Светлана Марзинова - Бриллиантовая пыль

«Что там, в справке, говорилось о Маргарите Ивановой? — припоминал старлей. — В прошлом проститутка, а ныне помогает мужу в его бизнесе. Подозревается в шантаже, вымогательстве и мошенничестве!» Да, какой же он ротозей! Правильно его Никоненко обозвал. Что эта аферистка делала в нотариальной конторе?

Каков смысл тех записей, что вносила в список своих дел Журавлева? «Иноземцев — мелкий акционер», подчеркнуто тремя жирными чертами. Нотариус нашла мелкого акционера, заплатила ему, и он начал судебный процесс против Иноземцева. Это уже понятно. Второе ее дело, запись чуть позже: «Иванов св.». Может, он правильно догадался с самого начала и «св.» означает «свидетель»? Журавлева намеревалась заставить Иванова свидетельствовать против… кого? Иноземцева? Легостаева? В таком случае Иванов мог подослать к нотариусу свою жену, чтобы та следила за каждым ее шагом, за каждым движением. Или через Маргариту велись торги, переговоры. В чем же тут дело? А вдруг и Легостаева посадила Журавлева? Может, она мстила за что-то всем троим? Угрожала Иванову? Но возможно и другое: нотариус отрабатывала легостаевский подарок, офис, выводя из бизнеса его партнеров. Ясно одно — Нина Львовна влезла в опасную игру. Предположений слишком много… Как разрешить головоломку, как сложить воедино все ее фрагменты?

Соседская девчонка отыскалась у киоска с мороженым, и мамаша уже вовсю отчитывала ее за непослушание, а Заморочнов достал телефон, чтобы срочно связаться с Саватеевым. Дима ответил сразу же:

— Ну, чего еще?

— Димон! Срочно, слышишь, срочно проверь служащую из журавлевской конторы Риту Иванову! Есть подозрения, что она является женой коммерсанта Иванова, с которым убитая перезванивалась последние дни.

— И что? Мало ли кого из знакомых Журавлева к себе на работу устраивала? Кстати, поэтому и Иванову твоему звонила… Отчитываясь, так сказать.

— Если это та самая Маргарита, то она девушка непростая. Согласно досье из УБЭПа, известная шантажистка и мошенница! Ты понимаешь, что это значит? А с учетом того, что Журавлева возбудила судебный процесс против Иноземцева? Есть вероятность, что она хотела и Иванова посадить! Или привлечь его в качестве свидетеля. Возможно, нотариуса убили из-за этого процесса. Маргариту надо допросить, она может многое знать. Отзвони мне, как что узнаешь.

Саватеев помолчал, что-то соображая, потом буркнул:

— Хорошо.

Алексей вернулся в вагон и улегся на своей полке — стоянка закончилась. Ничто уже не могло отвлечь его от размышлений — ни капризы детей, ни посторонние разговоры, ни пейзаж, мелькающий за окном. Он пытался разрешить головоломку с бизнесменами, мошенницей и нотариусом…

…Кто кого шантажировал: Журавлева Ивановых или наоборот? Если Рита Иванова — та самая Маргарита Шилова (в чем он уже не сомневался, не напрасно эта девица все подглядывала да подслушивала, поблескивая своими очками в дверной щелочке, не напрасно Заварзина обмолвилась, что убитая ее недолюбливала), то вместе со своим муженьком она могла шантажировать Журавлеву. В этом свете понятно, зачем Журавлевой срочно понадобились деньги. Есть и такой вариант: супруги Ивановы вынудили юриста провернуть какую-то операцию — да хоть ту же сделку с «Металлопродуктом»! Или еще с какими фирмами, принадлежащими Ивановым, черт их знает. Нотариус, в свою очередь, пошла на все: устроила сделку, собрала для них деньги, и все это только для того, чтобы они дали свидетельские показания в судебном процессе. А Ивановы вступили в сговор с Иноземцевым и во избежание суда заставили Журавлеву навеки замолчать — убили. Маргарите было очень удобно дать наводку киллеру, она знала о расписании работы Журавлевой и всех ее передвижениях. Она же могла подставить и Зою, племянницу нотариуса, чтобы отвести подозрения от себя. К примеру, подбросить ей этот злополучный договор с «Металлопродуктом».

Отпечатки пальцев… надо снять у нее отпечатки пальцев! Если они совпадут с теми, что обнаружены на договоре, это можно отнести к косвенной улике! Конечно, Рита Иванова может сказать, что просматривала договор, поскольку она работает в конторе. Но ведь Заварзина, помнится, говорила, что сделка была коммерческой тайной и Журавлева никого в нее не посвящала. Хм… эта ловкая дама вообще могла быть с ними заодно — Иванова работала ее помощницей. Да, и еще — проверить на предмет отпечатков Зоину папку, где лежали бумаги, и тот самый чистый блокнот, в котором уж очень подозрительно красовался один-единственный номер телефона конкурентов «Металлопродукта». Отдать на графологическую экспертизу!

Заморочнов вновь поспешно слез со своей полки, взял мобильник и пошел в тамбур, чтобы еще раз звонить Саватееву, а может, даже и самому Никоненко. Но его ждало разочарование — едва он набрал номер, как телефон пикнул, давая знать, что села батарея, и отключился. Черт возьми! Этого только не хватало! Алексей вернулся в вагон и стал рыться в своих вещах — ну конечно, зарядное устройство для телефона он забыл… да и где тут, в поезде, можно было бы его подключить? Придется по прибытии срочно купить новое! Алексей отчаянно оглядел пассажиров — нет ли у кого телефона, и даже громко попросил помощи: «Граждане, срочно надо позвонить, я старший лейтенант милиции!» Люди с любопытством уставились на него, но никто даже не пошевельнулся… «Вот народ, — злился старлей, — до чего же дошло равнодушие? Или нас настолько презирают? Немудрено… Уж сколько раз правоохранительная система себя компрометировала. Так что помощи и содействия от людей не дождешься. Ну ничего, через четыре часа прибуду в Архангельск, позвоню оттуда, прямо с вокзала. Пальчики — это уже детали. Главное — проверить Иванову, а об этом я успел сказать Саватееву…»

Алексей Яковлевич вернулся домой на Татарскую только к вечеру. Ох и трудный же у него выдался этот вторник, Одесса-мама! Никогда еще не приходилось ему делать в жизни такого сложного выбора. Вернее, выбора-то у него и не было! Он поступил единственно правильным образом. В любом случае что сделано, то сделано… Не думать об этом, не думать… Гнать прочь эти мысли, да и что теперь с них толку?

Дед достал из рюкзака пачку пельменей, купленную по дороге, и прошел на кухню. Поставил воду на плиту, порылся в холодильнике, нашел масло, банку с маринованными овощами.

Совсем нехорошо ему к вечеру стало… И то — сердце-то не железное! Причем болит не как обычно, когда сдавливает грудь или покалывает под левой лопаткой, а как-то по-новому, по-другому. Словно старая боль сместилась ниже и правее, по центру груди. Пока закипала вода, старик присел на табурет, оперся локтями об обеденный стол — сил стоять уже не было. Намаялся за целый день — Москва эта суетливая, да и волнений сколько выпало. Сначала в контору мотался, потом к Нинке на кладбище… Там пешком оттопал — дай Боже. Да еще заплутал немного в столице. К тому же толком ничего сегодня и не ел — так, перекусывал на ходу, всухомятку, вот и разболелся желудок. А может, водка нехорошая попалась — выпил немного на свежей могилке, Нинку помянул… Ну ничего. Сейчас вот горяченьких пельмешек пожует, бульончиком запьет, коньячком отполирует, и будет как новенький, думал он.