Давид Павельев - Вас сотрут в порошок

На его лице выразился испуг.

– Подожди, ты не понял…

– Ничем не могу помочь.

Но я уже понял, что речь идёт не о банальном адюльтере, и решил дать ему шанс.

– Ладно. Можешь ничего мне не говорить, капитан. Я и так всё знаю. Вот только невежливо так вести себя в гостях. Позоришь родное Приморье и весь флот. В Москве всего-то месяц, а ведёшь себя так по-хамски.

Он вылупился на меня так, будто бы я его ошпарил. Только теперь я заметил, как трясутся его толстые изгрызанные пальцы.

– Ты… ты меня знаешь?

Я даже сам удивился, что настолько метко попал.

– Нет. Но если понадобится – узнаю.

– А как…

– Ох, да это так легко, что и объяснять не охота. Как ходят по лестнице все люди? Да хотя бы как я, почти не опираясь на перила. А как ходят моряки во время качки? Держатся обеими руками. Вот ты как на корабле привык, так и здесь за стенку хватался, на которой и перил даже нет. Так что про твоё морское прошлое я узнал раньше, чем увидел твою физиономию. И ещё. У тебя большой порез от бритвы. Безопасной бритвой так сильно не порежешься, значит, ты бреешься опасной. Почему? Да потому что в плавании лезвиями не напасёшься, а эту наточил и готово. Вот и вся недолга, капитан. Ты ведь был капитаном грузовой шхуны, частной, не очень большой – верно?

– Верно…

Я не стал рассказывать, как догадался об этом. Просто не тянул он на матроса, да и вряд ли у матроса будут такие суммы денег. У капитана мелкого торгового судна больше всего возможностей нагреть руки на контрабанде. Отсюда, кстати, и Приморье – едва ли не самое хлебное для контрабандистов место. Но это была чистой воды догадка.

– Месяц в Москве? Ещё проще. Во-первых, ты не знаешь местных порядков, иначе не стал бы тратиться на охранника. За пару месяцев пребывания здесь ты мог бы усвоить, что без паспорта тебя здесь и в сортир не пустят. Во-вторых, костюм, что на тебе, ни разу не стирался, а по степени замусоленности можно догадаться, что купил ты его недели три назад. Конечно, ты мог и менять костюмы, но что-то мне подсказывает, что тебе не до этого.

Капитан не на шутку перепугался – вероятность быть опознанным сбила с него всю спесь. Он достал из кармана скомканный носовой платок и принялся вытирать им лоб, от чего суше он не становился.

– Значит, как тебя зовут?

– Игнат, я тебе не соврал. Игнат Сидоров.

– Ладно, допустим, что ты в первый раз в жизни сказал правду. И во что же ты, Игнат, вляпался?

– Это не имеет значения. Правда, не имеет. Я – коммерсант, я занимаюсь бизнесом… скоро мы с Норой уедем отсюда…

– Это я и так понял. В Европу?

– Да. У моей жены проблемы со здоровьем.

– Это не ко мне. Это к врачу.

– У неё нервное расстройство.

– У тебя, я смотрю, тоже.

– Давай без шуток. У неё депрессия и мания преследования. Но я не могу быть с ней, потому что я должен заработать достаточную сумму, чтобы мы поскорее уехали. В моё отсутствие она может что угодно натворить.

– Для этих целей есть сиделка.

– Ты не понял. Мы не можем привлекать посторонних людей. Более того, я хочу, чтобы вы сообщали мне обо всех, с кем она контактирует.

Мысль о том, что мания преследования не у жены, а у мужа, подтверждалась.

– Ещё раз хочу напомнить, что если я что-нибудь захочу узнать, я узнаю.

– Да делай что хочешь! – вспылил Игнат.

– Пока я ничего не хочу делать. Расскажи сам, во что вы вляпались, тогда я попробую вам помочь.

– Да не вляпался я. Бизнес есть бизнес. Жизнь – это вообще сплошное дерьмо. Так что нормально всё.

– А ты, оказывается, философ.

– В общем, вот тебе фото, вот тебе адрес, а вот деньги.

Он вскочил на ноги, принял былой решительный вид и опрометью выскочил из офиса, будто бы опасаясь того, что я брошусь в погоню и всуну всё это ему обратно. Короче, сколько бы он ни хорохорился, он был на грани истерики.

Жили они в районе Солнцево, в той его части, которая находится за железной дорогой и застроена коттеджами и деревянными двухэтажными домиками – бывшими дачами.

От офиса до указанного на бумажке адреса было без малого сорок километров – всё равно, что один раз доехать от одного берега моря к другому на острове Крит и два раза – на Мальте. Так что времени пораскинуть мозгами было предостаточно.

Ну во-первых, с чего бы это я втянулся в это дурно пахнущее дело? В любом другом случае я выставил бы этого нахала Игната за дверь и был бы прав. Сначала я и собирался это сделать, но его истерика сыграла в его пользу.

Чутьё подсказывало, что капитана привела сюда не тупая ревность. Его вызывающее поведение и демонстративное хамство свидетельствовали не о силе, а о страхе. И боялся он в том числе и меня, но был кто-то и пострашнее. Чего может бояться такой крепыш, способный одним махом уложить троих сразу? Вероятно, чего-то по-настоящему ужасающего, неведомого, не вписывающегося в привычные рамки сознания.

Во-вторых, ему явно было не к кому обратиться, кроме как ко мне. Наговорив мне кучу гадостей про мою репутацию, он был прав – я был известен грубыми манерами и не так давно меня торжественно уволили из органов. Не прошёл, видите ли, переаттестацию – отличный повод выкинуть тех, кто служит не начальству, а народу. Но пусть кто-то наверху и решил, что после того, как милиция стала полицией, мне в ней места нет, весь Мегаполис знал – я не бросаю тех, кто просит моей защиты. Брать на себя ответственность за капитана мне явно не хотелось – защищать надо в первую очередь слабых, а не таких вот типов, которые вечно ищут выход из положения, в которое без труда и лишних раздумий нашли вход. Но он вёл себя так, будто бы мой отказ может стоить им с женой жизни. А это повод провести сегодняшний день в работе, а не за просмотром хоккея и игрой в шашки сам с собой – одним словом, так же, как и большинство моих дней.

Ладно, паспорт мне капитан так и не привезёт. Я и не рассчитывал на то, что он выполнит обещание, данное мне только лишь затем, чтобы меня умаслить. Его личность была окутана мраком таинственности, что существенно затрудняло мою работу. Зовут его, скорее всего, и в самом деле Игнат. Придумать себе другое имя у него фантазии не хватит. Хотя кое-что он всё же наскрёб с сусеков, в результате чего и явилась фамилия Сидоров. Объяснение могло быть одно – он опасается, что я его кому-нибудь выдам: либо бывшим коллегам, либо бывшим противникам.

Вытащив из кармана трубку, я набрал хорошо знакомый номер – один из тех, что я только и набираю и число их считается пальцами одной руки.

– Я занят, – раздался предсказуемо недовольный голос.

– Наши проигрывают?

– Так точно, заразы… что? Да пошёл ты!

– Максимов, будь другом: пробей мне в тайм-ауте по базе разыскиваемых одного типа. Пиши приметы: брюнет, тридцать пять – тридцать восемь лет, рост метр восемьдесят пять – метр девяносто, в плечах примерно столько же, телосложение атлетическое. Особые приметы – широко расставленные глаза. Серёг и пирсинга нет, татуировок на открытых участках тела тоже. Усы и борода необязательны, мне он представился с двухдневной щетиной. По профессии моряк, прибыл скорее всего из Приморья. Представляется Игнатом Сидоровым. Записал?