Вадим Голубев - Чрезвычайная ситуация. Детективы

© Вадим Голубев, 2020

ISBN 978-5-0051-4046-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Нередко случается, что мечтает мужик о наследнике-мальчике, а получает из роддома дочку. Кто-то делает вторую, бывает, третью попытку завести сына. Кто-то полностью перебрасывает жене воспитание девчонки. Кто-то воспитывает чадо женского пола как пацана-сорванца, по-мужски.

Так, вышло и с Викой Ивановой. Батя-прапорщик хотел назвать ребенка Виктором, пришлось – Викторией. С детства стал учить боксу, самбо, стрельбе. Поначалу из «воздушки» в тире городского парка. Когда девчушка подросла – определил в секцию стрельбы. Заодно пристроил учиться карате. Вика умела за себя постоять, отдубасить любого хулигана, провести пару бросков через бедро или голову, в крайнем случае долбануть с разворота или в прыжке ногой в грудь. Пацаны-одногодки уважали. Девчонки из старших классов подвели под учет в детской комнате милиции. Потребовали денег на сигареты. Получив отказ, повели Иванову на пустырь за школой. Они привыкли «разбираться» там с непокорными девчушками, выяснять между собой отношения из-за парней. Всего по одному удару потребовалось Вике на каждую здоровенную кобылу. Положила и пару пацанов из «группы поддержки». С теми пришлось справиться приемами карате. Результат – заявления родителей побитых девах в милицию. Парни жаловаться не стали: не по понятиям. Детки оказались из «хороших семей». Когда они измывались над отпрысками «ватников» или низкооплачиваемых интеллигентов, менты и пальцем не шевелили. Теперь закрутили-завертели. Угрожали отправить в колонию для несовершеннолетних. Пришлось Иванову-старшему раскошелиться, «отстегнуть» из более чем скромных сбережений. Плюс учли орден бати за Афганскую войну, пару наград за «чеченскую кампанию».

Пребывание на учете в детской комнате, закрыло путь в кадетский корпус, о коем мечтал отец. Поступила в колледж, куда брали без экзаменов. Еще теплились остатки советской промышленности, коим нужны были кадры. Нудятина, которую несли преподы, сформировавшиеся еще в коммунистические времена, была чужда современной молодежи. Отдолбила заданное на уроках, побыла на практических занятиях, вернулась домой подготовилась к завтрашним занятиям – день прошел – и хрен с ним! Единственной отрадой стал тир при колледже. Там учили по-настоящему: из малокалиберной винтовки. Бывало давали пострелять из настоящего «Калашникова». Участвовала в соревнованиях среди учащихся колледжей и школ. Занимала призовые места. Приносила домой грамоты, а временами даже дешевенькие кубки. Боксу, самбо, карате тренировалась сама. Когда дома под руководством отца, когда в спортивном зале колледжа. Секции стали платными, а денег на них не было. Отец гордился дочкой, а мать все чаще приговаривала:

– Ты – неудавшийся мальчик!

Ближе к окончанию учебы сняли с учета в детской комнате. Прекратились вызовы туда, предложения «стучать» на окрестный молодняк, визиты домой инспекторов – молодых, наглых, прокуренных милиционерш. Все же напоследок «пригласили». Поздравили со снятием с учета. Объявили, дескать благодаря им Вика стала человеком, а не гниет на «зоне» или проституирует.

– Вы мне жизнь сломали, а теперь рассказываете, какое благодеяние оказали! – выпалила Виктория. – Сами-то в свои слова верите?

– Ну ты нахалка! Трех девчонок в больницу отправила! Тебя по головке должны были погладить?

– Разобраться должны были! Я защищалась! Эти девки и до «разговора» со мной и после беспредельничали. Поняв же свою безнаказанность, еще больше оборзели. Житья от них не стало!

– Но тебя-то они не трогали?

– Меня не трогали. Они не поняли, что делают плохо, отбирая деньги, глумясь на слабыми. Они поняли другое: снова так сделают – снова будет больно, снова будет больница.

– Ладно! Вали отсюда, борец за социальную справедливость! Не хотели участковому твое дело передавать, да придется! Пусть присмотрит!

– Как я вас, мусорню, ненавижу! – хлопнула дверью Вика, услышав вслед:

– Своими руками сучку бы придушила!

– Да хрен с ней! – ответила коллега. – Теперь пусть участковый разбирается. Мы свое дело сделали – на какое-то время перевоспитали. А там – у Бога дней много!

– Вот, именно! У Бога дней много! Накажет! Правда, хотелось бы самой разобраться… – подумала девушка.

Потом был «выпускной вечер». Снова нудятина преподов о вступлении в самостоятельную, трудовую жизнь. Затем дышавший на ладан заводик. Хамоватое отношение работяг – недавних лимитчиков, плотоядные взгляды и недвусмысленные намеки мужчин из заводоуправления: рядовых инженериков и начальничков. Отшила всех. А любовь пришла нежданно-негаданно. По уши втрескалась в соседа – азербайджанца Тимурчика Арзуманова, семья которого снимала квартиру этажом выше. Тимур был старше на десять лет. Вкалывал в палатке на рынке вместе с родителями и младшим братом. Молодой красавчик умел произвести впечатление: подарить букет роз, преподнести хорошие духи, недорогой парфюм. Когда образовывались деньги, водил в рестораны. Однако поначалу не очень шиковал. Арзумановым все время требовались средства. То на закупку продвинутых товаров, коих не водилось у конкурентов. То – на смену витрин на более красивые, то – на ремонт палатки, то – на дополнительное место в торговом зале, то – на собственный магазин. Вместе с оборотами росло и благосостояние семьи. Проржавевший грузовичок, купленный по дешевке, сменил старенький «Жигуль». На смену ему пришла «Лада-Калина», прозванная народом «бандиткой». Далее – корейский «Гео». После, хоть не первой молодости, японка «Тойота». Затем поднатужились и купили у хозяев «двушку», которую снимали.

Пара смотрелась отменно. Он – жгучий брюнет, с тонкими, нехарактерными для азербайджанца, чертами лица. Она – голубоглазая блондинка, со смазливым, но грубоватым лицом. Словно, народный умелец взял топорик, стукнул им раза три по чурке, и получалась красивая, но шероховатая поделка.

Местная шпана к влюбленным не приматывалась. Вику знала с детства. В лавчонке Арзумановых привыкли отовариваться. К Тимуру, всегда делавшему скидки «своим, с района», относились терпимо. Но однажды, когда Вика с Тимурчиком сидели в недорогом ресторане, подвалили не местные – русские, гастарабайтеры откуда-то из российской провинции.

– Можно? – с издевкой спросил один из них и опрокинул стоку коньяка Тимура.

Другой влил в себя бокал вина Вики. Третий в момент вылакал коньяк из графинчика, сгреб пятерней закусь с тарелки парня, отправил ее в рот. Тридцатилетние мужики явно нарывались на скандал, желая под это дело свалить из заведения, не расплатившись, а заодно «подграбить» азера.