш говорит, Сара пишет стихи. В уличном туалете. Она нашла листок – там было про Миранду.

– Бедная Сара, – вздохнула Ирма. – Она любит лишь одного человека во всем мире – тебя, Миранда.

– Не представляю, с чего вдруг, – добавила Марион.

– Она сирота, – тихо отозвалась Миранда.

Ирма продолжила:

– Папа однажды привел домой маленького олененка – как раз его Сара мне напоминает. Те же большие испуганные глаза. Я ухаживала за ним несколько недель, но мама сказала, он не выживет в неволе.

– И что было дальше? – поинтересовались девочки.

– Олененок умер. Мама все повторяла, что он был обречен.

– Обречен? – переспросила Эдит. – Что это означает, Ирма?

– Обречен на смерть, что же еще! Как тот мальчик из стихотворения, который остался на пылающем корабле с грудой мертвых тел… [7] Из стихотворения Ф. Д. Хеманс «Касабьянка» Забыла, что там дальше.

– Какой ужас! А я, девочки, тоже обречена? Я не очень хорошо себя чувствую. У того мальчика болел живот, как у меня?

– Если бы он съел на обед слишком много куриного пирога, точно заболел бы, – ответила Марион. – Эдит, ты можешь хоть минуту помолчать?

Слезы потекли по пухлой щеке Эдит. Ирма все думала, почему же Господь создал некоторых людей невзрачными и противными, а других – красивыми и добрыми, вроде Миранды. Милая Миранда, способная наклониться, чтобы провести прохладной ладонью по пылающему лбу ребенка. Сердце Ирмы внезапно наполнила безотчетная нежная любовь, похожая на чувство, что вызывало отменное французское шампанское отца или печальное воркование голубей весенним днем. Любовь, распространявшаяся и на Марион, которая с улыбкой ждала, пока Миранда угомонит несущую чепуху Эдит. На глаза выступили слезы, но не от грусти. Нет, плакать ей не хотелось, хотелось любить, вот Ирма и слезла с камня и, тряхнув кудряшками, начала танцевать. Или, скорее, парить над теплыми гладкими валунами. Все, кроме Эдит, сняли чулки и туфли. Ирма танцевала босиком, маленькие розовые пальчики едва касались поверхности земли; ленты в волосах и яркий взгляд вызывали мысли о балерине. Ирма и в самом деле представляла себя в театре «Ковент-гарден», куда в возрасте шести лет ее водила бабушка. Она посылает воздушные поцелуи поклонникам, бросает цветок в партер и, наконец, отвешивает поклон в сторону королевской ложи, которую мысленно расположила рядом с эвкалиптом… Прислонившись к валуну, Эдит показывала на Миранду и Марион, которые взбирались дальше вверх по скале.

– Ирма, ты только посмотри. Куда они собрались идти без обуви? – Когда Ирма лишь рассмеялась, Эдит хмуро добавила: – Просто с ума сошли.

Эдит, с детства привыкшей к шерстяным носкам и галошам, невозможно было понять такое безрассудство. Глядя на Ирму в поисках моральной поддержки, она с ужасом заметила, что та тоже сняла туфли с чулками и повязала их через пояс.

Миранда немного опережала четырех девочек, что пробирались через кизил; Эдит плелась сзади. Светлые прямые волосы Миранды свободно струились по плечам, раздвигающим волны пыльной зеленой листвы. В конце концов, кусты поредели, и появился небольшой отвесный склон, на который падали последние лучи солнца. Полукруглый выступ, куда попали девочки, был примерно той же формы, что и нижний, окруженный валунами и цепью камней. Заросли жестких папоротников, неподвижных в тусклом свете, не отбрасывали тени на ковер из сухого серого мха. Хорошо просматривалась равнина внизу, бесконечно далекая и размытая. Поглядывая меж валунов, Ирма увидела отблеск воды и крошечные фигурки, мелькающие среди розоватого тумана.

– И что они снуют там, как муравьи? – Марион посмотрела через плечо Ирмы.

– У поразительного числа людей нет никакой цели. Конечно, не исключено, что они выполняют некое важное предназначение, сами о том не догадываясь. – Ирма была не в настроении выслушивать лекции Марион. Разговор о муравьях не продолжился, однако на мгновение она заинтересовалась странным звуком, доносящимся с равнины. Что-то вроде боя барабанов вдалеке.

Миранда первая увидела впереди монолит, отдельно стоящий камень, напоминающий гигантское испещренное яйцо, на крутом обрыве над равниной. Марион, которая сразу достала карандаш и блокнот, неожиданно бросила их в заросли папоротника и зевнула. На четырех девочек вдруг навалилась невероятная усталость, и они поспешили к монолиту, где заснули таким крепким сном, что даже рогатая ящерица вылезла из трещины и без опаски устроилась рядом с рукой Марион.