Милена Стилл - Обманчивый запах французских духов. Cherchez votre destin, или Ищите свою судьбу

Наконец, придя в себя, Серафима Яковлевна поднялась и, взяв костыли, заковыляла в сторону больницы, которая находилась в пятнадцати минутах ходьбы, но с её скоростью передвижения это заняло гораздо больше времени.

Зайдя в палату и увидев сестру, Собакина-Окунёва, как тяжёлая туча, двинулась к кровати больной и с облегчением уселась у неё в ногах. Евдокия Яковлевна лежала под капельницей и без особой радости отреагировала на приход сестры.

– Дуся, как ты себя чувствуешь? – подняв небрежно нарисованные брови, спросила Серафима Яковлевна. – Твоя соседка Лариса вчера заходила ко мне. Уф, я еле добралась до тебя, – выдохнула она и опёрлась одной рукой на свои пластиковые костыли, которые она использовала для поддержания грузного тела при ходьбе.

Евдокия Яковлевна подняла голову и посмотрела, сколько ещё осталось раствора в капельнице. Потом, словно разговаривая сама с собой, она произнесла:

– Врачи говорят, что у меня так подскочило давление, потому что я перепутала таблетки и приняла препараты для повышения давления. Сима, но я же ничего такого не делала. А они говорят, что я могла забыть. Но я-то точно помню, что ничего подобного не принимала. И доказать это не могу. А на меня теперь смотрят как на выжившую из ума старую перечницу.

– Дуся, я тут вот о чём подумала, – потупив глаза, сказала Серафима Яковлевна. – А если бы с тобой случилось что-то плохое? Кому бы досталась твоя квартира? Да и за могилкой надо кому-то ухаживать, дети-то живут далеко, лишний раз не приедут, чтобы положить цветочки и крест поправить.

– Сестрица, об этом можешь не беспокоиться. Квартира у меня давно приватизирована, правда, завещание я пока не составляла.

– Вот видишь, какая ты беспечная. Хорошо, что я у тебя в это время оказалась в гостях. А так бы ты лежала у себя в квартире одна-одинёшенька, и некому было бы о тебе позаботиться.

– Но почему ты так говоришь? Моя соседка Лариса спасла меня, вызвала скорую помощь, хотя ей сейчас совсем не до этого. У неё скоро ребёнок должен родиться.

– Кстати, насчёт твоей докторши, я очень сомневаюсь в её добропорядочности. Она так обрадовалась, что тебя увезли в больницу, что забрала твой заварочный чайник себе на память. Представляешь, какая нахалка! Так и сказала, что тебе он больше не понадобится. Намекала мне, что из больницы ты уже не выйдешь.

– Ты, что несёшь, Сима? Да если бы не Лариса Константиновна, я бы уже точно на кладбище лежала, а не здесь.

Две женщины, которые тоже находились в палате, внимательно слушали разговор двух сестёр и сочувственно кивали головами.

– Дуся, запомни, что я тебе сегодня рассказала про твою соседку. Скоро ты сама убедишься в том, что она что-то задумала, – с этими словами Собакина-Окунёва с трудом поднялась и, облокотившись на костыли, с шумом проследовала к двери.

Бедная Евдокия Яковлевна лежала с открытыми глазами и смотрела в потолок. Мысли путались у неё в голове. Хорошо, что в это время пришла медсестра, чтобы забрать капельницу. Она внимательно посмотрела на старушку и спросила:

– У вас всё в порядке?

– Не знаю, но мне вдруг расхотелось жить, – безразлично ответила женщина.

Медсестра ушла и через минуту вернулась с врачом. Они склонились над возрастной пациенткой и какое-то время «колдовали» над ней. Затем медсестра сделала Евдокии Яковлевне укол и посоветовала не думать о грустном.

Последние дни лета улетали как невесомые паутинки. Погода в Москве и Подмосковье продолжала стоять тёплая и солнечная. И бабушки, сидящие на лавочках во дворе, говорили, что, видать, зима в этом году будет холодная.

Лариса уже два дня находилась в областном перинатальном центре, потому что подходил срок её родов. Врачи советовали не дожидаться, когда начнутся схватки, и сделать кесарево сечение, но Овчинникова не соглашалась. Она почему-то была уверена, что сможет родить ребёнка сама, хотя по возрасту она считалась непросто старородящей, а уже древнеродящей, так как в середине августа ей исполнилось сорок лет.

Ещё ночью Лара почувствовала тянущую боль в пояснице и поняла, что скоро они с Андреем станут родителями. С тех пор, как она узнала, что у них будет ребёнок, Лариса перечитала уйму специальной литературы, поэтому не впала в панику, а отправилась к дежурной медсестре.

Тридцать первое августа ознаменовалось криком маленькой девочки, которая появилась на свет прямо к обеду. Овчинникова была настолько счастлива, что заплакала, увидев, маленькое и красное личико своей дочурки. Она прижала её к груди и сказала:

– Здравствуй!

Девочка родилась здоровой, она смешно морщила носик и пищала как котёнок. Её сморщенные ручки хаотично двигались, а голова была покрыта длинными чёрными волосиками.

– Так вот почему меня постоянно мучила изжога? – смеясь сквозь слёзы, произнесла счастливая Лариса.

Овчинникова провела в роддоме пять дней. Всё это время искрящийся от счастья Андрей готовился к встрече с долгожданной доченькой. Он так ждал этого ребёнка, что на нервной почве потерял аппетит, в результате его лицо осунулось, а джинсы стали спадать.

Поздравления новоиспечённым родителям шли беспрерывным потоком от родных, сослуживцев и друзей. Гуня даже на время забыла о своём Савине-Французе и по нескольку раз на дню напоминала Ларисе, что она обязательно будет крёстной матерью девочки, поэтому просила назвать её каким-нибудь необычным именем.

А Лариса вдруг впала в панику, потому что ни одно имя не подходило её маленькой красавице. Андрей посоветовал вспомнить, как звали её кукол в детстве. И Лара, вспомнив, в ужасе закрыла рот рукой, а потом сказала:

– Когда я была маленькой, я всех своих кукол называла нечеловеческими именами.

– Как это? – испугался Бунцагин.

– У меня были Белочка, Зайка, Киска и и даже Царевна Лягушка, – перечислила имена кукол Лариса.

– Тогда, может, остановимся на Василисе Прекрасной? – хитро улыбаясь, сказал счастливый отец.

– Андрей Александрович, ты гений! – радостно произнесла Лариса и обняла мужа.

Васёна росла спокойной девочкой, она плакала только тогда, когда хотела есть, и этим очень радовала своего папу. Он брал её на руки и приговаривал:

– Моя доча вырастет не только красивой, но и сильной.

Радостные хлопоты отодвинули на некоторое время остальные дела. Но однажды, заваривая чай, Лариса спросила у мужа, сделал ли он анализ содержимого чайника Евдокии Яковлевны.

Оказалось, что Овчинникова была права. В заварке в большом количестве были обнаружены зверобой и мелисса. А так как соседка страдала повышенным артериальным давлением, то такие травы ей были просто противопоказаны.

Услышав это, Лариса сказала: