Джоан Линдси - Пикник у Висячей скалы

Когда Миранда проснулась, через ее лодыжку чинно шествовали жуки в бронзовых панцирях; насекомые разбежались и нашли убежище под корой. В бледных сумерках выделялась каждая четко очерченная деталь, например огромное растрепанное гнездо меж ветвей чахлого дерева, все веточки и перышки в котором были замысловато сплетены неустанными когтями и клювом. Вообще все вокруг, если присмотреться, выглядело прекрасным и совершенным – и неряшливое гнездо, и порванные юбки Марион, напоминающие теперь полосатый панцирь моллюска, и кудряшки Ирмы, обрамляющие ее лицо изысканными пружинками, и даже Эдит, залитая румянцем и по-детски ранимая во сне. Она проснулась, хныкая и потирая красноватые глаза.

– Где я?.. Ох, Миранда, мне так плохо! – Другие тоже проснулись и встали. – Миранда, – повторила Эдит, – мне очень плохо! Когда мы пойдем домой?

Миранда посмотрела на нее странно, как будто и не замечая. Эдит задала вопрос громче, но подруга лишь отвернулась и пошла вверх по склону. Еще две девочки последовали за ней. Они даже не шли, как показалось Эдит, а скользили босыми ногами по камням, словно по ковру.

– Миранда, – опять позвала она. – Миранда! – В неподвижной тишине Эдит не узнавала свой голос; словно кто-то слабо хрипел среди скалистых стен. – Возвращайтесь, я вам говорю! Не ходите туда! – Эдит чувствовала, что задыхается, и стала дергать за кружевной оборчатый воротник. – Миранда! – Сдавленный крик вырвался шепотом. К ее ужасу, девочки быстро исчезли из вида за монолитом. – Миранда! Вернись! – Она сделала несколько неуверенных шагов к склону и краем глаза заметила белый рукав среди кустов. – Миранда!

Никто не ответил. Повисла пугающая тишина, и Эдит завопила во весь голос. Услышь ее крики кто-нибудь кроме кенгуру, скачущего среди папоротников, пикник у Висячей скалы, возможно, закончился бы самым обычным летним пикником. Однако крик девочки никто не услышал. Кенгуру встрепенулся и ускакал прочь, а Эдит вслепую бросилась в кусты и, спотыкаясь и крича, побежала к равнине.

Около четырех часов пополудни миссис Эпплъярд проснулась от роскошно долгого сна на диване в гостиной. Ей, как это часто бывало, снился покойный супруг. Они прогуливались вдоль пирса в Борнмуте, где стояли пришвартованными прогулочные корабли и рыболовные суда.

– Давай прокатимся по морю, дорогая, – предложил Артур. Кровать под балдахином со старомодным матрасом покачивалась на волнах. – Поплыли. – Он взял ее за ладонь и прыгнул. К ее удивлению и удовольствию, она рассекала воду, как рыба, даже не двигая руками или ногами. Они как раз добрались до кровати и залезали на борт, когда звук газонокосилки под окном прервал восхитительный сон – мистер Уайтхэд принялся за работу. Ах, жаль, Артур не может насладиться прелестями жизни в колледже Эпплъярд! Он всегда, самодовольно вспомнила миссис Эпплъярд, называл ее финансовым гением. Школа уже приносила отличную прибыль… Спустя несколько минут, все еще в хорошем настроении и намеренная проявить великодушие в этот чудесный праздничный день, директриса подошла к школьному кабинету.

– Что ж, Сара, надеюсь, ты выучила стихотворение и теперь можешь пойти погулять в саду. Минни принесет тебе чаю и кусочек торта.

Худенькая большеглазая девочка машинально встала и теперь беспокойно переступала с одной тонкой ножки в черном чулке на другую.

– Итак?.. Стой ровно, когда отвечаешь мне, и, пожалуйста, выпрями плечи. Иначе так и останешься сутулой. Ну что, выучила стихи?

– Все без толку, миссис Эпплъярд. Я не могу их запомнить.

– То есть как не можешь? Ты сидишь здесь с учебником с самого обеда.

– Я пыталась, – сказала девочка, прикрывая глаза рукой. – Но они такие глупые. Если бы там был хоть какой-то смысл, я бы выучила.

– Смысл? Ах ты маленькая невежда! Вероятно, ты не в курсе, что миссис Фелиция Хеманс считается одной из лучших поэтесс Англии.

Сара нахмурила брови, сомневаясь в гениальности миссис Хеманс. Трудный, своевольный ребенок.

– Я знаю наизусть другое стихотворение. Там очень много строф, намного больше, чем в «Гесперусе» [8] На самом деле автором баллады «Крушение “Гесперуса”» является американский поэт Генри Лонгфелло; директриса неверно приписывает ее авторство английской поэтессе Фелиции Хеманс. . Может, лучше расскажу его?

– Хм-м… Как оно называется?

– «Ода святому Валентину». – На мгновение маленькое заостренное личико прояснилось и стало почти симпатичным.

– Я с ним не знакома, – настороженно ответила директриса. (В ее положении лишняя осторожность не вредила; многие цитаты оказывались из Теннисона или Шекспира.) – Где ты нашла эту… эту оду, Сара?

– Я сама ее написала.

– Написала? Нет, спасибо, я не хочу слушать подобное. Как ни странно, я предпочитаю миссис Хеманс. Дай мне книгу и расскажи хотя бы ту часть, что успела выучить.

– Говорю же, я не запомню эту чепуху, даже если просижу тут целую неделю.

– Тогда старайся лучше, – ответила директриса, подавая учебник девочке. Внешне она оставалась спокойной и действовала разумно, однако внутри была полна отвращения к угрюмому ребенку с поджатыми губами. – Я оставлю тебя, Сара, а через полчаса пришлю сюда мисс Ламли. Если ты не прочитаешь произведение наизусть, боюсь, мне придется отправить тебя в постель и оставить без ужина, к которому девочки вернутся после пикника.

Дверь кабинета закрылась, ключ повернулся в замке, и ненавистная фигура исчезла.

А у Висячей скалы Мадемуазель и Миранда, наверное, сидят под деревом и разливают чай… Опустив тяжелую голову на заляпанную чернилами крышку парты, Сара расплакалась от злости.

– Ненавижу ее… Ненавижу… Ох, Берти, Берти, где же ты? Господи, где ты? Если ты действительно наблюдаешь за нами с небес, почему ты не заберешь меня отсюда? Миранда говорит, нельзя ненавидеть людей, даже если они плохие. Но я ничего не могу с собой поделать, дорогая Миранда… Ненавижу ее! Ненавижу! – Книга со стихотворениями миссис Хеманс полетела в сторону запертой двери.

Закат позади школьной башенки сиял неестественно розовыми и оранжевыми тонами. Миссис Эпплъярд плотно поужинала в своем кабинете: холодная курица, жирный сыр стилтон и шоколадный мусс. Кормили в колледже прекрасно. Сару отправили в постель с тарелкой холодной баранины и стаканом молока. Она проплакалась, но так и не признала своей вины. На освещенной лампами кухне повариха играла с горничными в карты за потертым деревянным столом; все сидели в чепчиках и фартуках в ожидании скорого возвращения девочек с пикника.

Сгущалась тьма. В высоком пустом доме в кои-то веки стало тихо, его наполнили тени, хотя Минни и зажгла лампы на лестнице из кедрового дерева, где Венера, положив руку на мраморный живот, смотрела в окно на свою тезку, склонившуюся над полумраком газонов. Начало девятого… Миссис Эпплъярд раскладывала пасьянс у себя в кабинете, прислушиваясь к звукам с улицы – не слышно ли скрипа гравия под колесами повозки. Пожалуй, стоит пригласить мистера Хасси выпить; после того, как в колледже обедал епископ из Бендиго, в графине оставалось еще достаточно бренди.