Наида Баширова - Затянувшийся отпуск

Наргиз нахмурилась. Ей не нравился тот оборот, который принял их разговор. Пора было прекращать его.

– Я думаю, – твердо проговорила она, – будет лучше, если мы сохраним прежние отношения: ты работодатель, а я – работник. Ты поручил мне за определенную плату кое-какую работу, и, как только я справлюсь с ней, мы расстанемся. Забудем о том, о чем мы только что говорили. Так будет лучше для нас обоих.

За столом воцарилось молчание. Воспользовавшись паузой, Наргиз придвинула к себе тарелку с гусиной печенью. Впрочем, аппетит у нее пропал. Проглотив два-три кусочка жаркого, она отложила нож и вилку.

– Удивительно, – прервал молчание Чингиз, – любая другая женщина двумя руками ухватилась бы за меня и ни за что не отпустила.

– Ну, конечно, – раздраженно проговорила Наргиз. – Ты же завидная партия: высокое положение, большие деньги, приятная наружность, роскошная квартира и загородный дом. Что еще нужно человеку?

– Действительно, что еще нужно? – его голос звучал бесстрастно. – Ах да, любовь. Ты говорила о любви.

– Это ты говорил о любви.

– Я? Я не говорил – я предлагал тебе любовь, а ты, не задумываясь, отказалась.

– Что ты хочешь от меня?

– Чтобы ты подумала.

– Сколько? Месяц, два, три… год?

– С твоим умом достаточно и одного часа, чтобы прийти к выводу, что я самый завидный жених на свете.

Наргиз взяла со стола тарелку и чуть не запустила в своего собеседника, но тот вовремя перехватил ее руку.

– Фи, ты способна и на такое! Вот не ожидал.

– Надеюсь, это отобьет у тебя охоту свататься к незнакомым женщинам.

– Возможно, и отобьет.

В его темно-карих глазах плескался смех. Ах, он забавляется! Что ж, надо признать, ему удалось вывести ее из себя. Давно с ней такого не случалось. Она даже покраснела от досады. Все к черту, следует взять себя в руки. Она подняла бокал, наполненный почти до краев французским вином, залпом осушила его и снова принялась за гусиную печень. Некоторое время Чингиз молча наблюдал за ней, а потом также принялся за еду. Почти полчаса они ели в полном молчании. Наргиз старалась не встречаться с ним взглядом и пыталась выбросить из головы его слова, сосредоточив все свое внимание на еде. Она пробовала одно блюдо за другим, мысленно отдавая должное искусству поваров, а когда очередь дошла до мороженого, не выдержала и воскликнула:

– Восхитительно!

Чингиз улыбнулся.

– Я всегда считал, что женщина, которая любит сладкое, не может быть злой и вредной.

– А теперь убедился в обратном?

– Нет-нет. Я убедился, что сластены могут быть также умными и цельными натурами.

В его голосе Наргиз не заметила никакой иронии и, тем не менее, постаралась поменять тему разговора.

– Кстати, о чем ты хотел поговорить со мной?

– О том, что, возможно, очень скоро мы сможем узнать фамилию второго человека, ставшего сообщником Машерова.

– Каким образом? – недоуменно спросила Наргиз. – У тебя появились новые данные?

– Нет, – уклончиво ответил Чингиз. – Пока нет, но они будут.

– Откуда?

– К сожалению, я не могу этого сказать, да тебе это и не следует знать. Важно то, что нам станет известно второе имя.

Некоторое время она пристально изучала его лицо.

– Ты решил действовать теми же методами, что и Машеров?

Чингиз досадливо поморщился: он должен был знать, что она догадается

– Что ты имеешь в виду? – все же спросил он.

– Ты подкупил одного из людей Машерова так же, как это сделал он, – настроение Наргиз заметно испортилось.

– Мне не стоило пытаться что-то скрыть от тебя. Да, я сделал это. Ты как будто недовольна?

– Недовольна – это мягко сказано, – она нахмурилась. – Ты не имел права предпринимать какие-либо шаги, не поставив меня в известность.

– Да? – Чингиз скрестил руки на груди и смерил собеседницу высокомерным взглядом. – Знаешь, мне это как-то не пришло в голову.

Сказано это было таким небрежным тоном, что Наргиз вспыхнула.

– Ах, не пришло! По твоей милости я оказалась втянутой в опасную игру, но это тебя, конечно, нисколько не смущает. Ты хоть подумал, к чему может привести ваше противостояние? Ты хоть понимаешь, что в подобной игре не бывает победителей и проигравших?

– Ты слишком сгущаешь краски.

– Мне бы твоя беспечность. Ты как ребенок радуешься своей победе. Еще бы! Тебе удалось переманить на свою сторону человека Машерова. Но как бы потом эта маленькая победа не обернулась большим поражением.

– Ты очень скептически настроена.

– При чем тут это? Просто я могу просчитывать на два хода вперед. В отличие от тебя.

Теперь вспыхнул Чингиз.

– Что, задело? Но если бы это было не так, ты бы не пригласил меня, а сам справился со своими проблемами.

За столом опять воцарилось молчание, только на этот раз оно было напряженным.

– Надеюсь, – натянутым голосом произнес Чингиз, – ты не пойдешь на попятную.

– Не знаю, – устало промолвила Наргиз, поднимаясь с места. – Я хочу домой. – И, не глядя на своего спутника, она направилась к выходу.

Все утро Наргиз безвылазно просидела в своем кабинете. Она злилась на Чингиза за предложение выйти за него замуж, злилась за то, что он решил подкупить, точнее подкупил человека Машерова, даже не поинтересовавшись ее мнением. Ладно, она еще может молча проглотить то, что он не считается с ней, но неужели он не понимает, что его противостояние с Машеровым ни к чему хорошему не приведет. Она могла только пенять на себя за то, что дала втянуть себя в это дело – дело, которое неизвестно чем еще обернется. Ее не покидали смутные предчувствия, что должно случиться что-то непоправимое, ужасное, такое же роковое и неизбежное, как лавина, надвигающаяся с гор.

Ровно в половине одиннадцатого раздался телефонный звонок. Она смотрела на трезвонящий аппарат и не могла заставить себя протянуть руку и взять трубку. Телефон замолчал, но через минуту зазвенел вновь. Наргиз глубоко втянула в себя воздух и подняла трубку. С другого конца провода раздался хриплый взволнованный голос, который она узнала не сразу.

– Наргиз, это вы?

– Да, я. А с кем я говорю?

– Не узнали? Это я, Данила.

– Что-нибудь случилось? – она спрашивала, но уже знала ответ на свой вопрос. – Нинель? Она все-таки сделала это? Она повесилась?

– Да. А откуда вы это знаете? Я обнаружил ее тело полчаса назад.

– Значит, ты оставил ее одну! – Наргиз почти кричала. – Я же просила тебя, Данила!

– Я не мог сидеть возле нее как привязанный, – он тоже почти кричал. – У меня есть свои дела, свои интересы. Я и так почти два дня не отходил от нее. Откуда я мог знать, что она вздумает вешаться? Она сказала, что примет ванну, и сама предложила мне пойти прогуляться. Я вернулся через два часа и нашел ее в ванной. – Он замолчал. В трубке слышалось его тяжелое прерывистое дыхание. Через минуту он добавил: – У нее ужасный вид: лицо багровое, язык вывалился изо рта. Я боюсь прикасаться к ней.