Светлана Марзинова - Бриллиантовая пыль

— А вы почто к нам в Новохолмогоры пожаловали-то? — спросила она с северным говорком. — В монастырь? Или по делам? — И подозрительно посмотрела на Зою.

Зоя вытаращила на нее глаза:

— Какие Новохолмогоры?

— Это старое название города, — объяснил Зое всезнающий Генка.

— Ну да, Новохолмогоры-то — это по старинке, по-нашему. А по-вашему — Архангельск. Так почто приехали?

Генка помалкивал, предоставив женщинам право самим договориться. А Зоя с наивным откровением сказала:

— В тюрьму нам надо. Родственник у нас там.

— Вона что! — понимающе закивала бабка. — А в какую? Их у нас тута четыре. Если вам в Котлас, так до него еще на поезде надо ехать. А коли на Белую гору, то я вас к Егорьевне сведу — у нее сейчас там хватера свободная.

Гена с Зоей переглянулись. Вот еще напасть — тут, оказывается, несколько тюрем!

— Да мы, бабушка, не знаем еще, в которой он сидит.

— Ну тады ко мне давайте. У меня в самом городе однокомнатная, отдам дешевше, но не меньше чем на неделю. Сын у меня тута в моряках, евойная эта хватера. Пока ходит за рыбой-то, я вона сдаю. Сейчас время-то какое — каждая копейка на счету! Так что? На неделю будете брать? А я вам подскажу, к кому обратиться, чтобы свиданку дали с вашим родственником. Есть у меня знакомец, он как раз такие дела устраивает. Край наш известный, ссыльные-то тут с самого испокон веку. А Вася берет недорого, устраивает дело быстро. Если, конечно, вашему арестанту свиданки вообще разрешаются. Сами-то будете тыкаться невесть как, ведь некоторые и месяцами маются, свиданки ждут.

Это бабкино заявление и решило дело. И хотя Зоя с Геной рассчитывали обернуться не за неделю, а побыстрее, но как знать, насколько их пребывание тут может затянуться. Поэтому бабка очень даже подходящая оказалась. Да еще со знакомствами нужными.

Впрочем, Геннадий больше рассчитывал на помощь коллег-журналистов. Эти проныры, во-первых, должны знать все и даже больше о громком аресте Легостаева, а во-вторых, они, как правило, обладают самыми разными связями. Поэтому, устроившись на бабкину квартиру и выплатив ей деньги за неделю вперед, Геннадий шепнул своей подруге, чтобы о Легостаеве она пока перед ней не распространялась. Баба Наталья, как она приказала себя называть, деловито пересчитала купюры, показала, где белье и посуда, как можно прятать под ковриком ключ, попросила свет попусту не жечь и сообщить соседке по площадке, если они съедут. А затем откланялась, оставив адрес своего дома на реке, на случай если ребята сами своего арестанта не отыщут.

В Архангельск уже пришли белые ночи; Зоя, невзирая на позднее время и ледяной ветерок с Двины, натянула свой толстый свитер и вознамерилась идти гулять — баба Наталья сказала, что до набережной тут рукой подать. Но Гена решительно отмел все ее просьбы о прогулке, хотя ему и самому хотелось осмотреть город и немного размяться после долгого сидения в купе. Вечер он хотел посвятить изучению местной прессы, чтобы завтра с утра уже знать, к кому из коллег обращаться. Еще на вокзале он накупил газет, сам засел за их чтение, а Зое разрешил дойти только до ближайшего продовольственного магазина — за ужином.

— Похоже, что я держу в руках самую скандальную газету Архангельска, — сказал он, когда девушка вернулась. — Вот туда-то с утра мы и пойдем! — Гена ткнул пальцем в адрес редакции, указанный в газете, и аккуратно сложил пестрящие громкими заголовками страницы.

— Хм, и что мы там будем делать? Нам надо выяснить, в каком из здешних четырех СИЗО сидит Легостаев, и побыстрее, а ты к своим журналюгам собрался. Я, конечно, понимаю, что тебе надо чем-то отчитаться перед своим начальством, но все же мы сюда не ради твоей работы приехали, — недовольно проворчала Зоя.

— Именно твоими делами мы там и будем заниматься. Так что не злись, а лучше поправь свой парик, а то он у тебя совсем набок съехал. Кстати, тебе в нем очень даже неплохо. Расти волосы, пора уж заканчивать с мальчишескими стрижками.

Зоя хотела было огрызнуться своим любимым «Пошел ты!», но воздержалась. С Генкой сейчас лучше не ссориться, так что пусть сколько угодно прохаживается насчет ее внешнего вида — она потерпит ради дела.

— Что за газета? Толстая какая, — спросила она, выкладывая в холодильник продукты.

— «Преступление и наказание», еженедельник. О Легостаеве тут ничего, зато подробно — обо всех окрестных криминальных делах, ротозействе милиции и чудесах частного сыска. Наверняка в пору ареста твоего дяди тут и о нем была статья. Да я, пожалуй, прямо сейчас туда позвоню. По себе знаю — журналисты торчат допоздна на работе. То материалы строчат, то в Интернете засиживаются, а то от нечего делать травят с друзьями байки или какое событие отмечают.

Он набрал номер телефона, указанный в газете, и, к его радости, на том конце провода бодро откликнулся мужской голос:

— Але, вас слушают внимательно!

— Добрый вечер. Моя фамилия Колыванов. Я журналист из Москвы, хотел поговорить с кем-нибудь из отдела криминальной хроники.

— А кто нужен, парень?

Генка назвал фамилию Стромынова. Когда просматривал газету, сразу обратил внимание — самые интересные, на его взгляд, статьи подписывались именно им.

— Ну так я и есть Стромынов! Говори, что надо?

— Разговор нетелефонный, повидаться бы и поскорее. Дело срочное.

— А деньги есть? — прозвучал вдруг неожиданный вопрос.

Генка приподнял темные брови, откинул волосы со лба и осторожно поинтересовался:

— А что?

— Бери бутылку, можешь — две, и приезжай прямо сейчас, вот что! Ну, подходит такое предложение?

— Очень даже подходит, — мгновенно отреагировал Геннадий. — Скоро буду. Закуски взять?

— Ну а как думаешь? Только рыбу не бери. Лучшая рыба — это колбаса.

— Хорошо, возьму колбасы. И это… — замялся Генка, — девушку возьму, ладно?

— О! Девушка тоже на закуску?

Генка строго кашлянул и скосил глаза на Зою. На том конце провода Стромынов его выразительное покашливание осознал и дружелюбно рассмеялся:

— Шучу я, приятель. Приезжайте, да поскорее, а то в горле такая сушь! Прямо пустыня Гоби…

Зойка, позабыв об ужине, собралась в мгновение ока. Правда, настаивала на том, чтобы снять парик и длинную юбку. Геннадий гаркнул, что розыск на нее еще никто не отменял, а потому она должна соответствовать паспорту Нины Львовны, так что нечего тут строить капризы и пытаться охмурять местную прессу своими худющими коленками. Зойка надула было губы, но в душе согласилась со здравыми Генкиными рассуждениями.

Они забежали в соседний магазин. Зная, что развязать язык журналистам может только щедро накрытый стол, Генка не поскупился на всяческие деликатесы, взял пару бутылок дорогой московской водки и поймал машину.