Михаил Байков - Скульптор жизни. Сборник. Том I – II

– Михаил Александрович, – оправившись от вкуса чая, перебил прокурор, – может все—таки я буду рассказывать?

– Пожалуйста, пожалуйста, я просто для себя хотел прояснить… Продолжайте.

– Вы правильно сказали, что можно было проникнуть только двумя путями, но вот вскрыть витрину с ожерельем, которая защищена сложной механической и компьютерной системой… Это слишком сложно и без сообщника не обойтись…

– Давайте по фактам.

– Да, конечно. В общем, после осмотра павильона я составил список людей, которые могли открыть, а после закрыть запасной выход или окно. Это могли быть: герцогиня; ее переводчица; племянник; наш дипломат; ваш секретарь; Екатерина Алексеевна; епископ, прости Господи; я; вы; Марина Васильевна и, конечно же, директор выставки. Не смотрите на меня таким взглядом, я просто сказал, кто мог бы открыть двери. Дальше я подумал, кто мог вскрыть витрину, точнее кто мог иметь коды безопасности и ключи. Это: Екатерина Алексеевна; ваш секретарь; племянник герцогини; директор выставки; вы.

– Да я прямо вселенское зло! – изумленно произнес Михаил Александрович.

– Извините меня еще раз, – с нескрываемой радостью в голосе ответил прокурор. – Дальше я подумал, кто мог заминировать машину племянника…

– Вы все думаете и думаете!

– Это моя работа, – учтиво, но язвительно заметил прокурор. – Машину могли заминировать: Екатерина Алексеевна; дипломат; ваш секретарь; племянник. И наконец, я подумал о том, кому похищение ожерелья выгодно…

– Думаю, это выгодно всем…

– Я имею в виду тех, кого назвал, Михаил Александрович, – снова учтиво сказал прокурор. – Выгодно совершить кражу мог племянник, который имел долги в банках Европы и нескольких казино. Я допросил его…

– Вы допросили племянника герцогини?! – отчеканив каждое слово, гневно крикнул губернатор.

– Ну… Не совсем допросил… Скорее поговорил, – начал оправдываться прокурор. – И от него как раз и…

– Спасибо вам! Дорогой Сергей Васильевич! – в негодовании вскричал губернатор. – Можете оставить свои бумаги, я их разберу! Из ваших слов я не извлек ничего, кроме безграничной паранойи! До свидания, надеюсь встретимся, но не скоро! И чай заберите! Даниил Николаевич, ваш главный подозреваемый, с удовольствием даст вам еще много—много порций! Ciao!

Прокурор, испытывая смешанные чувства и не понимая собственно, за что Божесов так закричал на него, покинул кабинет губернатора. С одной стороны, он был рад тому, что вывел Михаила Александровича из себя. С другой, был раздосадован тем, что его выгнали. С третьей стороны, прокурору очень не хотелось брать пакеты чая, которые протягивал ему Даниил Николаевич с учтивой ухмылкой.

***

– Михаил Александрович, к вам епископ Лимский. Вы готовы его принять, или перенести встречу? – с участием спросил Даниил Николаевич.

Губернатор только утвердительно кивнул. Но когда епископ вошел в кабинет, Михаил Александрович встретил его как ни в чем не бывало.

– Добрый день, Ваше преосвященство, – улыбнулся Михаил Александрович. – Время обеденное, может быть чего—нибудь перекусим?

– Я не против, давай.

– Мясо, рыбу? Суп, салат? Сало, хлеб? Канапе, икру? Шампанское, коньяк? Вино, елей? – снова отчеканил губернатор.

– Давай какой—нибудь салатик из морепродуктов, сыр и белое вино, – улыбнувшись, ответил епископ.

– Uno momento! Даниил Николаевич, найдите, не знаю где, салат из морепродуктов, мягкий сыр, не знаю… «Камамбер», например, и вино… Белое, «Совиньон Блан». А для меня глинтвейн и пряники. Спасибо.

Даниил Николаевич проявил сноровку, и очень быстро, всего за шесть минут смог организовать заказанный стол.

– Теперь мы можем начать? – осведомился епископ, наполнив бокал.

– А можешь, для начала, напомнить зачем ты пришел? – виновато осведомился Михаил Александрович.

– Как же! Ты сам мне поручил заняться убийством выпускницы и вот, я пришел с «докладом», – самодовольно произнес епископ с довольным лицом.

– Да, точно. Совсем забыл… Прокурор своим визитом сильно разочаровал меня… Но ладно, не об этом… Говори, что смог узнать?

– Убитую звали Анастасия Миронина. Ученица 308 лицея. Я сделал вывод, что это было непреднамеренное убийство.

– То есть?

– Жертву просто оглушили, а в реке она оказалась случайно…

– Это как так?

– Не знаю, но все указывает на то, что это был несчастный случай. Оглушили ее, предполагаю, тоже случайно. Официальное следствие придерживается того же мнения, – при последних словах епископ достал папку и положил ее на стол.

– Прокурор мне рассказал больше, – ухмыльнулся Михаил Александрович. – Ну ладно, он и ел меньше. Я еще посмотрю что к чему, а тебе спасибо большое за такой вклад в общее дело. Приходи завтра к шести вечера, мы все соберемся провожать герцогиню и, на сколько возможно, утешать ее.

– Хорошо, до завтра, – спокойно ответил епископ и, пританцовывая, вышел из кабинета, оставив губернатора наедине со своими мыслями.

В три часа того же дня Михаил Александрович один поехал в отель, где остановилась герцогиня. После обмена колкими любезностями с сотрудниками отеля, не узнавшими в Михаиле Александровиче губернатора и стремившимися сохранить покой высокой гостьи, не допуская в отель любого неизвестного, губернатору все же удалось пройти до лифта, в котором он, с переменным успехом, добрался до этажа, занимаемого герцогиней.

Испытывая только радость от недавнего спора с сотрудниками, Михаил Александрович без малейших колебаний быстро открыл дверь в номер герцогини.

– Добрый день, Ваша светлость, – не обращая внимания на недоумение «светлости» и ее переводчицы, произнес Божесов. – Как ваши дела?

Переводчица первая очнулась после входа губернатора и перешла к исполнению своих прямых обязанностей.

– Господин губернатор, – обратилась через переводчицу герцогиня, – Ваш визит носит какие—то определенные цели?

– Нет, просто пришел поздороваться, – спокойно сказал Михаил Александрович.

– Мы рады приветствовать Вас, – услужливо произнесла переводчица.

– Вы не поняли, – улыбнулся губернатор. – Это специфический русский юмор.

Герцогиня ехидно сморщилась, принимая шутку.

– На самом деле я пришел поговорить об ожерелье…

– Ваш прокурор уже расспросил нас о всех подробностях… И это было довольно грубо…

– Я приношу свои извинения за поведение моего прокурора, но в его оправдание скажу, что он не привык общаться с истинными аристократами.

– Мы принимаем извинения и готовы ответить на все Ваши вопросы.

– У меня только один.

– Пожалуйста…

– В день открытия выставки вы прибыли с опозданием. По какой конкретно причине?