Наида Баширова - Охота на кандидата

– Нет, я так не думаю, – медленно ответила она, в свою очередь пристально разглядывая его.

Мужчине, сидящему напротив, можно было дать лет тридцать шесть-тридцать восемь. Черты его лица были резкими, а само лицо смуглым и обветренным. Он обладал каким-то особым достоинством, осанкой, за которой чувствовалось что-то еще, что обычно заставляет тех, кто разбирается в сильных людях, внимательнее взглянуть на него. За этим достоинством, осанкой ощущалось что-то стойкое и опасное, но на бандита он явно похож не был.

– Вы не похожи на преступника, – озвучила она свою мысль. – Скорее на человека, попавшего в неприятную ситуацию.

– Это мягко сказано, – пробормотал он. – Как, кстати, вы догадались, что я нуждаюсь в помощи? Почему вы подумали, что эти двое пришли именно по мою душу?

– Вы были слишком напряжены для человека, который зашел в кафе-бар пропустить сто граммов водки или виски. И вы сразу сняли пиджак, хотя в помещении из-за кондиционеров было довольно прохладно. Причем не повесили его на спинку стула, как это сделал бы на вашем месте любой другой, а положили на колени. Значит, вы не хотели, чтобы вас узнали по одежде. Пиджак у вас запоминающийся. От Кардена?

– От Кардена. А вы наблюдательны. И у вас быстрая реакция.

– Вы насчет… поцелуя? – лукавая усмешка тронула ее губы. – Ну, это было достаточно просто. Я люблю смотреть остросюжетные фильмы, а в них очень часто именно таким образом отвлекают внимание преследователей.

– Значит, я должен благодарить за свое спасение американские и отечественные боевики?

– Выходит, что так.

Следующий час они провели в молчании, лишь изредка перекидываясь ничего не значащими фразами, а потом прошли в единственную в квартире комнату.

– Вам следует отдохнуть, – предложила Наргиз. – Вы выглядите усталым, если не сказать измученным.

Он устало провел ладонью по темным волосам, в которых едва заметно пробивалась седина.

– Мне надо идти, – не очень уверенно произнес он.

– Глупости! – решительно воспротивилась она. – Вам лучше остаться здесь. Если, конечно, не хотите, чтобы эти двое снова нашли вас. Кстати, что им от вас нужно? Впрочем, – она подняла, будто защищаясь, руки, – не надо ничего говорить, меньше знаешь, лучше спишь.

Он слабо усмехнулся:

– Вы правы, вам лучше ничего не знать.

– Располагайтесь здесь, на диване. Подушек нет, я сплю без них, а одеяло я сейчас принесу.

– Роскошный диван, – сказал он, когда она вернулась с клетчатым шерстяным пледом в руках.

– Подарок от друзей.

– Их хватило только на диван? – он насмешливо приподнял бровь.

– Если бы я позволила, они обставили бы всю квартиру, но мои друзья знают главный мой принцип – не быть никому обязанной.

– Очень хотел бы сказать то же самое о себе.

– Чушь! Вы ничем мне не обязаны. В конце концов, я ничем не рискую, оставляя вас у себя.

– Вы не можете знать, насколько это может быть опасно.

– Вот и хорошо, что не знаю. Не будем больше об этом. Располагайтесь поудобнее.

– А вы?

– Я лягу позже.

– Где, если я займу единственное место, где можно спать?

– А мы сейчас раскроем диван, и тогда места хватит обоим. Он достаточно широкий, чтобы двое могли лежать на нем без риска задеть друг друга.

– Вы можете не… бояться меня.

– А я и не боюсь, – сверкнула глазами Наргиз. – Обычно я ложусь в четыре часа утра. К тому времени вы будете видеть седьмой сон. Если, конечно, заставите себя расслабиться и отключиться от проблем, которые принес с собой сегодняшний день.

– Так вы сова?

– Нет, просто я сплю по два-три часа в сутки.

– Вам достаточно двух-трех часов для сна? – удивился он.

– Я не говорю, что достаточно. Но мне как-то жалко тратить время на сон.

– На что вы собираетесь тратить его сейчас? В квартире нет даже телевизора.

– Мне не нужен телевизор, чтобы занять свое время, – слова прозвучали сухо, и он отреагировал сразу:

– Если я назойлив…

– Нет-нет, но будет лучше, если мы оставим вопросы на потом. Кстати, вы можете воспользоваться ванной комнатой. Если вам что-нибудь понадобится, найдете меня на кухне.

Из ванной комнаты минут пятнадцать раздавались звуки льющейся из крана воды, потом незнакомец вышел из ванной и долго вышагивал из одного угла комнаты в другой, прежде чем, наконец, лег.

Наргиз, стараясь не думать о человеке, спящем в соседней комнате на ее диване, и о типах, преследовавших его, сосредоточилась на статье, которую заказали ей в газете «Московский комсомолец» и которую следовало закончить к утру.

Часы пробили четыре тридцать, когда она устало потянулась, встала и прошла в комнату, где на широком диване прямо в одежде растянулся незнакомый мужчина. Выбирать не приходилось – не лежать же ей на голом полу, и, тоже не раздеваясь, она легла с другого краю.

Наргиз заснула почти мгновенно, а когда проснулась, мужчины рядом не было. Не привиделся ли он ей? Так было бы даже лучше. Но вот из кухни донесся звук переставляемой посуды, и она тяжело вздохнула: нет, незнакомец не был сном.

– Вы проснулись? – Мужчина стоял в проеме двери, не решаясь войти.

– Да, проснулась, – недовольно буркнула Наргиз, откинула плед и вскочила на ноги.

Она все еще хмурила брови, когда после утреннего душа появилась на кухне. Не глядя на мужчину, она села за стол, на котором ее уже ждали чашка кофе, вазочка с пирожными и тарелка с аккуратно нарезанными кусочками ее любимого вафельного торта.

– Извините, но я похозяйничал у вас на кухне. Пирожные и торт я обнаружил в холодильнике.

– Не стоит извиняться, – буркнула она.

Он окинул ее внимательным взглядом.

– Правду говорят: утро вечера мудренее. Вы проснулись, вспомнили вчерашнее и пожалели о том, что пустили меня в свою квартиру.

– О чем вы? – непонимающе уставилась на него Наргиз.

– Ваше настроение…

– А-а! Не обращайте внимания. Я по утрам всегда такая, пока не выпью кофе или не съем чего-нибудь сладкого. – Она протянула руку и взяла самый большой кусок торта. – Кажется, вчера я забыла об их существовании в моем холодильнике.

– Я не в претензии. – Какое-то время он наблюдал за тем, как она уплетает пирожное, потом с легкой улыбкой проговорил: – Вот бы не подумал, что вы сладкоежка.

– Почему? – с набитым ртом поинтересовалась Наргиз.

– Не знаю. Как-то не вяжется: вы и сладкое.

– Вы же меня совсем не знаете.

– Правда, не знаю. Я даже не знаю, как вас зовут.

– Так же, как и я не знаю вашего имени. Мы умудрились провести ночь в одной постели, – весело усмехнулась Наргиз, – и не узнать, как зовут друг друга.

– Амир Караханов, – представился он.

– Караханов – дагестанская фамилия?

Он кивнул.

– Но если ваш отец кавказец, то мать наверняка славянка, иначе не объяснишь светлый цвет ваших глаз.