Егор Neбо - Асур

Но порой достаточно просто хотеть – хотеть искренне, хотеть сильно, хотеть всем своим нутром – и вся Вселенная будет помогать тебе исполнить то, чего ты желаешь.

Через месяц после того, как Семен захотел, отец взял его на работу к крестному, дяде Володе – в Институт системного программирования Академии наук.

Там Кляйн познакомился с ЭВМ.

ЭВМ ему представили – оказалось, что звали вычислительную машину ЕС-1841. Они с ЭВМ пожали друг другу руки в приветствии и стали относиться со взаимным уважением сразу же, с первого дня. Судьба, как уже указывалось, благосклонно относится к тем, кто хочет по-настоящему. И в том же году Семен поступил в элитный лицей при МИФИ.

В НИИ системного программирования, куда привел его отец, Семену помогал разбираться с языками программирования дядя Володя. В лицее же почти сразу организовалась группа единомышленников, которая обменивалась литературой по программированию и новостями из мира компьютерных игр.

Поэтому уже через два года после того, как задумал, Семен создал свою первую компьютерную игру. Это была игра о космосе, межпланетной торговле, звездных кораблях и космических пиратах.

Игрушка эта пожаром распространилась среди первых пользователей компьютеров СССР. Семен, которому уже было 16 лет, рассчитывал на материальную отдачу от своего проекта. Это было вполне справедливо. Хотя бы потому, что больше года Семен вставал в четыре утра перед занятиями в лицее, больше года Семен практически не выходил на улицу для какого-то другого досуга, больше года Семен горел только одним – написать свою игру. Естественно, делал он это не ради денег. Но когда стало совершенно очевидно, что вовсе никаких денег от этого своего труда Кляйн не получит (игра распространялась исключительно пиратским способом), Семен задумался.

Получалось так, что никому даже в голову не приходила простая мысль о том, что за такую работу следует платить. А между тем отца Кляйна уволили по сокращению с его инженерной должности, и он не мог найти себе никакой другой работы. Мама после рождения младшей сестры трудилась воспитателем детского сада и получала совсем немного. Мало того, что купить в девяностых годах в СССР в магазинах было почти нечего, так семье Кляйна купить в этих магазинах стало еще и не на что. Вскоре Кляйнам перестало хватать даже на самое необходимое. Кормились они теперь какими-то тыквенными кашами на сале – тыкву растили на даче, сало привозил отец из деревни. Жарили кабачки, пекли морковные котлеты, однажды два дня подряд в меню семьи был один только жареный лук. После второго дня такого рациона мать проплакала всю ночь, а отец, который не умел ни воровать, ни попрошайничать, сказал ей – ночью, тихо, ему казалось, что дети спят, – что если мать не прекратит, то он повесится в ванной на змеевике. Подросток Кляйн навсегда запомнил эту картину: ванная, змеевик, ремень и отец на этом ремне.

После той ночи Семен решил скорректировать свои мечты. Он больше не хотел быть сценаристом для игр.

Теперь Семен просто хотел стать богатым.

И сделаться богатым Кляйн хотел как можно скорей.

Yorke.

2011 год, 28 января

«Обещал писать вам о серых буднях менеджера среднего звена.

Но как-то тоскливо все это записывать, признаться вам, друзья… Вся эта торговля. Все эти счет-фактуры, договоры, накладные, клиентосы. Бабло, бабло, бабло. Пустота. Пусто-пусто, как в домино. На что ни умножай, каким текстом это ни описывай – пусто.

А еще я зафрендил разных людей и читаю теперь то, что пишут они, – это называется френдлента. И вас таких там уже, оказывается, полно. Таких, которые или смешно, или со вкусом, или очень красочно, или еще как, но, в общем, интересно, описывают всю эту менеджерскую жизнь.

Знаете, о чем я думаю, когда читаю свою френдленту? Когда читаю вот этих вот всех менеджеров среднего звена, которые владеют слогом и словом, которые чувствуют, как надо писать и которые умеют писать. Я думаю о том, что все то искусство, что сейчас есть, всю ту музыку, что мы сейчас имеем, весь тот синематограф, весь тот юмор в телевизоре – это следствие того, что именно вы, ребята, пошли зарабатывать бабло.

Вы – все те, кто что-то мог.

Вы – все те, кто чего-то стоил.

Вы – все те, кто мог творить что-то такое, что осталось бы крупицами в Храме Вечности, – вы пошли зарабатывать бабло, вы почти все стали менеджерами среднего звена.

Вы порезали на шнуры крепко стоящий член вашего умения творить, уткнулись в товарные накладные и путевые листы, в маркетинговые исследования и в графики повышения продаж.

И все, вас больше ничего не интересует. И некому теперь писать хорошие романы. И за последние десять лет – десять! – не сняли в России ни одного, кажется, хорошего фильма. И нет и не будет нового Бродского или Мандельштама от поэзии. И нет и не будет нового Высоцкого или Гребенщикова от музыки. А если даже что-то такого рода и появится – совсем скоро некому будет это воспринимать. Вам надо объяснять почему? Потому что ваши дети получат не те ориентиры, что давали вам ваши родители. Ваши дети будут думать только о том, где, как и что покруче потребить. А еще они будут думать о том, как на это заработать. К черту литературу, к черту поэзию, все это понесут тоннами в макулатуру – просто оттого, что они занимают место, просто оттого, что все это собирает пыль.

А вы так и будете строчить посты в «Живой журнал» или «Фейсбук». Посты, которые пропадают из любой людской памяти через неделю после прочтения.

Вы превратились в рыб, и ваши дети превратятся в рыб. Рыб, у которых память рассчитана на три, что ли, минуты.

И Вечность, я думаю, вам этого не простит».

Комментов: 2. Комментировать эту запись.

Севастьянов допил свой кофе.

– Ну что тогда, – Павлик повертел в руках свою пустую чашку. – Я сейчас позвоню на работы, узнаю, что там к чему, да поедем ко мне на дачу?

– Да, – Семен улыбнулся. «На работы» – это Кельвин еще в лицее придумал, как кальку с обязательных работ в концлагере или тюрьме. Там ведь тоже выгоняли «на работы». Прижилось, стало быть, это его выражение и прошло через годы. – Спасибо тебе, Павлик.

– Только еще заедем за ключами от дачи, – Павел взял мобильный и стал набирать номер. – Сам понимаешь, все это как-то внезапно.

– Окей, – Семен повернулся к барной стойке и поднял руку, чтобы принесли счет.

Ехать к Паше домой предстояло через весь город.

Принесли счет. Павлик закончил говорить по телефону. Ради интереса Кляйн заглянул в счет и прикинул, что в счете почти пять баксов. Семен вспомнил о «фишечке» своего заведения, своей «Колбасы» – два кофе за один доллар. Но когда это было-то. Это было уже очень давно.